Юлия Архарова - Право первой ночи
— Я знаю, что вы, женщины, можете одеваться часами… — сказал Шейран, раздвигая ветки кустов. — Но в чем сложность натянуть рубашку с бриджами?
Слава богу, я успела одеться! Хотя этот чертов коршун и так видел меня почти голой…
— Бечевки какой-нибудь нет? — спросила я, придерживая рукой бриджи.
— Тони? Ты слышал просьбу нашей спутницы? — обратился к слуге Шейран.
— Конечно… — К моим ногам упал кусок веревки.
Я подпоясалась и выбежала из-за кустов. Натянула сапожки. Чистотой похвастаться они не могли, но все лучше, чем босиком в путь отправляться — подходящей по размеру обуви у Ферта точно бы не нашлось.
Поразительно, как много можно сделать за несколько минут. Еще недавно на берегу озера стояли две палатки, сейчас же о том, что здесь был лагерь, напоминала лишь вытоптанная трава да небольшая куча мусора, в которой я узнала свое свадебное платье и одеяло из спальни баронского гостя.
— На лошади ездить умеешь? — спросил виконт.
— Приходилось, — произнесла я, с неким сомнением посматривая на красивых сильных животных, явно не чета деревенским клячам. Всего коней было восемь: семь под седлами, один навьючен поклажей.
Как и всякой деревенской жительнице, в седле ездить мне доводилось. Правда, лишь на короткие расстояния… Да и одно дело безропотные рабочие лошадки, а совсем другое — боевые кони.
Шейран легко, будто я и не весила ничего, забросил меня в седло. Поводья забрал Тони, мне же не осталось ничего другого, как мертвой хваткой вцепиться в луку седла.
Отряд выдвинулся по узкой тропе, вьющейся вдоль берега озера. Все, кроме меня, шли пешком, вели коней на поводу. Ветви деревьев нависали так низко, что вскоре мне пришлось лечь на спину коня и обхватить его за шею.
Складывалось впечатление, что Шейран решил обойти замок и соседние деревни по большому кругу. Но зачем?! Неужели он боится погони? Вот только с чего это старый Ольгрейд должен за своим гостем по лесам гоняться?.. Или же я чего-то не знаю и виконт опасается кого-то другого?..
Люди виконта почти не общались между собой, переговаривались лишь по необходимости, шли быстро и неутомимо. Лишь через несколько часов я заметила, что Тони, нет-нет, стал запинаться о корни деревьев — видимо, вторая бессонная ночь сказывалась. Но к тому времени я и сама чувствовала себя разбитой старухой, нелегко столько часов с непривычки провести в седле.
А потом мы наконец вышли на старый заброшенный тракт. Люди вскочили на коней, и я оказалась за спиной у слуги виконта. Пришлось крепко вцепиться в Тони, чтобы не упасть. Несмотря на то что старый тракт зарос — от него осталась лишь тропа среди молодой поросли деревьев, — передвижение отряда значительно ускорилось.
Ехали мы до самой ночи. За все время сделали лишь несколько коротких остановок.
Тело под конец пути ломило так, будто меня подвергли изощренной пытке, — болела каждая мышца, каждый нерв. О побеге я и думать не могла, лишь о том, чтобы свернуться клубочком на земле и уснуть. Чтобы события последних дней, а лучше и вовсе — лет, оказались жутким кошмаром.
С коня я буквально упала на руки Шейрана. Не стала сопротивляться, вообще ни слова не произнесла, когда мужчина опустил меня на чей-то плащ, расстеленный на земле. Сразу закрыла глаза и уснула.
— Шейран, я не узнаю тебя. Зачем тащить с собой этот балласт? — пока люди обустраивали лагерь, Марк и виконт отошли в сторону, чтобы переговорить с глазу на глаз.
Виконт поморщился: он ожидал этого разговора. Старинный друг не скрывал недовольства, когда увидел, что императорский порученец принес девушку к озеру. Тогда было не до выяснения отношений, сейчас заместитель решил наверстать упущенное.
— Ты же знаешь, у меня чутье на всякие тайны, — сухо проронил Ферт.
Свой интерес к Алане императорский порученец толком объяснить не мог, да и по большому счету не хотел.
— В другое время я бы тебе ни слова не сказал. Но сейчас… В той ситуации, в которой мы оказались. — Марк устало потер шрам на лице. — Ты ведь сам понимаешь, что…
— …Отпустить мы ее не сможем, — закончил фразу за сослуживца Ферт. — Даже сейчас, сама того не осознавая, Алана знает слишком много. Если попадется хорошему дознавателю, он вытянет из нее ответы о нашей численности, вооружении, даже о том, куда мы предположительно направляемся. Так что придется либо тащить девчонку с собой до границы, либо закопать в землю.
— Тогда зачем?
— Я думаю, девчонка не та, за кого себя выдает.
— Шпионка Нильгрейда?
— Нет, другое. Возможно, я заблуждаюсь, но… Считай, нашел себе дополнительное задание.
— Хорошо, — Марк вздохнул, — но если…
— Если рыжая станет помехой, я сам сверну ей шею.
Шейран успел пожалеть, что поддался порыву и взял травницу с собой. В конце концов, если она так его заинтересовала, ничто не мешало ему вернуться в Ольгрейдское баронство после усмирения мятежа и вплотную заняться загадкой Аланы. Да только вряд ли Ферт сумел бы найти травницу через пару месяцев…
Во-первых, Нильгрейд обязательно бы заинтересовался девушкой, с которой императорский порученец провел столько времени. И далеко не факт, что разговор с бароном Алана бы пережила.
А во-вторых, сама травница была ничуть не рада замужеству. Так что если бы она и выжила после допроса Нильгрейда, то все равно в деревне не задержалась бы: или сбежала, или наложила на себя руки.
Проснулась я задолго до восхода солнца. Если организм не одурманен снотворными зельями, мне хватает пяти часов, чтобы великолепно выспаться.
Правда, сейчас мое состояние было далеко от великолепного. Целый день в седле не прошел бесследно — бедрам и пятой точке порядком досталось. А если вспомнить, что они не совсем зажили после порки, учиненной отцом Фирдана, то совсем плохо дело.
Еще и желудок сводило от голода. За весь день я лишь пару раз перекусила копченым мясом да сухарями с водой. Поужинать и вовсе не удалось.
Я отчетливо помнила, что плащ, на который меня опустил Шейран, был расстелен на земле, сейчас же под ним появилась перина из елового лапника. Не знаю, кто постарался, но неведомому доброжелателю я могла сказать только спасибо. На голой земле даже летом вредно спать по целому ряду причин.
Морщась от боли, я приподнялась со своего ложа.
Лагерь спал, нес службу лишь один часовой…
Ага, похоже, я ничего не потеряла, что пропустила ужин. Кострища не видно, значит, опять питались всухомятку.
Подобрав ноги, села на лежанке… Зашипела от боли. Черти, как же плохо-то! Со свистом выдохнула сквозь сжатые зубы и опустилась обратно на еловую постель.
