Евгений Малинин - Разделенный Мир
Как только настоятель приблизился к дверям флигеля, из них выскочило несколько фигур в монашеских одеяниях. Один из монахов подхватил лошадь настоятеля под уздцы, две помогали ему спуститься с седла на землю, еще двое подошли к фургону, намереваясь помочь магистру выбраться из него. Но Лисий Хвост, одним прыжком перемахнув низкий борт повозки, уже стоял на земле, привычно опираясь на свой посох. Рядом с ним, как всегда несколько сзади, уже находился Светлый Ван. Длинный Кнут поглаживал морду своей лошаденки, дожидаясь, когда ему укажут место для фургона и стойло для лошадки.
– Прошу. – Настоятель сделал широкий жест в сторону двери. – Наш монастырь не слишком богат, но мы сделаем все, чтобы достойно встретить столь замечательного гостя. – И он первым вошел в дверь флигеля.
– Ну чем же я замечателен? – смущенно пробормотал Лисий Хвост, следуя за своим радушным хозяином.
– Не скромничай! Я думаю, что стены этого монастыря еще не видели столь искусного чародея. – Настоятель обернулся на ходу и уточнил: – Мы наслышаны о сегодняшнем происшествии и о том высоком Искусстве, которое ты выказал, устраняя препятствие с дороги. Вся монастырская братия горит желанием увидеть такого могучего волшебника.
– Быстро у вас новости расходятся! – поразился Лисий Хвост. Светлый Ван тихо кашлянул у него за спиной, но ничего не сказал.
– Да, служба информации у меня поставлена как надо. – Настоятель снова обернулся, довольно улыбаясь.
Они вошли в небольшой уютный зал, обставленный темной, явно старинной, мебелью. Посреди комнаты красовался большой овальный стол, сверкавший белоснежной скатертью, хрусталем, фарфором и серебром столовых приборов. Вокруг стола располагались двенадцать стульев с высокими прямыми спинками.
Настоятель остановился и, повернувшись к своим гостям, произнес:
– Как ты видишь, магистр, у нас все готово для торжественного ужина. Перед ним, я думаю, тебе и твоему… – он на секунду запнулся, – достопочтенному спутнику необходимо привести себя в порядок, умыться… Так что мы ждем вас через полчаса, а сейчас вас отведут в приготовленные для вас комнаты.
Двери в противоположной стене зала открылись. За ними стояли два монаха, ожидая магистра и его спутника. В их сопровождении Лисий Хвост и Ван поднялись на второй этаж. Там оказалось несколько небольших отдельных спален, две из которых и были предназначены путешественникам.
Провожавший магистра монах открыл дверь его комнаты, но внутрь не вошел, а лишь молча поклонился, пропуская его вперед. Входя в комнату, Лисий Хвост поймал восхищенный и в то же время настороженный взгляд, брошенный в его сторону из-под надвинутого капюшона.
За небольшой, темноватой прихожей, оснащенной встроенным шкафом, располагалась собственно комната. Спаленка была небольшой, и практически всю ее занимала роскошная кровать под высоким помпезным балдахином. Стоявшие рядом с ней столик и кресло терялись в ее великолепии. За небольшой, окрашенной в светлый тон дверью располагался туалет со всеми полагающимися причиндалами.
Лисий Хвост, памятуя об отпущенном ему получасе, быстро скинул свой балахон и простую светлую рубаху, ополоснулся до пояса и растерся висевшим на крюке полотенцем. Посмотрев на свою рубашку, он почесал в затылке, недовольно покачал головой и прошел в спальню, а затем решил поинтересоваться содержимым встроенного шкафа. Как ни странно, в разделенном на две части шкафу лежали на полке четыре белые, чистые, накрахмаленные и отглаженные рубашки. Рядом висели на вешалке две темные монашеские сутаны, матово поблескивая дорогим шелком.
Магистр хмыкнул и достал одну из рубашек и, развернув, попытался ее натянуть. Он и не удивился, когда она пришлась ему впору. Даже ворот и обшлага были чуть-чуть свободны – именно так, как он любил. Однако роскошные сутаны он примерять не стал. Вместо этого он отыскал в шкафу щетку и, тщательно вычистив свою хламиду, натянул ее поверх чистой рубашки. Затем он с облегчением вздохнул и толкнул дверь. За ней стоял его провожатый. Увидев выходящего магистра, он легко поклонился и спросил:
– Может, мастеру что-нибудь нужно?
– Да, мой дорогой, – встрепенулся Лисий Хвост. – Нельзя ли привести в порядок мою рубашку? Она несколько не свежа…
Монах склонил голову и быстро прошел в комнату.
– Только посох мой не трогай! – крикнул ему в спину магистр.
Через несколько секунд монах вернулся, держа в руках магистрову рубашку так, словно это была святая плащаница.
– Все будет сделано, – заверил монах, проскальзывая мимо магистра с этим священным одеянием. Лисий Хвост только недоуменно хмыкнул вслед новоявленному неофиту. В этот момент из соседней комнаты появился Светлый Ван, на ходу отдавая какие-то поручения прислуживавшему ему монаху. Магистр от изумления даже высунулся из своего капюшона.
Светлый Ван был одет в лилового цвета сутану, с большим отложным воротником, отделанным тонкими кружевами. Широкий пояс, расшитый серебряным узором, подчеркивал тонкую талию юноши. Его светлые прямые волосы прикрывала небольшая круглая шапочка под цвет сутаны. Лисий Хвост сразу поймал себя на мысли, что видит перед собой католического епископа.
Чисто вымытое лицо Вана было абсолютно спокойно и невозмутимо. Было совершенно ясно, что носить такую одежду для этого молодого человека гораздо привычнее, чем те лохмотья, в которые он был наряжен днем.
Увидев магистра, Ван радостно улыбнулся и сделал широкий приглашающий жест. При этом Лисий Хвост заметал, как у него на безымянном пальце блеснул ограненный аметист.
– Да ты, оказывается, щеголь, – не удержался Лисий Хвост от шпильки.
Ван провел рукой по шелку сутаны и снова улыбнулся.
– А что, по-моему, мне идет. Давно я так не наряжался…
– Идет, идет. Согласен. Мне даже кажется, что эта одежда для тебя гораздо привычнее, чем твои лохмотья.
– Хорошее всегда кажется более привычным. Вот, например, сейчас ты решишь, что для меня более привычна великолепные вина и хорошая кухня, чем вчерашние гостиничные деликатесы. И что я, против твоего ожидания способен на хвалебные речи и славословие.
– Это кому ты собираешься посвятить свою хвалебную речь?
– Тебе, магистр! Если я не ошибаюсь, настоятель вместе со всеми высшими чинами монастыря тебя собирается чествовать. – И Ван снова довольно улыбнулся.
– Не понимаю, что это ты так радуешься? – недовольно проворчал в ответ магистр. – Я вообще не могу понять, как они узнали о происшедшем на дороге, а кроме того, мне очень не хотелось бы становиться сколько-нибудь заметной личностью, тем более героем, о котором трубят на всех перекрестках.
