Свой выбор - 2 (СИ) - Зеленая Рина Васильевна

«Только не сиди перед зеркалом весь день, — велел голос, появившийся после того, как Рон впервые увидел отражение в зеркале, — вечером приедут остальные студенты, и Перси обязательно вспомнит, что он староста. Ты же не хочешь, чтобы остальные выследили тебя?»

— Я не хочу делиться! — решительно заявил Рон, опускаясь на пол перед зеркалом. — Это только мое!

В первый раз из-за стекла на мальчика взглянул он сам, чуть постарше, в новенькой отглаженной мантии, со значками старосты и капитана квиддичной команды Гриффиндора. Потопывая ногой в новеньком ботинке из драконьей кожи, зазеркальный Рон уверенно взирал на Рона настоящего, демонстрировал ему Кубок соревнований по квиддичу. Позади юноши виднелась кирпичная стена, увешанная плакатами «Пушек», на которых он, Рональд Биллиус Уизли, красовался в квиддичной форме команды с большой единицей на груди, латунная табличка с другой стороны извещала всех, что «Мистер Уизли» стал «открытием года» и «лучшим вратарем с момента создания команды в 1753 году». Чуть ниже виднелась упрятанная под стекло вырезка из «Ежедневного пророка» со статьей о двадцать второй победе «Пушек Педдл» на Чемпионате Мира и первой их победе после большого перерыва с 1892 года. То и дело подмигивая маленькому Рону, зазеркальный Рон окидывал взглядом стену, на которой с каждым разом появлялось все больше табличек, грамот и наград, снисходительно отодвигал носком ботинка деревянные сундучки с золотом и драгоценными камнями и улыбался вспышкам колдокамер.

Прошлой ночью Рон увидел себя уже с Кубком Чемпионата Мира в одной руке и новенькой метлой «Нимбус-2000» — в другой. И поэтому очень спешил еще раз заглянуть в зеркало, надеясь узнать чуточку больше. И пусть мальчик не планировал рассказывать кому-либо о зеркале, ему нравилось представлять себе лицо матери, если видение однажды исполнится, замолчавших от зависти братьев и бьющуюся в истерике сестру.

— Тогда мама пожалеет, что говорила обо мне подобные вещи, — пробормотал себе под нос Рональд, завороженно любуясь собой в дорогой оранжевой мантии с огненной эмблемой «Пушек». Это так сильно отличалось от нелепого вязаного покрывала в его комнате в Норе и вороха плакатов с фотографиями игроков, хотя еще недавно мальчик радовался всем этим вещам, ведь они были только его, сделанными или купленными для него, новыми. Но одно дело, конечно, быть фанатом любимой команды, и другое — играть за вратаря в основном составе, получая баснословные гонорары и деньги за рекламу от производителя квиддичного инвентаря.

Вновь вспомнился подслушанный разговор, захватив мысли гриффиндорца. Прикрыв глаза и чуть раскачиваясь, мальчик представил себе тот день: ясное небо, легкий запах стоячей воды, шорох камыша, солнечные блики на угловом витражном окне. Знакомо постукивала посуда в мойке, шипел, поджариваясь, лук, булькала вода в чайнике — родители засели за основательный разговор, что не мешало миссис Уизли заниматься домашними делами.

— Альбус заходил?.. — Мать была чем-то недовольна. — Я надеялась, он заглянет к нам на этой неделе.

— Ты же знаешь, Молли, — примирительно пробормотал мистер Уизли, — у директора много забот…

— И нет ни минутки, чтобы нас навестить? — презрительно уточнила волшебница. — Не мели чепухи, Артур!

— Милая…

Раздался какой-то шум, но Рон побоялся высовываться, чтобы узнать, что происходит. Через какое-то время миссис Уизли вновь заговорила, но уже тише и спокойнее.

— Как жаль, что Джинни… — выдохнула мать и оборвала себя на середине фразы.

— Никто не мог знать заранее, Моллипусенька, — не без толики извинения в голосе пробормотал Артур Уизли.

— Во всем виноват Альбус, — явно продолжая какой-то давний спор, сказала миссис Уизли. — Он-то, как раз, обо всем знал. Но вздумал нас обманывать. Еще и отец…

Рон удивленно вскинулся. О мистере Пруэтте, отце матери и дедушке, в семье Уизли говорить было строго запрещено. Билл как-то упомянул этого человека, так миссис Уизли потом неделю третировала старшего сына по любому поводу.

— Я знаю, ты надеялась… — пробормотал глава семейства.

— У отца нет наследников! — взвилась волшебница. — И он не молодеет. Но этот упертый старик стоит на своем! И почему я поверила Альбусу, когда он заверял, что уж девочку мой отец примет…

Мистер Уизли завздыхал, раздалось бульканье воды, скрипнул стул.

— Но ведь расчет был верен, — осторожно заметил отец.

— Вовсе нет! — хмуро ответила Молли Уизли. — Это слабые проклятия слетают с девочек и девушек при введении в другой род. Но не клеймо Предателей крови. Альбус знал! Знал! Мы столько старались! И что? Две неудачные попытки, прежде чем появилась дочь. А теперь… Теперь он обещает моей Джинни Поттера, но не обманет ли?..

— Ты же помнишь, что сказал директор. Мальчик рос у магглов. Вряд ли он хоть что-то знает о законах магии, — успокоительно пробормотал волшебник. — Все будет так, как ты захочешь, Моллипусенька.

— Альбус может снова нас обмануть, — жестко предупредила мать. — Нужно стребовать с него магический контракт на брак нашей девочки и Гарри Поттера. Как опекун мальчика, Альбус может его подписать. Нам нужны гарантии.

— Тебе не кажется, что это не очень правильно, милая? — дрогнувшим голосом спросил мистер Уизли. — Детям всего по десять-одиннадцать лет…

— Ничего, — перебила женщина. — Сначала Поттер познакомится с Роном, подружится с ним. Потом, когда поступит Джинни, нужно будет лишь совсем немного подтолкнуть мальчика… Ах, как жаль, что вместо Рона не родилась девочка! Тогда бы дети учились на одном курсе, каждый день видели друг друга.

Дальше шестой Уизли слушать не стал. Скривившись, он поскорее убрался из-под окна и потом долго отсиживался на берегу, бросая травинки в медленно текущую воду.

А через неделю в Нору заявился директор Хогвартса и долго советовался с матерью по поводу участия семьи Уизли в судьбе Героя магического мира. Тогда Рона покоробило то, что они без всякого стыда делили деньги Поттеров. Но потом, когда Гарри не поступил на Гриффиндор, рыжик часто вспоминал тот летний спор взрослых и вздыхал. А теперь этот нахальный мальчишка, Гарри Поттер, смеет преспокойно разгуливать по школе в своих новеньких мантиях, есть конфеты, когда вздумается, и покупать дорогие вещи. Ему, Рону, даже подарка на Рождество не прислал. А Рон его еще жалел! Хотел с ним подружиться.

— Ничего! — воскликнул мальчик себе под нос. — Ничего! Они все пожалеют! Герой? Дутый герой! Я буду настоящим героем!

Раскачиваясь, мальчик просидел перед зеркалом до обеда и вынырнул из сладостных грез лишь от того, что уже привычный голос язвительно напомнил: «Ты, конечно, можешь и дальше здесь сидеть, но, если не появишься в Большом зале, братцы Форжи обязательно задумаются над твоими постоянными отлучками». Встряхнувшись, Рон попытался подняться, но едва не упал от слабости. Встать удалось только с третьей попытки, а на пороге желудок вывел такие голодные рулады, что эхо разнесло звук по коридору. Прижав ладонь к животу, юный маг поспешил вниз.

На лестнице к нему присоединились очень чем-то раздраженный директор и ворчащий себе под нос Филч. Мальчик сжался, пытаясь стать меньше и незаметнее, но, увлеченные спором, взрослые его даже не заметили.

— Мистер Филч, Аргус, у меня нет на это времени, — явно не первый раз повторил Дамблдор.

— Но, господин директор! — возмутился завхоз. — Туалет все еще заперт. С Хэллоуина. На втором этаже…

— Достаточно туалетных комнат, мистер Филч! — отрезал великий волшебник и первым сошел с лестницы в холле.

Рон удивленным взглядом проводил директора. Никогда прежде он не видел Альбуса Дамблдора настолько раздраженным и злым. Тянуло подумать об этом, но желудок вновь напомнил о себе, и мальчик поспешил в Большой зал.

— Где ты был? — с подозрением косясь на сероватого, будто выцветшего младшего брата, требовательно спросил Перси.

— Г-гулял, — дернув плечом, прошептал первокурсник и потянулся к блюду с куриными ножками.