Кэтрин Куртц - Камбер-еретик
По крайней мере, подумала она, скользя взором по деревянной загородке, отделявшей северный трансепт, — Портал будет закончен, как он того хотел. Там, за этой перегородкой, Джорем с Анселем, и еще несколько монахов, трудились, как проклятые, снимая пласты земли вплоть до голой скалы, пока не образовался колодец диаметром в размах рук взрослого мужчины. Несколько часов назад на дне его Джорем мелом изобразил восьмиугольник, а теперь готовил тех, кто должен дать энергию для создания Портала: Анселя, Фиону, Камлина, Райсил и даже, по его настоятельной просьбе, малыша Тиэга. Посопротивлявшись немного, Джорем позволил и Ивейн поучаствовать, но ей следовало сохранять силы до последнего момента. И без того прошлой ночью скачка подорвала ее силы, а ведь с рождения Джеруши прошло так мало времени…
Эта скачка… Со вздохом она медленно повернула голову и взглянула на темные очертания двойного гроба, что вырисовывались слева, в центральном проходе. Ей не нужно было подниматься с места, чтобы разглядеть мертвецов; у того, что лежал ближе к ней, был профиль Элистера Келлена — ради Анселя и остальных они сохранили ему эту маску. Рядом лежал Джебедия, и оба от шеи до пят были укрыты темным дамастом.
Она вернула отцу внешность Элистера в первые же мгновения, едва только они с Джоремом добрались до залитой кровью поляны, пока не подоспели остальные. И теперь краешком сознания она продолжала удерживать эту иллюзию — постоянное, зудящее напряжение, — пока они не переправят тела для погребения вместе с прочими михайлинцами в ту древнюю часовню, с которой было связано столько воспоминаний… Райс сделал бы это с куда меньшими усилиями, но Райс тоже был мертв, и сколько бы она ни скорбела, ей не вернуть ни его, ни отца. Скоро Камбер упокоится рядом с Райсом, и, если не считать Джорема и детей, она останется совсем одна. Закончилась эпоха.
Они с Джоремом — и, возможно, кто-то еще — будут продолжать борьбу, потому что так хотел Камбер, но теперь все будет иначе. Ей казалось, будто у нее вырвали сердце, а грудь набили соломой. Конечно, она не умрет, но, похоже, и оживет тоже нескоро…
Она вновь тяжело вздохнула и, поднявшись с места, приблизилась к гробу, сознавая, что для прощания осталось не так много времени. Черты Элистера Келлена, ставшие за эти годы почти столь же родными, как и то лицо, которое они скрывали, были невозмутимы; свечи отбрасывали золотистые отблески на седые волосы и на запавшие глазницы. Склонив голову, она накрыла ладонями его руки, скрытые под покрывалом, затем убрала иллюзорную личину, молча глядя на любимое лицо, ибо слез у нее давно не осталось. Так прошло несколько минут, пока Ивейн наконец не осознала, что было нечто странное в том, как у отца сложены руки.
Она моргнула, затем внимательно сосредоточилась на их очертаниях, с любопытством покосилась на руки Джебедии — но нет, те были сложены, как положено, аккуратно, почти не выделяясь под тканью. Ивейн отогнула дамаст, чтобы разобраться, в чем дело. Странно… у Камбера ладони чуть повернуты на груди, словно он удерживает некую драгоценную ношу. Сперва робко, затем решительнее, она попыталась разгладить ему руки, но те не поддались, и дело тут было не только в трупном окоченении, и не в холоде.
В этот миг странное воспоминание скользнуло в глубине сознания, и, озадаченная, Ивейн прикрыла глаза и погрузилась в себя. Почти сразу ей удалось ухватить искомое: давным-давно они общались на мысленном уровне с отцом, он поведал ей о последнем бое Элистера Келлена… о том, как он принял смерть на поляне в Йомейре, и о прекрасной, но смертельно опасной женщине, что пала, пронзенная мечом, успев перед гибелью сложить руки вот также, в попытке применить заклинание, которое большинство Дерини считали легендой, без малейших шансов на успех; и Камбер сказал тогда, что он знает, почему заклинание ей не удалось!
С тихим возгласом Ивейн вернулась в настоящее, и голова у нее закружилась от внезапного открытия. Надежда вспыхнула ярким пламенем, и она дрожащими пальцами коснулась отцовской руки. Неужели возможно такое, что Камбер вовсе не мертв — что он просто во власти таинственных чар, и его можно вернуть в мир живых?!
Негромкие шаги за спиной прервали ее раздумья.
Она вернула отцу чужие черты, и обернулась виновато, словно ее застали на месте преступления. Но это был всего лишь Джорем, усталый и изможденный. Он приобнял сестру за плечи в жалкой попытке утешения.
Она на миг опустила голову ему на грудь, не зная, стоит ли поделиться с братом своей догадкой. Собрав всю свою решимость, Ивейн искоса взглянула на Джорема и прошептала:
— Посмотри на его руки.
Он, похоже, заметил лишь откинутую ткань.
— Ну и что? Что там у него с руками?
— Вспомни Иомейр, — прошептала она в ответ. — Ты же был там. Иомейр и Эриеллу…
Воспоминания нахлынули в его сознание, словно бесшумный взрыв. Пошатнувшись, он ухватился за край гроба, чтобы не упасть, раздираемый самыми противоречивыми чувствами: восхищением перед отцовской отвагой, страхом от святотатства человека, бросившего вызов смерти… и шальной надеждой, что это могло бы оказаться правдой. Образ Йомейра ярко пылал в его сознании.
Несколько мгновений спустя, он вновь натянул покров обратно, скрывая руки, и опустился на колени, затем, весь дрожа, с закрытыми глазами уперся лбом о край гроба. Ивейн обняла брата за плечи и прижалась к нему, стараясь мысленно оградить от потрясения, эхом отдававшегося на всех уровнях сознания.
— А ведь это возможно, ты знаешь, — прошептала она. — Я не вполне уверена, и все-таки, это возможно. Он не слишком со мной откровенничал, но, по-моему, он часто рылся в древних архивах в Грекоте. Записи хранятся в нескольких тайниках, но их можно собрать воедино.
Джорем с шумом вдохнул и выдохнул несколько раз, явно силясь взять себя в руки, а потом вновь поднял голову, не сводя глаз с неподвижного тела отца.
— Полагаешь, тебе под силу вернуть его к жизни? — спросил он чуть слышно.
— Я даже не вполне уверена, что он, действительно, пытался применить это заклинание, и уж тем более — удалось ли оно ему. Ведь он был тяжело ранен, помнишь? Если это все же какие-то чары, то нам понадобится опытный Целитель, а это будет не так-то просто. В любом случае, первым делом нужно установить, сработало ли заклинание, а уж затем думать, как изменить его ход. — Она вздохнула. — Если же я ошиблась, и никакого волшебства не было, значит, он просто умер, и тут уж мы бессильны.
Она не могла знать наверняка, что случилось с отцом, но была твердо намерена узнать истину, и если получится вернуть его в мир живых, то исцелить все раны и вызволить из сумерек небытия, которые не были смертью, но не были и жизнью в обычном понимании. Если это возможно, то они с Джоремом сделают все необходимое, пусть даже на это уйдет целая вечность.
