Барб Хенди - Похититель жизней
Янтарные миндалевидные глаза, не такие большие и раскосые, как у Лони, смотрели на нее из-под густых светлых бровей — и Магьер захотелось отвести взгляд, но она справилась с собой. И все же так трудно было смотреть ему в глаза и не погружаться с головой в непрошеные воспоминания — пугающие и кровавые. Больше всего на свете Магьер хотела бы никогда не видеть ни боли на лице Лисила, ни новых шрамов на его теле. Помимо воли она глянула на его запястье — и тут же поспешно отвела глаза.
В уголках его тонкогубого рта неизменно таилась насмешливая улыбка, но лицо Лисила, вопреки ей, оставалось грустным, нет, скорей язвительно-грустным.
— Лони, может, с нами и не церемонился, — продолжал Лисил, — но в его словах есть доля истины. Я сжег пакгауз, и… случись нам еще раз оказаться в той же беде, я бы не задумываясь сделал бы то же самое.
Магьер ничего не помнила о том, как бежали они из пещер под пакгаузом, как Лисил поджег пакгауз, чтоб уйти от погони. Впрочем, судя по тому, что она узнала позднее, он исполнил свое дело ревностно и основательно. Они тогда попытались захватить врасплох семейку вампиров в их подземном логове. Картины боя с Рашедом непрошено опалили жаром память Магьер. Она тогда целиком была во власти своей второй натуры, гнев и алчный неописуемый голод охватили ее, когда она сражалась в поединке с предводителем вампиров. Длинный меч Рашеда наискось чиркнул по ее горлу, и наступила тьма.
Магьер совершенно не помнила, как Лисил вытащил ее оттуда. Она очнулась в тот самый миг, когда полуэльф, склонившись над ней, поил ее кровью из своего запястья… и мгновенно, неистово возжелала, чтобы это длилось вечно.
Магьер бросило в холодный пот, желудок стянуло тугим узлом тошноты. Она судорожно сглотнула, не желая, чтоб Лисил заметил, что с нею творится.
— Из-за того, что я сжег пакгауз, сейчас страдает Миишка, — продолжал он, дернув плечом. — И вот теперь нам выпал случай возместить ущерб да и свои дела поправить. Что бы там ни говорилось в письме, а награду выплатят тебе, а не городу. А если отстроенный пакгауз будет принадлежать городской общине — это отнюдь не значит, что мы не сможем получать свою долю прибыли с него, если уж приложили руку к его восстановлению.
Слушая эти рассуждения, Магьер не могла поверить собственным ушам:
— Да ведь ты… Ты хочешь отправиться в Белу! Так?
Лисил опустил голову так низко, что длинные пряди светлых волос, меж которых виднелись заостренные уши, совершенно закрыли его лицо.
— Нет. Не хочу. Я просто не знаю, как мы можем отказаться от этой поездки.
— Запросто. Я вот уже отказалась. Или ты не слышал?
Лисил потер ладонью висок, откинул назад свои волосы, но они тут же снова завесой упали на лицо.
— Ты хочешь, чтобы мы остались жить в Миишке, хочешь, чтобы «Морской лев» процветал? Прекрасно. А если дела в городе будут идти все хуже и хуже? Как будет процветать наша таверна, если все горожане обнищают? Что будет с Карлином и Джеффри? С Арьей и ее родными? Сумеем ли мы платить Калебу достаточно, чтобы он мог растить малышку Розу?
За пеленой светлых волос Магьер не видела выражение лица Лисила и ей вдруг стало не по себе. Похоже, за его речами крылось еще что-то, кроме показной заботы о благе Миишки. С самого начала он и слышать не хотел о «Морском льве». Магьер купила таверну на собственные деньги, а Лисил изо всех сил сопротивлялся ее планам и сдался лишь тогда, когда понял, что напарница не передумает. А вот теперь, похоже, передумал он сам. Магьер привалилась спиной к еще теплому боку очага.
— Если уж ты и в самом деле хочешь взяться за это дело, — сказала она вслух, — тогда перестань притворяться, что тревожишься за судьбы города.
Лисил вскинул голову, и на его смуглом лице отразился гнев.
— Ты прекрасно знаешь, что я не притворяюсь! — Он опустился на одно колено, придвинулся ближе к Магьер, обеими руками упершись в камни очага. — Это ты притворяешься, будто дело не стоит выеденного яйца. А ведь все это совсем не просто.
Волей-неволей Магьер вынуждена была снова смотреть ему в глаза.
Лисил подался к ней, и она напряглась.
Он повернулся, задев боком ее колени, уселся на пол и откинулся назад, прислонившись спиной к ее животу. Магьер не сразу осознала, что перестала дышать. Она сделала медленный, глубокий вдох, стараясь сдержать дрожь в руках и ногах.
Откинув голову, Лисил затылком прижался к ее груди, и она всем своим существом ощутила теплую тяжесть его тела.
— Совсем не просто, — повторил он тихо. — Разве для нас что-то может быть просто?
Он был гибок, худощав и мускулист. После победы над вампирами Магьер долгое время ухаживала за ним, меняла повязки на ранах, переодевала и мыла его, как ребенка, — словом, делала все, чтобы он поскорее выздоровел, но даже тогда они ни разу не оказались настолько близко друг к другу.
Магьер ощущала запах его волос, тонкий аромат леса и лавандового мыла, смешавшийся с едва заметными запахами пива и табачного дыма — вечерними запахами переполненной таверны. Сверху вниз смотрела она на длинные светлые пряди его волос, рассыпавшиеся по его плечам и по вырезу ее платья. Безотчетно Магьер потянулась к нему, хотела положить руки ему на плечи, и тут ее взгляд упал на левую руку Лисила, которая касалась ее бедра.
Широкий рукав рубашки сдвинулся, обнажив ремешки, которыми был прикреплен к локтю Лисила тонкий серебристый стилет. Острие направленного вниз клинка безмолвно указывало на шрамы, белевшие на запястье.
Воспоминания ударили в голову, как крепкое вино. Магьер снова вернулась в тот миг, когда только пришла в себя после бегства из горящего пакгауза. Рот ее был наполнен кровью, кровь текла по нёбу, языку, в горло, и каждый глоток возрождал ее к жизни, исцелял, наполнял теплом и силой. Что за чудо была эта восхитительная кровь!
Кровь Лисила.
Магьер помнила, как вонзились ее зубы в запястье, по которому Лисил полоснул ножом, чтобы напоить ее кровью из раны. Наклонившись над Магьер, он прижимал окровавленное запястье к ее губам, покуда теплая струйка не пробудила ее от тяжкого предсмертного сна. В те дни, когда они только-только поселились в Миишке, Магьер часто ловила себя на том, что думает о Лисиле не только как о друге и напарнике, и эта смутная тяга вплелась в охвативший ее сверхъестественный голод. Магьер рывком притянула склонившегося к ней Лисила, и зубы ее глубже погрузились в его окровавленную плоть.
Он был так близко, теплый, сильный, живой, и она ощущала, как переливается в нее эта теплая трепещущая сила. В ту ночь она могла выпить его до капли. Она едва не убила Лисила. Если бы Бренден вовремя не оттащил его…
