Лорды гор. Да здравствует король! - Арьяр Ирмата

Эта часовенка и без того не пользовалась доброй славой: поставлена она была в память о жертвах давнего страшного пожара, на пустыре вокруг нее никто не селился, и он буйно зарос молодыми вязами и ракитой с чертополохом. После того, как мы с белыми вейриэнами облюбовали эту часовню, она прослыла в народе как Черная. Неисповедимы пути человеческих ассоциаций.

Напали на нас при выходе, человек двадцать. Богобоязненные это были люди, право же: дали нам очиститься от грехов перед смертью. Даже не профессиональные наемники — сущий разбойный сброд. Оружие плохонькое, рожи пропитые, рваные кольчуги и кожаные куртки вместо лат.

Через несколько минут от них остались кровавые ошметки и перстень на память, снятый кем-то из вейриэнов с пальца главаря.

Знакомое колечко, на одном из фаворитов раньше красовалось — лучшем, кроме самого короля, друге Рыжика. Беленький такой был красавчик по прозвищу Светлячок, цвет рыцарства папенькиного королевства. Барон Анир фьерр Гирт, холеностью, надменностью и белокуростью напоминавший мне лорда Наэриля, но, в отличие от горца, не слишком умен, хотя тоже отменный боец.

О бойне у часовни Роберту донесли сразу, как он вернулся, или даже гонца послали, потому что заявился он во дворец в тот же вечер.

Солнце уже зашло, мы с Рагаром сидели при свечах в моих покоях, играли в новую игру купленную наставником у заморского купца: доска в клеточку и фигуры, вырезанные из кости. Куда лучше деревянных солдатиков. На том же столике валялся трофейный перстень.

Король ворвался к нам, не скинув дорожный пыльный плащ и не сменив сапог в ошметках грязи. Хорошо, не на коне въехал, а мог бы. Его огненные волосы слиплись от пота и потемнели, лицо в красных пятнах, искажено гневом, глаза багровые. Остановился в дверях — большой, страшный. И пьяный вдребезги, судя по густому винному запаху, — видно, Рыжика поминал.

— Ты цел, Лэйрин? — прохрипел. — Не ранен?

— Цел, ваше величество, — мы встали при его появлении, поклонились.

— Кто напал? — косой взгляд на Рагара.

— Наемники, как обычно в таких случаях, — ответил вейриэн.

— Кто нанял, выяснил?

— Не имею таких полномочий, сир.

— Отныне они у тебя есть. Ты отвечаешь за безопасность кронпринца не только перед горной ведьмой, но и передо мной. Допрашивай всех, кого понадобится, невзирая на титулы. Нужно золото — дам, нужен палач — будет. Я должен знать, кто их нанял. И кто еще может нанять.

Рагар вместо ответа подвинул ногтем перстень на столике.

Король сразу узнал украшение, и глаза полыхнули такой яростью, что я попятилась. Это уже не походило на отблеск свечей. Совсем не походило. Это напоминало раскаленный, пышущий жаром металл, налитый в глазницы.

Роберт прошел, пошатываясь, оставляя грязные пятна на полу, забрал трофей, сжал в кулаке. Ноздри раздуты, чуть дым не идет.

И вот это чудовище обвиняло мою мать в колдовстве и угрожало костром? И у этого страшилища я должна взять какой-то дар? — запаниковала я. Какой? Чтобы потом стать вот таким же ужасом? Нет. Пусть поищут кого-нибудь другого — сердце стучало где-то в пятках или уже выскочило. Стыдно вспомнить.

— Откуда здесь эта вещь? — прорычал он.

Наставник коротко объяснил. Король заметил наконец, что я уже трясусь, резко отвернулся.

— Не бойся, Лэйрин, — сказал глухо. — Со мной такое бывает, когда теряю контроль. Сейчас пройдет… — и опять взревел: — Так вот почему его нигде не могут найти — сбежал! Колесую мерзавца! На кол посажу!

— Еще один труп и нечестивая смерть только обозлят ваших подданных, — лениво процедил наставник.

— Собаку, укусившую хозяина, убивают.

Рагар сложил руки на груди — признак крайнего недовольства вейриэна.

— Ваше великолепное величество, а не изволите ли вы немного подумать над тем, что перстень — слишком заметная улика, и расплачиваться с наемниками такой вещью загодя — это глупость, на которую даже Светлячок не способен. Уверен, блистательного барона кто-то подставил, рассчитывая на нашу быструю месть и вашу слепую, как это ни печально, ярость.

Убийственная ирония произвела такое же впечатление, как если бы наставник раскрыл ладонь и выпустил ледяной ветер: король остыл, мгновенно протрезвел, обзаведясь привычным стальным взором, и — о диво! — попросил Рагара последовать за ним для поиска и допроса подозреваемого барона.

— Он уже найден, сир, — успокоил его вейриэн, — только допросить его пока не получится. Мы успели дать ему противоядие, но он еще не очнулся.

И наставник поведал ошеломленному королю, что вейриэны нашли Светлячка в бессознательном состоянии. Барон тоже друга поминал, и кто-то подлил ему яд в вино и снял перстень. Злоумышленник, подставивший Анира фьерр Гирта, рассчитывал, видимо, на то, что все сочтут отравление за самоубийство из страха перед королевским гневом, но и подумать не мог, что молодой организм барона окажется так крепок и отравленного успеют спасти.

— Что же ты сразу не сказал! — воскликнул король. — Где он, у себя?

— В более безопасном месте, сир, — ответил Рагар и с усмешкой глянул на покрасневшую меня. — Совсем неподалеку. Его высочество предложил спрятать барона в своей купальне.

— Что-о? — Роберт вихрем пронесся через спальню, распахнул дверь купальни и удостоверился: там пропажа, сложена на массажный топчан, и еще дышит под охраной двух вейриэнов. Вернулся король весьма озадаченным. — Но почему здесь?

— Понимаю, что это нарушение правил, — невозмутимо сказал Рагар, — но я вынужден был подчиниться приказу, хотя не одобряю его как телохранитель, и буду рад, если вы объясните вашему сыну, сир, что посторонних в его личных покоях не должно быть ни в каком виде.

Нажаловался, ледяной гад, и счастлив.

Роберт решил поиграть в папочку:

— Лэйрин, ты снова удивил меня. Твой учитель прав, нельзя пренебрегать безопасностью. Но, черт меня раздери, я признателен вам обоим!

Я фыркнула. А не пошел бы он со своей признательностью. И он пошел — на попятную, оценив мою брезгливую гримасу:

— Впрочем, ты и есть первопричина всего случившегося, ведьмино отродье.

— Так отправьте меня поскорее к ней в логово, сир, — предложила я самый замечательный выход.

Государь тут же взъярился:

— Хватит держаться за бабью юбку, принц! Больше я этого не допущу. Ты даже этих девок, твоих вздорных сестер, не способен поставить на место, слюнтяй. Ты приказал вейриэну — наставнику! хватило же наглости! — притащить сюда твоего врага и защитить. Зачем?

— Я не мог приказать вашей страже, сир, — ответила я. — А вейриэны по договору обязаны днем и ночью находиться поблизости от меня, и поставить охрану в комнате барона было невозможно. Его добили бы.

— Это не помешало бы нам найти отравителя, — заметил наставник, явно довольный взбучкой, устроенной мне.

— Тем более если он не обязательный свидетель, — король на миг забыл о своей неприязни к Рагару и одарил его благосклонным взглядом. — Да, я рад, что барон Анир фьерр Гирт выжил. Но вряд ли ты думал о моих чувствах, Лэйрин, когда укрыл моего друга, я на это даже не надеюсь. Так о чем ты думал? Неужели ты решил, что барон оценит твою заботу, когда очнется? Я знаю, как он оценит и что решит: что из-за тебя и он мог умереть, только из-за тебя. И он станет еще большим врагом тебе, потому что с твоим появлением не только лучшего друга потерял, но и пострадал безвинно. Ты поступил, как мягкотелый щенок, как сердобольная глупая баба, а не как будущий монарх, обязанный устрашать и устранять врагов, настоящих и будущих, — жестко, а подчас и жестоко! Если хочешь стать королем после моей смерти и не лишиться короны на следующий же день, учись быть твердым, быть мужчиной!

Его громогласный голос и мертвого поднял бы. Что и случилось. Со стороны купальни донесся хрип.

Мы обернулись: в распахнутых настежь дверях еле стоял, поддерживаемый двумя вейриэнами, зелененький и измятый, как травка под коровьим копытом, Светлячок и силился что-то сказать. Роберт в два шага оказался рядом, и барон рухнул на колени, обняв его ноги, как простолюдин.