Линн Флевелинг - Месть Темного Бога
— Иди сюда, старик, — раздался свистящий шепот из темноты. — Старик. Старик. Древний, древний старик.
Хотя по его спине побежали мурашки от отвращения, Нисандер подчинился.
В прихожей все было без изменений, но каменная лестница, начинавшаяся оттуда, исчезла. На ее месте перед ним разверзлась ужасная черная пропасть, через которую не было возможности перебраться. Вызвав второй светящийся шар и взяв его в правую руку, Нисандер бросился в бездонную темноту, рассекая ее, как сокол.
Он не мог сказать, как долго он падал; казалось, прошла целая вечность. Здесь не было ветра, не было ощущения движения, только знание, что он падает все ниже и ниже, пока наконец, как во сне, он мягко не опустился на неровный каменный пол. Перед ним арка вела в знакомый вымощенный кирпичом самый глубокий подвал Дома Орески.
Низкий проход разветвлялся в лабиринт коридоров и кладовых. Нисандер бессчетное количество раз совершал одинокие обходы этого подвала, минуя этот угол, сворачивая за тот, чтобы убедиться, что Место — ничем не помеченный, невзрачный кусок зацементированной стены — и все, что лежит глубже, сохраняется так, как должно.
Но этот свой обход, знал Нисандер, он совершит не в одиночестве. Голос раздавался теперь спереди и звучал громче, окликая его от Места.
— Сюда, старик! Сюда, Хранитель! — Громогласный вызов ледяным эхом отдавался в сырых каменных коридорах. — Приди, чтобы увидеть первые плоды своего святого служения!
Обогнув последний угол, Нисандер оказался лицом к лицу с дирмагносом, Тикари Меграешем. Блестящие глаза, влажные и живые, смотрели с почерневшего иссохшего лица. Руки, которые он сам — тогда еще молодой волшебник, только что получивший мантию мага, — отсек, теперь вернулись к своему владельцу и выглядывали из рукавов нарядной мантии ужасной твари.
— Проходи, о благороднейший Хранитель, — пригласил его Тикари, с легким поклоном отступая в сторону. — Прекрасный ждет. Проходи и присоединяйся к пиршеству. — Голос дирмагноса, как и его глаза, сохранил ужасное сходство с человеческим.
Миновав своего старого врага, Нисандер обнаружил, что коридор завален огромной грудой нагих трупов. Твари в ярких лохмотьях ползали и рылись в груде, и Нисандер мог слышать жадное чавканье.
Некоторые из тварей были людьми, среди них он узнал некоторых своих давно исчезнувших врагов, возвращавшихся к нему теперь только в кошмарных снах.
Другие скрывали под нарядными мантиями чудовищные, искривленные, вызывающие отвращение формы.
И все они пожирали мертвецов. Набрасываясь на безжизненные тела, они по-шакальи рвали свои жертвы на части, вцепившись в куски плоти клыками и когтями, разгрызая кости.
Из колышущихся теней появился высокий силуэт; темный плащ не давал рассмотреть его.
— Присоединяйся к пиршеству, — произнес призрак голосом, подобным завываниям ветра в трубе покинутого дома. Протянув невероятно длинную руку, он выхватил из груды тело и швырнул к ногам Нисандера.
Это был Серегил.
Половина его лица оказалась жутко изгрызена, обе руки отсутствовали, с груди была содрана кожа.
Стон родился в горле Нисандера от невыносимой скорби.
— Пожри его, — приказал призрак и снова протянул руку к груде тел.
Следующим к ногам Нисандера был брошен Микам — с разорванной грудью, обеими сильными руками, вырванными из плеч.
За ним последовал Алек, лишившийся кистей рук и глаз. Кровь, как слезы, струилась из пустых глазниц, светлые волосы слиплись.
Призрак кидал к ногам Нисандера все новые и новые тела, быстрее и быстрее — друзей, знатных воинов, слуг, незнакомцев, — пока вокруг не выросла стена из трупов. Еще мгновение, и он окажется замурован в башне из мертвой плоти.
Борясь со скорбью и ужасом, Нисандер заставил свои светящиеся шары ярко вспыхнуть, швырнул их вперед и сам ринулся за ними сквозь тела своих изувеченных друзей. Гнусный призрак взвился вверх и исчез, унеся с собой груду мертвых тел.
Теперь перед Нисандером стоял обладатель Голоса, и скорбь мага сменилась лишающим сил ужасом. Огромная фигура как саваном была скрыта тенями, и лишь там, куда падал свет, было видно совершенной формы золотое плечо.
Нисандер смотрел на него, стараясь разглядеть своего врага, несмотря на невыносимое омерзение. Он чувствовал холодную силу в устремленных на него глазах; от этого взгляда его тело немело, словно погруженное в ледяную воду.
Фигура подняла руку, приветствуя Нисандера; при этом золотая кожа плеча и руки лопнула, как гнилая тряпка, зловонная плоть повисла с костей клочьями.
— Добро пожаловать, о Хранитель, — сказала фигура. — Ты проявил похвальную преданность.
Разрастаясь на глазах, тварь ударом кулака разрушила каменную стену, словно это была натянутая на рамку бумага, и запустила руку в пустоту за ней…
Нисандер подпрыгнул в кресле, задыхаясь и обливаясь потом. Огонь в камине почти погас, в комнате сгустились тени.
— О Иллиор! — простонал волшебник, закрывая лицо руками. — Неужели именно мне суждено увидеть конец всего?
