Николай Петри - Колесо превращений
— Ясно, значит, Аваддон знает, что я иду. Тогда договоримся так: ни при каких обстоятельствах ты не должен показываться перед ним. Пусть думает, что я один. Самое главное — не оконфузься, как при первой встрече с Латтерном О-Тогом!
— Обижаешь, напарник!
Милав уверенно зашагал вперед. Еще посветлело. А потом как-то неожиданно он оказался в огромном зале, потолок и стены которого терялись в туманной дали. Недалеко от себя он увидел Аваддона. Черный маг был один. Он спокойно смотрел на Милава, и в его взгляде не чувствовалось ни страха, ни радости. Только усталость.
Милав этому крайне удивился. На всякий случай он торопливо огляделся по сторонам.
Аваддон криво улыбнулся:
— Не бойся, мы одни.
Но Милав Аваддону не верил.
— Едва ли ты рискнешь своей шкурой в поединке со мной!
— А никакого поединка не будет. Тебе здесь что — рыцарский турнир?!! Я слишком устал от твоего пристального внимания к своей персоне, поэтому с огромной радостью передам тебя тому, кто просто жаждет встречи с тобой.
— О ком ты говоришь?
— Сейчас узнаешь…
Аваддон шагнул в сторону, и Милав увидел перед собой огромный хрустальный шар. Аваддон обхватил шар руками и что-то быстро зашептал; его совершенно не волновало, что Милав остался стоять сзади: он знал — гордый росомон никогда не нападет со спины. А Милав ждал, чувствуя, что начинает испытывать непонятное чувство благоговейного трепета при взгляде на хрустальный шар; в нем было что-то отталкивающее и притягательное одновременно.
Милав все ждал…
Аваддон закончил малопонятное непосвященному бормотание и отошел от шара. Губы его дрожали, руки тряслись. На лбу выступила испарина. Милав смотрел на черного мага и гадал: кто же тот, неведомый, который несокрушимого мага Аваддона может заставить трепетать, как былинку на ветру?!
Ответ он узнал быстро. Хрустальный шар окутался туманом, быстро распространившимся вокруг. Скоро Милав и Аваддон погрузились в него. Милав ждал, что под покровом тумана его атакуют, и приготовился дать отпор, с радостью чувствуя, что молчаливый ухоноид где-то рядом.
Но из тумана никто не появился. Милав видел, как тают холодные влажные космы и… Прямо перед ним стояло что-то невообразимое. Милав не находил слов, чтобы описать создание, проступившее из-за тумана. Все, что он мгновенно ухватил своим взглядом, забыв обо всем на свете, — десятки, сотни, тысячи глаз, разбросанных по всему телу чудовища.
Аваддон, стоявший рядом с Милавом, рухнул на колени и забормотал:
— О, несокрушимый во времени Малах Га-Мавет! Благодарю, что откликнулся на просьбу твоего недостойного ученика!
Малах Га-Мавет огляделся по сторонам, остановил пылающие взоры на маге и спросил:
— Зачем ты меня звал, ничтожный?
Аваддон указал рукой на Милава и заскулил:
— Я привел того, кто виноват в моем поражении у росомонов.
— Зачем он мне?
— Он знает, где находится Талисман Абсолютного Знания!
Малах Га-Мавет продолжал озираться по сторонам, его глаза как будто кого-то искали. Аваддон следил за своим господином, боясь даже пошевелиться.
Наконец Малах Га-Мавет обернулся к нему:
— Я доволен тобой. Ты нашел его!
— К-кого? — Аваддон не совсем понимал своего владыку — ведь он даже не взглянул на Милава!
— Я всегда знал, что ты способный ученик, — продолжал Малах Га-Мавет. — Только ты один мог вернуть Талисман, и ты сделал это!
— Н-но у меня нет Талисмана!
Малах Га-Мавет посмотрел на мага десятком глаз и сказал недовольно:
— Не разочаровывай меня глупой болтовней. Я знаю, что Талисман Абсолютного Знания здесь, иначе я не явился бы сюда!
Аваддон поднял свой взор на Милава.
— Ты!!! Значит, Талисман у тебя!! Отдай мне его!
Кузнец был удивлен не меньше Аваддона: о чем говорит Малах Га-Мавет? Уж не сам ли Милав является этим Талисманом? Но это невозможно!
Аваддон был уже рядом. Его трясущиеся руки тянулись к самому горлу кузнеца. Такое уже когда-то было…
Милав оттолкнул безумного мага.
— Оставь его! — прогремел голос Малаха Га-Маве-та. — Он не знает, где Талисман!
Аваддон замер.
— Но где же он?
— Здесь! — Малах Га-Мавет обвел своим жутким мечом вокруг себя. — Он здесь!!
И Милав понял, о ком говорит ангел смерти. Понял это и Аваддон, потому что он вдруг осклабился и стал теснить Милава в сторону Малаха Га-Мавета.
— Так вот, значит, чем стал Талисман Абсолютного Знания! Что ж, это облегчает нашу задачу — вам все равно не уйти отсюда живыми: твою бессмертную душу заберет ангел смерти, а твой товарищ вновь станет тем, чем и должен быть — Хранителем и Талисманом Всезнающего Ока.
— А моего мнения так никто и не спросит? — Голос Ухони прозвучал откуда-то сверху.
— Нам это ни к чему, — ответил Аваддон. — Ты навсегда связан с хрустальным шаром Всезнающего Ока. Оно не выпустит тебя из этого подземелья!
— Я уже понял это…
— Ухоня, попробуй вырваться! Я остановлю их!! — закричал Милав.
— Ты что, напарник! Чтобы я бросил тебя на растерзание этим волкам?!
— Довольно! — загрохотал голос Малаха Га-Мавета. — Настало время получить по заслугам!
Он занес над головой меч, и все увидели ярко-желтую каплю, набухшую на кончике лезвия.
От голоса ангела смерти задрожал каменный свод:
— Смирись, Милав-кузнец, со своей судьбою — не было случая, чтобы смертный уходил от моего меча!
Милав завороженно следил за тем, как к нему приближается ангел смерти. Он с ужасом понял, что не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой — он был полностью во власти Малаха Га-Мавета. Но невидимый ухоноид сдаваться не собирался. Сверху вновь послышался его насмешливый голос:
— Аваддон! Ты что-то лепетал насчет того, что Всезнающее Око не выпустит меня из этого вонючего подземелья?!
— Я не собираюсь спорить с каким-то Талисманом!
— А зря, Аваддонюшка, ой зря! Потому что я решил: если Око не отпускает меня, то я освобожу Око из его заточения!
— Ты что говоришь?! — похолодел Аваддон — Да ты знаешь, что тогда случится?!
— Конечно! Ты навсегда провалишься в ту бездну, что так возлюбила тебя в последнее время! А Малах Га-Мавет навсегда лишится возможности вмешиваться в дела людей!
— Безумец, что ты говоришь?! Вместе с нами погибнешь и ты!
— Что ж, это не такая уж большая цена за то, чтобы избавить мир от вас!
Милав увидел, как уплотнился воздух и Ухоня принял — в последний раз излюбленную тигриную форму. Тигр бросился на шар и стал с остервенением терзать его.
