Град разбитых надежд (СИ) - "Сумеречный Эльф / Сумеречный_Эльф"

Спектакли устраивали только днем в выходные дни, хотя они редко совпадали с выходными охотников. В любом случае, никто в городе не позволял, чтобы граждане возвращались домой позже сигнала «отбой». А раньше, рассказывали, представления длились целый день до поздней ночи. В долгих антрактах, пока меняли свечи, блестящие кавалеры подходили к аристократским ложам и знакомились с жеманными барышнями в роскошных платьях. Некоторые разговаривали тет-а-тет в аванложах, делясь новостями и сплетнями. Другие заказывали для тесной мужской компании шампанское и веселились за пределами зала.

— А еще, знаешь, если монолог кому-то нравился, так артиста могли заставить его повторить! Да-да, вот так скажешь по роли что-то, все захлопают, закричат «бис-бис», артист и повторял монолог, — оживленно рассказывал Ли всю дорогу до театра. В этот раз знакомый одноглазый рикша вез их двоих неспешно и, пожалуй, даже с удовольствием.

— Красиво врете, господин, — хохотнул он, вслушиваясь в разговор.

— Да не вру, дурила ты этакий! Так оно и было! — шутливо обижался Ли.

После завершения спора над картой он заметно повеселел и воодушевился: оказывается, посещение Королевского Театра было его заветной мечтой с самого детства. Сам он в юности хотел пробиться на подмостки Народной Сцены возле Квартала Торговцев, места с нестандартными взглядами на искусство и нетривиальными постановками, но довольно-таки невысокими ценами на билеты и скромным жалованием артистов.

— Сейчас у нас все по часам, — отозвался Джоэл. — Будешь повторять монологи, так и концовку не узнаешь. Погонят всех домой до сигнала.

— Да-а-а… — протянул Ли. — А то еще артистов не досчитываются… кто-то как обратится — ставь замену срочно. Вон летом с Мио одного бедолагу зарубили. Из Народного Театра как раз.

— Давай не о работе, ты же сам хотел просто отдохнуть, — одернул Джоэл. Им и так предписывали не обсуждать подробности дежурств при посторонних. Даже малая толика рассказов об истинной сути работы охотников могла спровоцировать народные волнения, посеять панику и породить преувеличенные слухи. Воображение людей творило гадкие чудеса. Только правде и тому, что маячило у них перед носом, они верили почему-то в последнюю очередь.

— Да я не о работе, — спохватился Ли. — А о том, что сейчас и спектакли-то без антрактов. Более короткие. И освещение электрическое. Хотя вот это неплохо, ярко, красиво.

В этом Ли был совершенно прав: Королевский Театр по случаю каждого представления подсвечивался яркими огнями новомодных прожекторов. Джоэл сетовал, что такие бы следовало не для развлечений использовать, а поставлять охотникам и армии. Но на поддержание ровного свечения гигантских светильников уходило слишком много энергии, считалось, что сноровистые служители порядка справятся и с факелами, особенно при мерцании Красного Глаза.

— Зачем его подсвечивать днем-то? Вечерних представлений уже давно не дают, — в очередной раз заворчал Джоэл. Он бы предпочел, чтобы ресурсы, которые Квартал Богачей тратил на украшение помпезных особняков, поступали бы, например, для установки фонарей уличного освещения. Так бы в туманные или дождливые ночи не приходилось бродить с тусклой масляной лампой.

— Зато красиво! — отмахнулся Ли.

— Все у тебя так, — ткнул его в плечо Джоэл, вылезая из экипажа и расплачиваясь с рикшей. Ли и впрямь оправдывал свой девиз: по случаю нежданного торжества он вырядился в лучший костюм, который был слишком тесным и облегающим для дежурств. Джоэл даже не подозревал, что у Ли в сундуке бережно припрятан праздничный фрак темно-синего оттенка со светлыми брюками. Любимая треуголка к нему не очень-то подходила, но с ней Ли не расставался. И, как ни странно, на нем все смотрелось гармонично.

— Да, так! Потому что это я!

— Ну, ты б еще корсет надел, — посмеивался Джоэл. Сам он перебрал несколько потрепанных рубашек и взял из них самую новую, светло-синего оттенка. Вместо сюртука плечи его покрывал привычный бурый жилет. Разве что парадные часы с золотой цепочкой покоились бесполезным грузом в нагрудном кармане: время синхронно отсчитывали хронометры на башнях. Часы тикали и на портике театра над восемью витыми колоннами торца.

— Между прочим, раньше были мужские корсеты. Чтобы как раз такие костюмы лучше сидели, — совершенно серьезно ответил Ли. Все-таки друг знал очень много забавных фактов о культуре прошлого Вермело. Но при этом не задумывался, что случилось в тот роковой период, когда вся эта отлаженная красивая жизнь пошла прахом.

Удивляло, что театр устоял. В отличие от Айгрежи, ему повезло сохраниться в первозданной красоте и после пришествия Хаоса. Возможно, поэтому его так оберегали и не жалели денег на реставраторов — как цельный символ прошлого мира, который с каждым новым годом угасания Вермело казался все более прекрасным, точно древняя сказка, очищенная от грязи бытовых проблем и людской мелочности.

Театр плыл старинной диковинкой на фоне перестраиваемых разномастных особняков. От главных ворот Квартала Богачей к нему вела прямая дорога, мощенная ровной плиткой, а не грубыми булыжниками. Раньше центральным зданием квартала считался королевский дворец, но после исчезновения в Хаосе несчастных Дальредов он стал Ратушей, местом, где принимались все решения, но закрытым для посещений просителей и зевак.

«И все же лучше бы эти деньги пошли на уличное освещение», — думал со смешанными чувствами Джоэл, рассматривая расписной фриз и скульптуры на фасаде. Вытянутое здание высотой не меньше четырех этажей сходилось аккуратными скатами зеленой крыши у самой кромки барьера, но не задевало его, точно ради этого храма искусства мифические маги сумели поднять призрачную завесу.

— О, вы уже здесь? — донесся раскатистый бас, и с высоких гранитных ступеней театра сошел совершенно незнакомый человек. Вернее, таким он показался на первый взгляд: напомаженный, надушенный, с аккуратно подстриженной бородой, в черном фраке к ним подошел Уман Тенеб.

Джоэл привык видеть Верховного Охотника в недешевой одежде, малиновом сюртуке и с золотыми запонками, но обычно к элементам роскоши добавлялся недовольный тон, синяки под запавшими глазами, а то и вовсе запах перегара после очередных «переговоров» с собственной совестью. Тайны повесившегося предшественника явно давили на Умана, но, похоже, не в этот вечер. Ныне он предстал подтянутым и словно обновленным.

— День добрый, Уман. Кого мы еще ждем? — помахал ему Ли, а потом ответил на крепкое рукопожатие.

— Конечно, Батлера и Энн! Как в старые времена, — рассмеялся Уман. — О, да вот и они. Вместе, как обычно.

«Но не так вместе, как мы все думали», — усмехнулся Джоэл, когда к ним подошли друзья.

— Мы опоздали? — с привычной виноватой улыбкой спросил Батлер.

— Ничуть, еще полно времени, — успокаивающе помахал ему рукой Уман, а потом по-свойски хлопнул по плечу. С Энн ограничился сухим приветствием. Она сама не шла на контакт, словно облаченная в незримый кокон серой пряжи.

Джоэл обменялся с ней понимающим взглядом двух чудом уцелевших, точно они оба остались в мире живых лишь наполовину после того, как заглянули за грань. Энн! Вот, кто разделял его тревогу. Вот, кто не верил, что они вновь вступают в эру покоя и процветания. Вот, кто тоже считал, что посещение театров и праздная болтовня — лишь отвлечение внимания лучших умов от того, что готовилось в городе. Возможно, прямо в эти минуты за стенами Ратуши.

Но Джоэл огляделся и не заметил и следа дирижабля или хотя бы стройки. Разве что уродливым скелетом среди многообразия роскошных домов вырисовывался черный остов сгоревшего особняка Бифомета Ленца. Его не трогали, не разбирали, не пытались сделать ремонт. Либо именно там скрывался дирижабль, либо даже богачи суеверно боялись того, что оставалось внутри. Но Джоэлу случилось однажды попасть за ограду, и ничего подозрительного он не обнаружил. Хотя, вероятно, тогда еще не знал, на что смотреть. «Ладно, немного верну себе прежнюю форму и наведаюсь туда, — подумал он. — Если Ли совсем обленится, пусть слушает свои оперы и читает либретто, а вот Энн меня наверняка поддержит».