Стивен Кинг - Темная Башня
Роланд пожал руку, но чисто формально, практически лишь прикоснувшись к ней. Потом, вложив куда больше души (все-таки с этим ритуалом он вырос, понимал его), приложил кулак ко лбу и согнул ногу.
— Долгих дней и приятных ночей, Нэнси Дипно!
Улыбка расплылась до ушей.
— И пусть у вас их будет в два раза больше, Роланд из Гилеада! Пусть у вас их будет в два раза больше.
Двери открылись, они вошли в кабину лифта и поднялись на девяносто девятый этаж.
8Из лифта вышли в большое круглое фойе. Пол устилал темно-розовый ковер, цвет которого в точности соответствовал цвету лепестков розы. Напротив лифта Роланд увидел стеклянные двери с надписью ТЕТ КОРПОРЕЙШН. За ними находилось еще одно фойе, размером поменьше, где за столом сидела женщина и, похоже, говорила сама с собой. В наружном фойе, справа от лифта, стояли двое мужчин в деловых костюмах. Они разговаривали друг с другом, сунув руки в карманы, вроде бы совершенно расслабленные, но Роланд сразу заметил, что расслабленностью тут и не пахнет. И они были вооружены. Пиджаки им сшили отлично, но если человек знает, где искать оружие, то обычно замечает его, если оно есть. Эти двое парней могли стоять в фойе час, может, два (даже профессионалам трудно оставаться в полной боевой готовности дольше), всякий раз, когда открывались двери лифта, изображая непринужденный разговор, но оба среагировали бы мгновенно, заподозрив неладное. Роланд такие меры предосторожности одобрял.
Долго, однако, разглядывать охранников он не стал. Как только понял, с кем имеет дело, сразу перевел взгляд на другую половину фойе, куда ему хотелось посмотреть с того самого момента, как открылись двери кабины лифта. По левую руку на стене висела черно-белая картина, вернее, Фотография (поначалу он думал, что слово это — фоттеграфия) длиной пять футов и высотой три, без рамки. Ее приклеили к стене, поверхность которой так хитро изогнули, что фотография казалась дырой в другую, навсегда застывшую реальность. Трое мужчин в джинсах и рубашках с расстегнутыми воротничками сидели на верхней жерди изгороди, зацепившись мысками сапог за нижнюю жердь. Как часто, задался вопросом Роланд, он видел ковбоев, или pastorillas,[152] которые сидели точно так же, наблюдая за клеймением, кастрированием или объездкой диких лошадей. Сколько раз он сам сидел точно так же, или один, или с одним или несколькими членами своего давнего тета, Катбертом, Аланом, Джейми Декарри, которые сидели по обе стороны от него, точно так же, как Джон Каллем и Эрон Дипно сидели по сторонам чернокожего мужчины в очках с золотой оправой и крохотными седыми усами? Воспоминания эти вызвали боль, и не только боль в голове; сжало желудок, сердце ускорило бег. Фотограф запечатлел мужчин, когда они все трое над чем-то смеялись, и ему удалось создать совершенство, неподвластное времени, выхватить момент, когда люди радуются и тому, какие они есть, и тому, где находятся.
— Отцы-основатели, — прокомментировала Нэнси. В голосе звучали как веселые, так и грустные нотки. — Фотография сделана на курорте для сотрудников в 1986 году. Таос,[153] штат Нью-Мексико. Три городских парня в стране ковбоев. Что-то в этом роде. И такое ощущение, что это едва ли не лучшее мгновение в их жизни.
— Ты говоришь правильно, — согласился Роланд.
— Вы знаете всех троих?
Роланд кивнул. Он знал всех, все так, пусть и ни разу не встречался с Мозесом Карвером, мужчиной в центре. Компаньоном Дэна Холмса, крестным отцом Одетты Холмс. На фотографии Карвер выглядел крепким и пышущим здоровьем старичком лет семидесяти, хотя в 1986 году возраст его уже приближался к восьмидесяти. Может, к восьмидесяти пяти. Разумеется, напомнил себе Роланд, следовало учитывать один непредсказуемый фактор: чудо, что росло в вестибюле этого здания. Роза, конечно, не могла быть источником юности, точно так же, как черепаха в скверике на другой стороне улицы не могла быть настоящей Матурин, но он же думал, что она могла обладать некими благотворными качествами, не так ли? Да, думал. Некими целительными качествами? Да, думал. Верил он, что Эрон прожил девять лет, разделявшие 1977 и 1986 годы, благодаря заменившим Прим таблеткам и методам лечения стариков? Нет, не верил. Эти трое мужчин, Карвер, Каллем и Дипно, встретились, почти что чудом, в весьма преклонном возрасте, чтобы бороться за розу. Их история, стрелок в этом не сомневался, могла бы стать отдельной книгой, отличной, захватывающей книгой. Так что верил он в другое: роза продемонстрировала свою благодарность.
— Когда они умерли? — спросил он Нэнси Дипно.
— Джон Каллем ушел первым, в 1989 году, — ответила она. — Умер от пулевого ранения. Протянул в больнице двенадцать часов, достаточно долго, чтобы попрощаться со всеми. Он приехал в Нью-Йорк на ежегодное заседание совета директоров. По мнению полиции Нью-Йорка, стал жертвой ограбления, которое закончилось стрельбой. Мы уверены, что его убил агент «Сомбры» или «Северного центра позитроники». Возможно, один из кан-тои. Были и другие покушения, но они не удались.
— «Сомбра» и «Центр позитроники» заодно. Служат в этом мире Алому Королю.
— Мы знаем. — Она указала на мужчину, который сидел слева от Карвера, на которого была так похожа. — Дядя Эрон прожил до 1992 года. Когда вы с ним познакомились… в 1977-м?
— Да.
— В 1977-м никто бы не поверил, что он сможет прожить так долго.
— Его тоже убили зверолюди?
— Нет, вернулся рак, ничего больше. Он умер в своей постели. Я была с ним до самого конца. Его последние слова: «Передай Роланду, мы сделали все, что могли». Вот я и передаю.
— Спасибо, сэй. — Он услышал хрипоту в своем голосе, и ему оставалось лишь надеяться, что Нэнси примет ее за резкость. Многие делали для него все, что могли, не так ли? Очень многие, начиная с Сюзан Дельгадо, так много лет тому назад.
— Вы в порядке? — В ее голосе слышалось искреннее сочувствие.
— Да, все хорошо. А Мозес Карвер? Когда ушел он?
Она вскинула брови, потом рассмеялась.
— Что?..
— Посмотрите сами, — не дала ему договорить Нэнси.
И указала на стеклянные двери. Изнутри к ним направлялся, уже миновав сидевшую за столом женщину, которая вроде бы разговаривала сама с собой, иссохший мужчина с курчавыми, торчащими во все стороны волосами и такими же седыми кустистыми бровями. Его темная кожа казалась светлой в сравнении с кожей женщины, на руку которой он опирался. Высокий, если бы возраст не согнул ему спину, шесть футов и три дюйма, он, однако, уступал в росте женщине с ее шестью футами и шестью дюймами. Едва ли кто назвал бы ее красоткой, но не стоило не замечать дикарской красоты ее лица. Лица воительницы.
