akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
Однако, теперь все члены Клуба знали, что в жизни порой тоже разворачиваются драматичные истории на манер средневековых. Уже на следующий день, появившись в штабе, слизеринцы застали там остальных членов Клуба с напряженными и сочувствующими лицами, а также портрет шпиона, явно включенный в дискуссию. Перед Джорданом лежали разорванный конверт и пергамент.
— Конечно, сэр, положено почтительно относиться к родителям, — не без ехидства соглашался Ральф с портретом сэра Финеана.
— Хотя их бывает сложно понять, — добавил, оторвавшись от книги заклинаний, Дик.
— Что‑то случилось? – поинтересовался Лео.
Ральф со вздохом указал на исписанный пергамент перед собой.
— Письмо из дома. Отец оседлал любимую тему. У Тиффани Флинт, оказывается, в жизни одно желание – свести его в могилу, а недостатков больше, чем у вампирши.
— Попроси его, чтоб не старался так, — посоветовал Рики.
Финеан Нигеллус нахмурился.
— «Могу предположить, что яблочко от яблони недалеко падает», — процитировал Ральф. – «Я знаю Маркуса Флинта как эгоистичного любителя покомандовать и нарушителя правил. Кроме того, не ошибусь, если твоя подруга обжорством способна за день разорить «Сладкое королевство» и «Три метлы», вместе взятые». Он же совсем незнаком с нею!
— Некоторые родители чересчур много себе позволяют! – сказал Рики, обижаясь за одноклассницу.
— Молодой человек! – возмутился Финеан Нигеллус.
— Я согласен с ним, — заявил Лео. – Тиффани очень милая и правил не нарушает…
— Если я сообщу об этом папе, он наверняка объяснит, что она для этого слишком ленива, — вздохнул Ральф.
Он был серьезно обеспокоен по той причине, что через полтора месяца должен был наступить день рождения Тиффани. Он совершенно не представлял, что бы ей такое подарить. Он чувствовал себя виноватым за то, что слизеринка из‑за него рассорилась с родителями, а значит, они тоже не станут особо ее баловать.
— Отец написал мне, что подарит ей маленькую коробку конфет, — подтвердил эти опасения Генри.
Что же, в иных случаях скупость была лучше, чем щедрость некоторых прилипчивых товарищей, не желающих обнародоваться. Именно так считал Рики, которому все еще предстояло выяснение отношений с Мелани Хатингтон.
Девица, похоже, всерьез беспокоилась, что пребывание с ним на одной территории наносит ей непоправимый вред. Пока они пересекались только в Большом зале, она разворачивалась и петляла при виде его, и это можно было еще терпеть. Но на уроке Хагрида Рики не хотел никаких концертов, подозревая, что лесничий будет рад обругать его по любому поводу.
Виктор Чайнсби заговаривал с ней о том, чтобы уладить недоразумение, все неохотнее, но Дик проявил должную настойчивость. И вот, наконец, Мел в компании друга и телохранителя появилась в комнате старост.
Рики долго думал, как начать это разговор. Он меньше всего хотел, чтобы она обиделась на его слова, но и излишняя мягкость не вызвала бы у нее доверия. «Представь, что перед тобой ненаписанная картина. А она будет такой, какой ты ее сделаешь», — говорил в таких случаях отец. Мел Хатингтон была еще как нарисована, кроме того, Рики заставлял себя смотреть ей в глаза, поэтому, когда он начал, его голос звучал, возможно, не так уж уверенно.
— Мелани, обычно, – он подчеркнул это слово, – у меня нет особых причин радоваться, когда я тебя вижу. Но сейчас я очень рад, что Виктору все‑таки удалось привести тебя сюда.
Мелани скептически поджала губы.
— Дело в том, что произошло недоразумение, – продолжал Рики. – Я не твой анонимный поклонник и никогда не пытался им быть. Заявляю это при всех, чтоб никто не сомневался. Это не мой стиль ухаживания…
— Мне это неизвестно, — отрезала Мелани.
— Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Мы делим это помещение, придется временами встречаться, тут уж ничего не поделаешь, ну и…
Тут Мелани, до того выслушивающая его с невозмутимым и высокомерным видом, вдруг зажмурилась и закрыла лицо ладонями.
— Я так не могу! – застонала она. – Что за псих мне надоедает!
— Я не знаю, — пролепетал Рики, не будучи уверенным, что от него вообще требуется ответ.
— Мел, успокойся, — Виктор покровительственно возложил длань ей на плечо.
Рики умолк, ожидая дальнейших действий противоположной стороны. Через некоторое время Мелани, действительно, справилась с собой.
— Послушай, Ричард Макарони, если все так, как ты утверждаешь, то я только довольна, — сказала она.
— Я в этом убедился, когда ты выскочила отсюда, как ошпаренная, — сказал Рики.
— У тебя роман с Олливандер? – напрямую спросила Мелани.
Рики покосился на Чайнсби, равнодушно рассматривающего пустую раму портрета сэра Финеана. Доверять тайну равенкловцам не входило в его планы. Рики помедлил, но все же вынужден был ответить.
— Не могу сказать ни «да», ни «нет». Мы с ней договорились, что сначала сдадим экзамены.
— Это я понимаю, — одобрительно произнесла Мел. – Пожалуй, ты нормальный. Виктор, как ты считаешь?
Виктор неопределенно пожал плечами. Но Мелани это, кажется, уже не волновало.
Этот разговор не принес Рики заметного облегчения, как он ожидал, потому что в жизни пятикурсников не осталось никаких радостей. Но однажды на доске появилось объявление о том, что незадолго до пасхальных каникул ученикам разрешается посетить деревню Хогсмид.
— Потерять целый день подготовки! Это жестокий соблазн для нас, — проворчал Виктор на уходе за магическими существами, когда Дора, воспользовавшись тем, что Хагрид отвернулся, рискнула погладить фестрала. И, похоже, плотоядная лошадь вовсе не собиралась ее кусать; во всяком случае, никто не стал визжать из‑за того, что она гладит воздух.
— А я обязательно пойду, — заявил ему Рики. – Надо же видеть иногда что‑то другое, кроме библиотеки.
Виктор покачал головой так, словно сомневался в этом. Рики понимал, почему: ребята вокруг чем‑то напоминали измученных узников. У многих были круги под глазами, и каждую минуту кто‑нибудь непременно зевал, не выдержав испытания свежим воздухом. Рики не помнил, что он последний раз видел в зеркале, но предполагал, что вероятность отличаться от товарищей для него невелика.
— Ой! – воскликнула Дора и чуть одернула руку; на ее лице появилось изумленное выражение.
— Что? – сурово спросила Мелани, не одобряющая подобных опытов.
— Нюхает он меня, — ответила Дора.
Однако, не только она презрела благоразумие. Через неделю стало ясно, что опасность встретить беглых преступников или не доучить полезные свойства волосков единорога не останавливает учеников на пути к удовольствиям. Большинство вознамерилось прогуляться по Хогсмиду. Даже Марго удалось уговорить родителей, и они прислали разрешение профессору МакГонагол.
