Робин Хобб - Драконья гавань
КЕЛЬСИНГРА
— Так зачем же ты все это записываешь?
В чем-то, решила Элис, Рапскаль совершенно не изменился. Он, как и раньше, ерзал на месте, словно неугомонный мальчишка, явно желая поскорее вскочить и чем-нибудь заняться. С другой стороны, было трудно, глядя на высокое и стройное алое существо, которым он стал, видеть в нем прежнего парнишку-хранителя. И добиться от него внятных сведений оказалось так же непросто, как говорить с драконом. Или же с маленьким нетерпеливым ребенком.
Элис сидела на пороге домика, который, скорее всего, некогда был пастушьей хижиной. Ниже, до самого берега стремительной реки, расстилались зеленые холмы. Элис все еще свыкалась с мыслью о том, что они наконец добрались. Сидеть на склоне, обозревая покатый зеленый луг, сбегающий к быстрому потоку, казалось странным само по себе. Но глядеть за широкую реку и видеть вдали древние постройки Кельсингры — это попросту не укладывалось в голове.
«Полдня лету для дракона» оказалось шестью днями медленного продвижения для баркаса. И каждый из них давался с трудом. В первый день Хеби время от времени появлялась, описывала петлю над кораблем и улетала в ту сторону, куда им следовало направляться. К несчастью, река по пути чем дальше, тем сильнее мелела. Драконы тащились впереди, усердно шлепая по стоячей воде и вязкой грязи. «Смоляной» неровной походкой двигался следом, натужно раскачиваясь из стороны в сторону.
На второй день пути пошел проливной дождь. Капли настойчиво лупили по гладкой поверхности воды, образуя расходящиеся круги, края которых, перекрываясь, сводили друг друга на нет. Когда ливень прекратился, поднялся туман, окутавший весь мир серой пеленой. Дымка висела, пока ее не смыл вернувшийся дождь. Драконы и баркас на ощупь двигались вперед сквозь нескончаемую морось. Жизнь на борту сделалась невыносимой. Хранители наводняли камбуз и кубрик, пытаясь хоть немного обсохнуть, но сырость заползала во все щели. Скудную пищу приходилось есть холодной — сухого топлива не хватало даже на слабый огонь в печи. Хотя в открытую никто не ссорился, раздражение нарастало. Единственной темой разговоров стала Кельсингра и рассуждения о том, где все это время были Рапскаль с Хеби, почему они так и не спустились к баркасу и почему не вернулись раньше. Споры разносили в клочья каждую догадку, никому не принося удовлетворения.
— Сколько еще это может продолжаться? — спросила Элис Лефтрина, когда они проснулись утром третьего дождливого дня.
Он посмотрел на нее с недоумением.
— Элис, ты никогда не задумывалась, почему эта местность называется Дождевыми чащобами? Зимой здесь всегда так. Дожди в этом году начались слегка рановато, так что, возможно, нас еще ждут солнечные деньки. Но, может, и нет. Несколько обнадеживает то, что вода поднимается и приподнимает баркас. Но у этого есть и другая сторона.
Элис догадалась сразу же.
— «Смоляному» легче двигаться по высокой воде. А вот драконам — труднее.
Лефтрин мрачно кивнул.
— Драконам нужно хотя бы иногда выходить на сушу, но пока что нам не попалось даже грязевой отмели, — подтвердил он, поднялся с койки, подошел к маленькому окошку и взглянул на небо. — Должно быть, из-за ливня мы вчера не видели Хеби с Рапскалем. Даже если они и могут летать в такую бурю, они, скорее всего, нас попросту не нашли.
Дождь шел всю ночь и половину следующего дня. Один раз Элис показалось, что она слышит в вышине зов Хеби, похожий на крик далекого ястреба. Но когда она выскочила на палубу, ей не удалось ничего разглядеть в клубящемся тумане. Только силуэты драконов маячили рядом с баркасом. «Смоляной» пробирался вперед, придерживаясь общего направления, показанного Хеби. В дожде и тумане было трудно не сбиться с курса. Уровень воды медленно поднимался, но только ли из-за ливней, или они все-таки нашли скрытый фарватер? Элис не могла понять, «Смоляной» ли следует за драконами, или драконы тащатся рядом, прислушиваясь к его указаниям. Ей казалось, она вот-вот сойдет с ума от бесконечного шелеста дождя и неуверенности.
На четвертую ночь она проснулась и обнаружила, что Лефтрина рядом нет. Элис поспешно встала, на ощупь нашла в темноте платье работы Старших. Ее охватили волнение и смутное, вселяющее трепет предчувствие, хотя причин их она определить не могла. Элис вышла из каюты и заметила свет в камбузе от камышового светильника в блюдце. Беллин только что зажгла его и стояла рядом, протирая заспанные глаза.
— Ты не знаешь, что происходит? — спросила ее Элис.
Беллин покачала головой.
— Меня разбудил «Смоляной», — шепнула она. — Но я не знаю почему.
Элис распахнула дверь камбуза, преодолевая сопротивление ветра снаружи. На нее тут же обрушился ливень, и ледяные капли едва не загнали женщину обратно. Но рядом была Беллин, и Элис не хотела терять перед ней лицо. Она прижала руки к груди, наклонила голову, защищаясь от дождя, и на ощупь, вдоль палубной надстройки пробралась на нос судна. Лефтрин оказался здесь раньше. На палубе у его ног стоял фонарь, в котором догорали остатки бесценного масла. Сварг опирался на планшир рядом с капитаном, вглядываясь в кромешную темноту и дождь. Дрожащая, обнимающая себя за плечи худенькая тень на поверку оказалась Скелли. Как только Элис подошла, Лефтрин обнял ее, укрывая от непогоды. От дождя прикосновение не спасало, но тепло его тела приятно согревало.
— Что происходит? — спросила Элис. — Зачем «Смоляной» нас разбудил?
Лефтрин от радости прижал ее к себе еще крепче.
— Нашлось течение. Вполне явственное, и мы снова поднимаемся против него. Поток очень быстро набирает силу и глубину, и дело тут точно не только в дожде. Так мы наверняка выйдем в новую реку.
— А драконы?
— Они держатся рядом с нами.
— В темноте?
— Выбора у нас нет. Вода прибывает так быстро, что нам необходимо срочно найти берег и пристать к нему. Если стоять на месте, нас попросту смоет.
Элис поняла, о чем промолчал капитан. Если вода поднимется слишком быстро, их все равно может смыть. Волнение и напряжение гудели во всех, кто собрался на палубе. Еще до зари к ним присоединились хранители. Они мокли под дождем и толпились на носу баркаса, пытаясь рассмотреть в сумраке свою судьбу.
Где-то взошло солнце. Драконы превратились в силуэты, а затем, когда дождь утих, а туман вернулся — в размытые тени. Когда ливень унялся, Элис расслышала шум текущей воды. Он доносился отовсюду, и это ее ужаснуло. Что если они не смогут найти берег? Что если они движутся сейчас не к краю потока, а к середине?
Когда Лефтрин угрюмо приказал команде взяться за багры, а хранителям — не путаться под ногами, сердце Элис упало. Солнце поднялось выше, туман слегка рассеялся. Драконы казались слегка посеребренными цветными глыбами, величественно выступающими рядом с баркасом и позади него. Теперь «Смоляной» явно возглавлял отряд. Элис поднялась на крышу надстройки, понимая, что как бы ей ни хотелось остаться рядом с Лефтрином, сейчас корабль требует от него полной отдачи. Кое-кто из хранителей сбежал на камбуз и в кубрик отогреваться, но Тимара осталась сидеть, скрестив ноги, на палубе, а дрожащая Сильве с тревогой следила за Меркором. Драконы переговаривались между собой, низко ворча и изредка фыркая.
