Вера Школьникова - Выбор Наместницы
– Я позволяю тебе отвечать на мои вопросы, безымянная. Кто отец твоей дочери? – Илана знала ответ и так, но мало ли – разные случаются чудеса.
– Ланлосс Айрэ, госпожа, – тихо, почти беззвучно ответила Эрна. Она ведь тоже знала, что Илане уже все известно.
– Ты потеряла силу после того, как вступила в запретную связь? – Этот вопрос тоже задавался в силу традиции.
– Нет, госпожа.
Илана подняла брови:
– Как же?
– Я потеряла силу, исполнив ваше распоряжение. Тот уговор с графом Инхор, о проклятии.
– Почему ты не доложила об этом в орден, как велит устав?
– Я хотела, госпожа, но потом…
– Потом ты испугалась.
– Потом я полюбила, – и это было сказано твердым, отчетливым голосом, из которого как по волшебству исчезла усталая покорность.
– Кто знал о вашей связи?
– Воины из дружины графа.
– Подумай как следует.
– Мы скрывали ото всех. В деревне думали, что я удочерила девочку.
Илана знала, что Эрна говорит правду – белая ведьма сразу бы почувствовала ложь. Да и какой смысл лгать – никакого наказания за недонесение не предусмотрено. Никто, кроме сестер, не обязан блюсти честь ордена. Илана еще раз посмотрела на Эрну – держится-то она спокойно, словно заранее смирилась с судьбой, но Илана видит и затаенный страх, и усмиренный гнев, и ничем не оправданную надежду. Ну что ж, надежду стоит подкормить, пусть поверит, что все еще может обойтись к лучшему, Илана оставила холодную строгость, в ее голосе появилась заинтересованность:
– У твоей дочери есть сила, Эрна.
– Да, госпожа, – Эрна подняла голову и первый раз посмотрела Илане в глаза.
– Ты можешь подняться с колен, Эрна. Я хочу поговорить с тобой о твоей дочери. Она необычная девочка.
Эрна медленно поднялась:
– Она еще ребенок!
– Полно, я не желаю ей зла. Она – одна из нас, так же, как была ты сама. Я хочу помочь ей. Нельзя оставлять ребенка наедине с могуществом. О чем ты думала, когда скрывала девочку от ордена? Ты ведь уже ничему не могла научить ее!
– Это началось не так давно, прошлой весной, я думала, что еще есть время.
– С прошлой весны… она продвинулась на удивление далеко, словно ей кто-то показывал путь. А как давно она считает, что будет наместницей, и почему?
Эрна сцепила пальцы в замок, сжала их до боли:
– Это началось еще раньше, госпожа. Поверьте, ни я, ни ее отец ничего подобного и в мыслях не имели. Просто однажды она сказала, что будет наместницей, и так убежденно… я побоялась спорить, – она не скрывала свою боль, боль матери, столкнувшейся с неизлечимой болезнью единственного ребенка, – от этого не было никакого вреда, детские фантазии, многие девочки мечтают стать наместницей, когда вырастут, – но голосу не хватало убежденности. Эрна понимала разницу между обычными фантазиями и одержимостью, и сейчас пыталась доказать Илане то, во что так и не смогла поверить сама.
– Эрна, устав ордена суров, но справедлив. И твоя судьба, и судьба твоей дочери в руках ордена. Я не желаю зла ни тебе, ни ей. Но я должна знать, что происходит. – Илана решила, что лучше всего ей послужит полная откровенность, – Твоя дочь зачем-то понадобилась магистру Дейкар, Эрна. Но она – одна из нас, пусть и не прошедшая посвящение, и я не могу просто так отдать огненным магам свою сестру.
Илана хмыкнула про себя – экая забавная вещь – откровенность. И ведь не солгала: просто так она белую сестру Дейкар не отдаст. Но когда речь идет о самом существовании ордена – что значит перед этим жизнь одной маленькой девочки? Да даже дюжины таких девочек! О, Илана знала, что в такой опасной торговле главное не перейти грань – в конце концов, орден состоит из сестер, но как любой правитель, не сомневалась, что благо большинства всегда стоит выше блага немногих. Но Эрна, как она и ожидала, услышала в ее словах то, что хотела услышать:
– Дейкар?! Но почему?
– Это я и хочу знать. Расскажи все, что можешь, про свою дочь, начиная со дня рождения. Какие-нибудь магические знаки, странные совпадения, положение звезд, тебе виднее. Все, что кажется необычным.
Эрна говорила долго, очень долго, у магистра затекли ноги, она уже пожалела, что спустилась вниз, а не приказала привести узницу к себе в кабинет. Она узнала, какими детскими болезнями переболела Саломэ, когда у нее прорезались зубы и каким было первое слово, что девочка любит есть на завтрак, и какие сказки слушает перед сном, все, что любящая мать может рассказать о единственном ребенке. Илана слушала внимательно, порой даже самая незначительная мелочь может подсказать правильный ответ. Но, судя по рассказу, первые шесть лет своей жизни маленькая Саломэ ничем не отличалась от всех прочих детей, а потом вдруг решила, что будет наместницей, причем сообщила родителям, что ее избрал сам король, собственной внезапно раскаменевшей персоной. Саломэ, по ее словам, и дальше продолжала общаться с его величеством, чуть ли не ежедневно, но, почему-то, кроме нее никто короля не видел. Девочка с огорчением объяснила родителям, что король еще не вернулся, поэтому они его и не видят. А вот когда король вернется – тогда его увидят все, и они тоже. Спорить тут было не с чем – действительно, когда король вернется, его сразу все увидят. Но все это не отвечало на главный вопрос: зачем магистру Иру понадобилась Саломэ? Неужели он тоже считает, что девочка станет наместницей и королевой?! Или она нужна ему из-за своей силы? Но Илана не видела в Саломэ никаких выдающихся способностей – она ловко справлялась для своего возраста, но это вовсе не означало, что девочка обязательно станет великой волшебницей. Многие ученицы проявляли блестящие способности в детстве, но впоследствии теряли весь блеск, в то время как серые мышки упорным трудом поднимались на вершину. Как не вовремя попалась Анра, как же не вовремя! Все, что было известно Илане – посмертное проклятье магистра Эратоса: «Когда король вернется, настанет конец ордена Дейкар!» И вот теперь появляется девочка, убежденная, что станет королевой, девочка, с которой разговаривает король. Неудивительно, что Ир заинтересовался… но Илане казалось, что там скрывается что-то еще, не менее важное. Она прервала свои размышления, нужно было что-то решать с Эрной:
– Хорошо, Эрна. Я прикажу, чтобы тебя перевели жить наверх, и позволю повидаться с дочерью. Твою судьбу старшие сестры решат позже. Мы не можем нарушать устав, и ты знаешь, что виновата.
– Да, госпожа. Я виновата перед орденом. И я благодарна вам за милость, – такое волнение нельзя было подделать. Илана мысленно усмехнулась – еще одна победа. Теперь эта безымянная душу за магистра отдаст, еще бы, госпожа ведь обещала защитить девочку от злобных огненных магов.
