Елена Товбаз - Студент поневоле
Вот так, так… Что ж, мы с Нордом одобряли и поддерживали Линка.
Кстати, в первый же день нашего прибытия в Точин Норд сделал мне роскошный подарок — зеркало в оправе из драгоценных камней.
— Держи и превращай. Сам выбирал и зачаровывал. Хорошее зеркало и прослужит долго. Под стать твоему дару… Да, и величина регулируется.
— Спасибо, друг, — хрипло вымолвил я, когда обрёл дар речи. — Не забуду.
— Да ладно, чего уж там, — усмехнулся Норд. — Я же знаю, каково превращателю без зеркала.
— Скорее зеркалу без превращателя, — напомнил я.
— А, какая разница, — отмахнулся он и тут же предупредил. — Только не вздумай мне ничего дарить.
— И не собирался.
— Вот и замечательно. Ты и так уже сделал для меня величайший поступок в мире.
Как бы прекрасно всё не складывалось, а настала пора прощаться. Одним приветливым утром до Точина долетела весть об окончательной победе короля Тёрна и подписании мирного договора по взаимному согласию.
Ну да, по взаимному. Полагаю, это согласие Тёрну пришлось выбивать пинками, а договор наверняка составлял Вест, на драконовских условиях. Не завидовал я Граффити и Пергамотуму, у которых Точин оттяпал лучшие куски территорий. Но, как бы там ни было, в Стране Двенадцати воцарились мир, покой и безопасность. Поэтому Нарваль отправился в Фегль, навестить четырёх владык. Алькор вернулся домой, а мои друзья и волшебницы тоже засобирались, и на следующий день отчалили.
Линк вызвался проводить дам до Королевского города на одном из кораблей Тёрна и передать их на руки Командору. Хотел бы я увидеть Командора, но, наверное не судьба. Мы с Веренией прощались на палубе.
— Тебе и правда нужно возвращаться? — она с трудом сдерживала слёзы.
— Да… там моя семья, и ты же слышала, что сказал Нарваль.
— А я ему не верю! Ты хороший, Кеес. Я таких раньше не встречала. Верения протянула мне браслет из разноцветных хрусталиков.
— Пожалуйста, возьми. На память… Проглотив комок в горле, я надел браслетик, поблагодарил её и добавил:
— Мой подарок для тебя остался в Фегле. Но ты же собиралась туда вернуться… Или сначала хочешь поступить в УМ?
Верения грустно улыбнулась.
— Знаешь, я раздумала быть написателем…
— Из-за Расвуса?
Уголки её губ дрогнули.
— Да… и… не только. Не важно. Лучше буду созидателем. Мне это по душе.
Мы обнялись, и я вспомнил.
— Можно тебя спросить?
Она быстренько вытерла глаза и бросила на меня прояснившийся взгляд.
— Конечно спрашивай.
— Зачем Командору пустая трубка?
В глазах Верении мелькнуло разочарование, и она ответила потухшим голосом:
— Трубка — это знак капитана. Она передаётся от командора к командору. А отец не выносит запаха табака. Да и мама не одобрила бы.
Мы немного постояли на палубе, не умея подобрать слов. А потом Линк проводил меня до трапа и, подмигнув, бросил на прощание «Бывай, дружище!»… И неожиданно обнял, а в глазах его блестели слёзы.
Мне было грустно с ним расставаться. Сам не знаю почему, привязался я к этому грубоватому великану магистру. И когда вернулся к Норду и Мицару, мне хотелось реветь, а не получалось. Ох уж эти глупые предрассудки…
И вот настал мой день… Для начала я пожал руку Трею и собравшись с духом отдал ему амариллис в серебрянке, для Астры. Его высочество сочувственно посмотрел на меня и обещал передать.
Затем попрощался с Нордом. Он собирался домой, предвкушая как разберётся с «этим мерзавцем» проректором, превратив его в головастика и посадив в банку… Пытаясь скрыть огорчение и волнение, он перечислил ещё десяток способов расплаты. Смахнул слёзы и потрепал меня по спине… Вскоре явился Мракодур, и я долго махал им вслед с королевского балкона, провожая глазами беркута и грифона.
— Эй, где ты там?! — позвал из сада Мицар, и пришлось спуститься.
Я соскучился по дому и хотел вернуться в свой мир, но всегда с горечью думал о том моменте, когда буду уходить. И вот этот горестный миг наступил. Мы стояли в королевском саду. Только я и держатель измерений. Перед кустом с синими ягодами, который он вырастил для меня. Было пасмурно и прохладно, что никак не вязалось с предвестниками скорого лета — ветер доносил аромат цветущих яблонь. Грустно…
— Чего смотришь? — напомнил о себе Мицар. — Рви ягодку и жуй. Не бойся, не ядовитая. О-очень полезная. Это Арк-синская жимолость.
Словно во сне я протянул руку, сорвал ягоду и зажмурившись положил в рот… Вроде ничего, сладкая с кислинкою и терпким привкусом. Я открыл глаза и…
Завтра в путь! Домой дорога — весела, светла, легка
Ждать осталось нам недолго, хоть она и далека…
Кто, услышав эти строки, вдруг тоскуя вспомнит дом,
Знай, что есть домой дороги, хоть и верится с трудом.
Из фарагосской народной песни
Постскриптум
о том, как я вернулся домой, и что было дальше,
Или
Не поминайте лихом бедолагу «превращателя»…
Я открыл глаза и… осенний лес обступил меня со всех сторон. Знакомый лес моего мира. Я сидел под тем же кустом, будто только что проснулся. Было ощущение, что сейчас именно тот день и час, когда я так таинственно исчез из своего измерения и попал неведомо куда. Неужели всё приснилось?..
Я коснулся отросших волос, поскольку так и не удосужился подстричься. Не могли же они внезапно отрасти, за несколько секунд. Машинально взглянул на часы и почему-то не удивился тому, что шли они в другую сторону. Ведь механизму ещё надо приспособиться к обратному ходу времени… Или там было обратное… Совсем запутался… Синие ягоды осыпались, куст испарился у меня на глазах, не оставив сомнений, что со мной произошло нечто странное. Для пущей убедительности заглянул в рюкзак и к своему облегчению нашёл ножны, зеркало и браслет…
Я приходил в себя, прокручивая в голове воспоминания о волшебной стране. Пока совсем на захандрил. Надо было срочно что-то делать, куда-то идти, а в агентство к дяде мне больше не хотелось. Тогда я и принял решение. Нашёл брошенный чемодан, вернулся к реке, сел в лодку и добрался до станции. Выяснил у диспетчера, что сегодня действительно тот самый памятный сентябрьский день, когда я сбежал из дома. А дальше, всё как обычно…
Я отправился в Ближнеморский университет. Проучился два года на экономическом. Звёзд с неба не хвата, но и не вызывал нареканий. К концу второго курса окончательно понял, что меня влекут иные горизонты, и перевёлся на естественный факультет. И через три года, вооружённый законами физики и генетики, окончил его с отличием. Получил массу положительных отзывов и рекомендаций, и приглашение на кафедру КСЕ центрального университета того самого мегаполиса, что когда-то был пределом моих мечтаний. Мне предложили работать преподавателем физико-биологических наук.
