Саймон Грин - Охотник за смертью. Война
– Отруби трансляцию! Немедленно!
Тоби перегнулся через борт саней, чтобы возразить, увидел то, что видел Финли, и сделал Флинну резкий и недвусмысленный жест, приказывая отключить камеру. Оператор кивнул и отключил передачу в эфир, но оставил камеру на месте, ведя запись. Тоби подвел сани поближе и остановился над головами Флинна и Евангелины, склонившихся над открывшимся корпусом предмета, который называл себя Джеком Рэндомом. Взрывом с него сорвало почти всю кожу, обнажив блестящую голубоватую сталь. Лица у него не было, остался только металлический череп. Глазницы были пусты, но белые зубы остались на месте, и странно было видеть человеческую улыбку на стальном черепе. Молодой Джек Рэндом оказался фурией, шпионом с Шаба, машиной в образе человека, скрытой под человеческой маской. Нижняя часть тела была серьезно повреждена упавшей стеной, и одной руки не было, но торс и голова были сравнительно невредимы. Фурия медленно подняла металлическую голову и кивнула Финли и Евангелине. Когда она заговорила, ее слегка раскатистый голос звучал почти дружелюбно:
– Ладно, я машина. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями. Я вам нужен. Или тот, кем я притворялся – это все равно. Меня можно починить. Закройте мне лицо, и никто не заметит разницы. Какая-то утечка информации все равно будет, но мы можем сказать всем, что я – киборг. Измененный. Это сойдет за правду – после всего, что должен был пройти Джек Рэндом. Я вам нужен, Кэмпбелл. За таким героем, как я, повстанцы пойдут туда, куда не пойдут за таким, как один из вас. Так что достань мне плащ, чтобы завернуться, закинь меня на грависани Шрека, и я поведу вас прямо на командный центр.
– Ты всерьез думаешь, что хоть один представитель человечества пойдет за тварью с Шаба? – Голос Финли звучал сухо и холодно. – Ты в самом деле так думаешь? Ты представляешь Врагов Человечества. Тех, кто поклялся истребить нас всех – мужчин, женщин и детей. Неудивительно, что ты так радовался этой бойне. И что ты собираешься делать, когда Восстание кончится? Узнавать наши планы и надежды тогда, когда мы будем уязвимее всего? И ты думаешь, что мы пустим в свою овчарню такого вот железного волка?
– У вас не такой уж большой выбор, – спокойно ответила машина. – Мои системы уже самовосстанавливаются, а у вас нет достаточно мощного оружия, чтобы меня уничтожить. Граната просто застала меня врасплох – она для своего размера оказалась неожиданно мощной. Но скоро я снова начну функционировать на приемлемом уровне, и, если вы мне не дадите сойти за Джека Рэндома, я переключусь на запасную программу – убивать всех людей подряд. И что будет тогда с вашим наступлением на командный центр? Нравится вам или нет, а я вам нужен.
– Черта с два. Джулиан, раздави этого жестяного солдатика.
– С удовольствием, – сказал Джулиан. Он вызвал пси-бурю, сосредоточил ее в молот чистой силы и обрушил на изуродованную фурию. Машина в форме человека сплющилась, будто на нее сел звездолет, металл ее корпуса покрылся сеткой трещин. Джулиан холодно улыбнулся, видя, как металлическая фигура сплющивается под давлением его разума. Эспер сосредоточился, и сплющенный металл свернулся в шар, сжимаясь все туже, пока осталась лишь сплошная металлическая сфера без всяких признаков жизни. Джулиан улыбнулся вновь.
– Попробуй почини это, сукин ты сын.
Финли и Евангелина закопали шар под грудой частей человеческих тел. Джулиан посмотрел в камеру Флинна, все еще висящую над ними, и задумчиво нахмурился.
– Нет, только не камеру! – взмолился Тоби. – У нас нет запасной!
– Мы не можем рисковать утечкой информации, – сказал Джулиан. – Никто никогда не должен узнать.
– Мы умеем держать язык за зубами, – заверил его Тоби. – Это будет не первый материал, который я похороню. Спроси Кэмпбелла, он за меня поручится.
– В таком деле – не уверен, – отозвался Финли. – Но я думаю, мы можем считать, что он понимает: если хоть один кадр когда-нибудь всплывет, к нему построится очередь желающих убивать его медленно и изощренно. Верно, Шрек?
– Я бы и сам лучше не сказал, – ответил Тоби. – Я видел вас в деле и уж никак не хочу, чтобы вы пришли за мной. Да это и неважно. У меня и без того материала хватит, чтобы сделать меня бессмертным.
– А я? – спросил Флинн. – Разве мне не полагается бессмертие?
– Ты ослышался. Я сказал «бессмертным», а не «бесстыдным». Твое дело – направлять камеру, а думать предоставь мне.
Флинн смерил его ледяным взглядом.
– Я – творческий работник. Это даже в моем контракте указано.
– Я знаю, кто ты, – ответил Тоби. – А теперь заткнись и наводи камеру, куда я скажу.
– Хам! – сказал Флинн. – Подожди, первый раз, как ты заговоришь в камеру, все увидят, как ты похож на свинью.
– Можно поклясться, что это муж с женой бранятся, – усмехнулся Джулиан. – Финли, надо вести людей, пока они не стали задумываться, что здесь случилось. Если возникнет паника, наступление пропало.
– Понял, – ответил Финли. Он встал на груду щебня, чтобы его все видели. – Джек Рэндом убит! Его убила Империя! Так сойдет ли ей с рук его смерть или мы будем биться, как того хотел бы он, если бы остался жив? Так за мной, к победе или смерти!
Вот так просто, но это помогло. Повстанцы завопили проклятия Империи и ударили вперед, горя жаждой мести. Финли вел наступление, Евангелина и Джулиан прикрывали его с боков. Он не сомневался, что повстанцы пойдут за ним во имя Рэндома. Мертвый вождь вдохновлял их даже больше, чем живой. Защитники пытались держаться, пока думали, что смерть Рэндома деморализует мятежников, но новая и еще более решительная атака – этого они уже выдержать не могли. Смятые численностью и напором противника, они дрогнули, повернулись и побежали; многие демонстративно бросали оружие, показывая, что больше не воюют, и в несколько минут битва была окончена. Войска разбегались во все стороны, удирая с места бойни, а повстанцы рубили тех, кто был недостаточно быстр.
Финли рвался вперед к массивным стальным дверям, которые были единственным входом в бункер командного центра. Встроенные в стены бункера дезинтеграторы открыли огонь, но Джулиан отводил лучи эсперной силой, пока снайперы повстанцев не уничтожили дезинтеграторные пушки.
Тогда все скопились у дверей, и Евангелина ввела входные коды, сообщенные ей руководителями Подполья. Ничего не произошло. Евангелина попробовала снова, аккуратно вводя каждую цифру, но дверь оставалась закрытой. Финли слышал, как волнуется толпа у него за спиной.
– Всегда так, – ворчливо бросил он. – Все приходится делать самим. Джулиан, открой эту дверь.
