dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
Драко перевернул страницу.
«… когда ребенок вошел в город, многие очевидцы заметили, как над холмом Зари проскользнула тень высокого существа, глаза его смотрели с небес, словно звезды. О свидетельствах, задокументированных для данного труда, можно прочесть в Приложении 1.3. Мы не смеем спрашивать Короля, что он помнит, но мы не сомневаемся, что в дела его вмешались в то утро Шестеро Первых.
Король Эан пожелал, чтобы стража схватила мальчика с мечом Луча и привела его к нему. Готовилась ужасная казнь. Даже первый палач королевства признается, что в тот день его душа скорбела заранее о безвинно пролитой крови, и что он скорее бы отсек себе руку, чем лишил жизни посланника Богов.
Но вот мальчик вступил под своды Рассветного Дворца.
Имеются также показания очевидцев, указывающие на то, что наш будущий Светлый Король не выказывал ни боязни, ни робости. Это указывает на его предназначение, как и на чистоту помыслов.
Король Эан, да будет проклято его имя, приказал стражникам схватить мальчика, меч Луча был вырван из его рук и передан Королю. Он тотчас же отдал приказ убить посланника. Но, едва палач замахнулся, меч засветился, приведя в испуг всю свиту и всех стражников. Он обжег руки узурпатора, и Эан выронил его, и тогда палач подобрал меч Луча.
Пусть это имя запомнят все, кто станет славить Светлого Короля в веках: Годрик Грей, он обернул меч против Короля Эана, возмутившись всею душой против приказа убить невинного. В тот миг, как лезвие коснулось нечистой плоти, она рассыпалась в прах, а дух отправился на вечные скитания в лабиринтах посмертия.
Годрик обернулся и увидел, что по груди мальчика стекает кровь. Стражник успел ударить посланца и нанес ему смертельную рану. И тогда яркое свечение — ярче, чем день или меч Луча — привлекло внимание всех находившихся на месте убийства. Годрик подобрал золотой слиток и вложил его в сердце умирающего.
Говорят также, что Годрик поднял мальчика на руки и сам пронес в королевские покои. За это он был вознагражден, а мы же вернемся к истории нашего Камня…»
Драко положил руку на лист и увидел, что его пальцы трясутся — как всегда на этом месте. Годрик Бесчестный, королевский палач. Даже мысль о том, что он прикасался к его гибнущему сыну, причиняла омерзение и ужас.
Это был человек невиданной силы, высокий и крепкий, как секвойя, с бесстрастным, мучнисто-рыхлым лицом. Он редко присутствовал на приемах и королевских советах, но если появлялся, то вызывал у окружающих наигранный, льстивый трепет — пополам с глухой неприязнью.
Годрик разнообразию дорогих нарядов предпочитал красное длинное пальто. Единственный из двора не носил оранжевых платков в кармане камзола.
Его редкие пегие волосы зачесаны были назад и тщательно напомажены. В движениях, сквозь грубую силу, проглядывало порой что-то до смешного кокетливое. Ходили некрасивые слухи о том, кого именно Годрик предпочитает видеть согревающими свою скромную палаческую постель.
И, разумеется, это был последний человек, которого Драко предпочел бы видеть рядом со своим сыном…
Вот только вряд ли его сын прислушался бы к советам.
В комнате произошло какое-то движение, Драко резко обернулся, захлопнув книгу и выдернув закладку в последний момент.
Маргарита, робко улыбаясь, приблизилась к нему.
— Что ты здесь делаешь?
Она стрельнула глазами по сторонам и опустила голову. Волосы ее покрывала тонкая накидка из темно-красного шифона. Браслеты на тонких запястьях позвякивали. Драко проследил за ее взглядом и увидел, что Маргарита была босиком. На нескольких пальцах ее длинных, узких стоп блестели кольца.
— Ты ведь приходишь вечерами, — сердито бросил он, вставая из-за стола. — Зачем сейчас явилась? И босиком? Ты что, шпионишь?
Девушка вспыхнула и мотнула головой. Она подняла руку и осторожно разжала пальцы.
Драко забрал кусок бумаги, сложенный вчетверо.
— «Библиотека», — прочел он.
Глядя на тонкую кожицу ее полных, красивых губ, смазанных чем-то блестящим, вроде помады, Драко с негодованием фыркнул.
— Что это значит? Я и так провожу там достаточно времени.
Маргарита опять замотала головой.
— Ну? Что? Что за игры, дочь Малоуна?
Криво и неестественно улыбаясь, девушка показала на книги.
— Да, да, — сказал Драко. — Я читаю. И мне не нравится, что ты тут шныряешь. За моей спиной. Довольно и того, что во всем дворце нет ни единого дверного замка.
Она решительно, хотя и чуть смущенно, кивнула, будто хотела разделить его гнев. Будто для этого ей требовалась вся храбрость, какая осталась еще в Золотом Граде.
Потом дотронулась до груди Драко и быстро отдернула руку, отскочила в сторону. И, развернувшись, пробежала к балкону.
Драко с неохотой поплелся следом. Маргарита остановилась над лесенкой, спускавшейся в сад с тенистыми тропками, быстро кивнула.
— Куда мы идем?
Маргарита показала на проход, скрытый живыми гардинами из разросшегося, с глянцевитыми листочками, плюща. В длинном коридоре, пронизанном светом зеленым и серо-золотым, было тихо. Где-то внизу смеялись служанки, но под низкими сводами из белого камня их смех терялся и глох, путался в косматых тенях.
Дочь Малоуна заспешила вперед, подобрав подол своего дорогого платья. Драко шагал за ней, стараясь — в такт — ступать неслышно. В атмосфере всеобщей подозрительности и показного доверия, которое только сильнее выпячивало недоверие, эта привычка — глушить собственные шаги — стала такой же полезной, как привычка улыбаться, когда тебе вовсе не смешно.
Маргарита обернулась, замерла и подняла руку. Она растопырила пальцы, потом сжала их, словно ухватила невидимую иглу. Резко провела этой иглой вдоль груди.
— Другие? — Драко выучился немного понимать язык жестов, частично с помощью Малоуна, а иногда и с помощью Маргариты.
Она нетерпеливо затрясла головой.
— Другой? Другая? Другая — что? Библиотека?
Девушка улыбнулась.
— Я не знал. Мне не говорили о том, что есть другая.
Маргарита нахмурилась и отвернулась.
Библиотека, вопреки ожиданиям Драко, не выглядела заброшенной или запущенной — просто была темной, мрачноватой комнатой. Книги стояли на полках из шелковичного дерева плотным рядами — палец не просунуть между ними — и лежали на полу аккуратными, перевязанными бечевой, стопками. Узкие горизонтальные окошки под потолком пропускали лучи, расплющивали их, и в золотых полосах света танцевали миллионы пылинок.
Дальняя дверь оказалась заперта снаружи, а дверь, в которую проскользнули Драко и Маргарита, выходила на неприметную площадку, отделенную от сада занавесями плюща и глициний.
