Наступающая Тьма (ЛП) - Грабб Джефф

Измученным и разочарованным воинам со стертыми ногами дали отдохнуть ночь. Фендах провел начало вечера вдали от их бивуака, а по возвращении начал рассказывать слухи. Судя по ним, командованию было известно о броде в нескольких днях пути вверх по Аламару. С рассветом они получат приказ отправиться туда и защищать его от алсоорских войск.

Фендах ошибался. Приказ поступил за два часа до рассвета, их вытащили из-под одеял и велели готовиться к походу. Когда стало настолько светло, что это можно было считать рассветом, они уже прошли пять миль вверх по реке. Дождь, ослабевший за ночь до мороси, снова встретил их холодным ливнем, скрывавшим из вида все, что было дальше нескольких футов.

Джодах смотрел вниз, сосредоточившись только на том, чтобы переставлять ноги.

По мере приближения к центру города, Джодах слышал плеск воды, словно там было несколько водопадов. Туман начал рассеиваться, и он мог видеть обе стороны улицы. Небосвод над ним был белым.

Улицы сходились в центр города к большой круглой площади, вымощенной булыжниками размером с тарелку. Из щелей между ними росла трава, вокруг, поклевывая семена и траву, с важным видом расхаживали многочисленные голуби. В сердце города возвышался фонтан.

Он был в два раза выше Джодаха, с широким бассейном с двухфутовым внутренним выступом. На пьедестале в центре фонтана четыре львиных головы смотрели по четырем сторонам света. Каждая голова извергала большой поток воды, который разбрызгивался, едва не долетая до нависающего парапета.

Когда Джодах приблизился к фонтану, его заметили голуби. Они взлетели, усиленно взмахивая крыльями, но их хватило лишь на то, чтобы приземлиться на дальней стороне площади и возобновить активные действия по добыче еды.

Джодах посмотрел через широкий край. Вода, падавшая из пасти льва, казалась по-горному прохладной, но сам водоем зарос толстым слоем водорослей. Его дно было покрыто илом, из воды торчали скользкие на вид растения, раскинувшие широкие, дурно пахнущие листья. Возле таких стеблей пена на воде собиралась в группы пузырьков, там же плавали несколько темных теней, которые Джодах предпочел не исследовать.

Он осмотрелся по сторонам и уловил движение справа. Развернувшись, он увидел фигуру на краю площади в том месте, где туман снова сгущался. Сначала он подумал, что это еще один солдат из Геда или Алсоора. Сгорбившаяся фигура была одета в темное, ее плечи были на уровне ушей.

Джодах медленно повернулся в сторону фигуры, опасаясь, что видение пропадет, если он будет двигаться слишком быстро. Это должен был быть его ангел-хранитель, оборванец. Один раз – случайность, два – судьба, как однажды сказал Воска. На третий раз можно быть полностью уверенным.

Джодах сделал шаг в направлении фигуры в лохмотьях, но та словно призрак скользнула вбок к одному из зданий. Юноша закричал и похромал в сторону строения в сотне футов от него.

Именно в этот момент он услышал гортанный смех выходивших на центральную площадь гоблинов.

На четвертый день движения на север их отряд поймал лазутчика. Алсоорского солдата, кравшегося вокруг лагеря и пытавшегося собрать информацию, схватили на не той стороне реки. Его быстро посадили под стражу в одну из палаток с провиантом. Новости об этом Фендах рассказал за ужином.

Тогат заметил, что если шпион сидит в палатке с провиантом, то место для ночлега у него лучше, чем у них. Для большего эффекта он отжал свое одеяло и ударил им о дерево. Дождь наконец-то ослабел, но оставил после себя легкий туман, который просачивался в любой предмет солдатской одежды.

Утром они снова будут на марше. Фендах считал, что они доберутся до брода раньше алсоорцев. Шпиона отправят в Гед для извлечения информации, потом его отдадут церкви. К тому времени война закончится.

Джодах подумал, что шпион – это возможность получить преимущество в этой войне, но ничего не сказал. В тот же вечер, когда остальные улеглись спать, он украдкой вышел из лагеря и отправился к палаткам с провиантом.

Судя по всему, алсоорец не был важным шпионом, раз охранять его поставили молодого парня. Он был худее Джодаха и по крайней мере на четыре года моложе. Казалось, что в своей слишком большой тунике и поножах он играет в солдата, ухватившись за возвышавшуюся над ним пику. Все-таки в его поведении проскальзывало что-то серьезное, и по тому, как он выпрямился при приближении Джодаха, можно было сказать, что несмотря на юный возраст, он повидал больше сражений, чем Джодах, Фендах и Тогат вместе взятые.

– Я хотел бы увидеть пленника, – сказал Джодах, ответив на салют юноши.

– У вас есть разрешение? – спросил тот. У него был детский голос, он даже не начал ломаться во время переходного возраста, но в нем звучала сталь.

– Нет, но при необходимости я могу получить его, ­– ответил Джодах. Он решил, что половинная ложь лучше, чем никакая. При этом он испытывал неловкость от вранья ребенку.

– У меня приказ, запрещающий пленнику разговаривать с кем-либо наедине, – сказал парень.

Джодах прислушался к сильному акценту юноши и спросил:

– Северянин?

Юноша едва не покраснел, но кивнул.

Джодах сказал:

– Я из провинции Гива.

Юноша позволил себе слегка улыбнуться.

– Я из Торна. Я слышал о Гиве.

– Тогда ты знаешь, что люди из Гивы честны и правдивы, – Джодах сделал паузу. – По крайней мере по большей части. Мне необходимо задать пленнику пару вопросов.

– У меня приказ, запрещающий пленнику разговаривать с кем-либо наедине, – повторил парень.

– Тогда зайди и понаблюдай, – сказал Джодах.

Парень на мгновение заколебался, затем кивнул.

– Ладно. Сюда.

Самодельная тюрьма была единственным расчищенным местом в палатке. Бочки и мешки отодвинули в стороны, в середине свободного пространства в пол вогнали тяжелый деревянный костыль. Короткая цепь, не больше чем из восьми звеньев, была одним концом прикреплена к нему, а другим – к наручникам пленника, так что ему приходилось либо стоять, сгорбившись, либо лежать.

Пленник лежал, и теперь Джодах видел, почему все чувствовали себя спокойно, оставив мальчишку его охранять. Шпион был слаб, а при захвате его сильно избили. Лицо превратилось в сплошной синяк, один глаз полностью заплыл. По обеим сторонам его рта запеклась кровь, а когда-то белая туника теперь была грязной и испачкана в крови.

Джодаху казалось, что пленник пробрался в лагерь не за информацией, а в поисках куска хлеба.

Пленник посмотрел на них своим здоровым глазом и прохрипел:

– Чаво теперь?

­– Просто пара вопросов, – сказал Джодах. – Ты из Алсоора?

Пленник зашелся в сильнейшем кашле. В конце концов он сказал:

– Конечно. Почему бы и нет?

– Ты из Алсоора, – повторил Джодах.

– Ага, – сказал пленник опухшими губами, – и что с того?

– Я хочу узнать о человеке по имени Воска, – сказал Джодах.

– Воты, – произнес пленник хриплым шепотом.

– Нет, Воска, – сказал Джодах.

– Нет, мне нужно воты, – сказал пленник. ­– Там, в бочке.

Джодах посмотрел на молодого стражника и вопросительно поднял бровь. Парень кивнул и вытащил из бочки широкий черпак. Он протянул его пленнику и слегка наклонил. Тот схватил его скованными руками и жадно выпил.

– Воска, – снова напомнил Джодах.

Пленник откашлялся, на этот раз кашель был с мокротой: – Никогда о нем не слышал, – сказал он. Он причмокнул губами и смочил их языком. – Продолжай. Этот Воска был колдуном?

– Да, чародеем, – ответил Джодах. Молодой стражник положил черпак обратно в бочку и внимательно смотрел на Джодаха.

– Его схватила церковь, – сказал пленник. – Да, вот где я слышал это имя. Скорее всего его поймали, когда он колдовал. Воскрешал духов, приносил в жертву домашних животных и тому подобное. Но вместо того, чтобы просто убить, они держат его взаперти в Алсооре. Дела инквизиции.