Ирина Шевченко - Наследники легенд
- Все-таки серебро, - улыбнулся он, вспоминая, как набросился на нее тогда у реки.
И портрет внутри теперь был другим. Эмалевая миниатюра, с невероятной точностью прорисованные черты, живые краски.
- Эльфийская работа. Иллюзию дед наводил, даже в Пустошах держится. И сумку он делал. Тоже работает. Такие вещи только эльфы могут. Замыкают источник внутри, и связь никогда не обрывается.
- Ты похожа на мать, - в другой раз Буревестник заинтересовался бы спецификой эльфийских артефактов, но не сейчас.
- Нет, - девушка покачала головой. - Кая была похожа. Очень. Это она была маленькой принцессой, а я… Я всегда была волчонком. Но теперь осталась только я.
Авелия закрыла медальон и спрятала его под рубашку.
- Ты не должен идти в Башню, - вернулась она к тому, с чего начала этот разговор. - Не потому что мешаешь мне, а потому…
- Вель, я не дурак. Я понимаю. Но и ты понимаешь, что не пойти я не могу. Да и сгожусь хоть на что-нибудь.
Спорить она не стала. Позволила обнять себя, потерлась щекой о колючую щетину.
- Я тебе не говорил, хотел после. Но вдруг… Поедешь со мной в Марони? Там есть Школа, ты могла бы учиться, а я…
Девушка медленно отстранилась. Посмотрела задумчиво и грустно.
- Извини. Я не могу тебе ничего обещать.
- Почему?
- Я уже дала слишком много обещаний. И есть вещи важнее учебы и даже важнее… нас…
Лар растянулся на траве и смотрел на небо. Рука пекла огнем. Но она была. Тонкая кисть со скрюченными пальцами, с морщинистой серой кожей и мягкими розовыми ногтями. Ничего, это временно.
Прислушался к негромкому разговору присевшей неподалеку парочки, удовлетворенно кивнул. Нет времени на обиды. Жизнь слишком коротка, особенно человеческая, и у этих двоих нет в запасе веков и тысячелетий. Может быть, у них и лишнего дня нет.
- Есть предложения? - спросил он, одевшись и подойдя поближе.
- Во-первых, нужно дать знать Галле, что ты уже не в плену и жив, - сказала Вель. - Это развяжет ей руки. Но в Башне любой из нас может стать заложником.
- А кто такой заложник? - наморщила носик Лара. Тин и дети не замедлили присоединиться к военному совету.
Дэви зашептал ей что-то на ухо, и девочка нахмурилась.
- Нас не поймают. Папу - тоже. Вель может менять пространство, когда будет внутри. Остаются Тин и Сэл, - Сумрак с трудом узнавал в этом рассудительном малыше своего сына, и от этого становилось немного не по себе.
Но мальчик был прав.
- Тин, ты ведь не любишь войны? - обернулся Лар к тэвку.
- Когда это не мои войны - да. Но пока ты возвращал себе руку, ше'эллана рассказала мне одну старую историю. Ты же знаешь, как я люблю истории?
- Сэл?
- Я иду, и это не обсуждается. Если попадусь - забудьте, делайте то, что должны.
- Да, Сумрак, - поддержал Тин-Тивилир. - Я хотел сказать то же самое. Мне будет страшно умирать, но я получил жизнь за обещание избавить этот мир от зла Башни, и если не смогу помочь, без сожалений отдам то, чего не заслужил.
- Это все-таки его Башня и его сила, - заговорила Вель. - И если я не смогу… Я найду способ избавить вас от необходимости выбора.
- Значит, в Башню? - Иоллар обвел взглядом свою маленькую армию.
- В Башню, - подтвердила Лара, беря за руку брата.
- Мне уже понравилось летать на драконе, - сообщил тэвк.
Авелия подняла земли сэрро прадеда, огляделась и вдруг схватила Сэллера за рукав.
- Демоны драные, что это?
Буревестник обернулся туда, куда был направлен встревоженный взгляд, и в следующий миг тяжелая рукоять сабли с силой ударила его в затылок.
- Прости.
Вель опустилась на колени рядом с парнем, перевернула на спину, коснулась губами лба. Подумав, сняла с шеи медальон и вложила в его ладонь.
- В Башню, - сказала она уверенно, оборачиваясь к ошарашенной этим происшествием компании.
Глава 23
Эния
В этом Мире Гвейна Рошан еще не бывал: тут, как и на Таре, действовал запрет на вход для драконов, и нарушать его у Разрушителя Границ не было причин. Сегодня старик сам привел его сюда.
- Здесь это было.
Нереальной красоты дворец из белого с отливом в голубой камня, словно его построили из осколков облаков: такой же воздушный и зыбкий. Яркая зелень сада резко контрастировала с казавшимися невесомыми стенами. Узкие витые башенки упирались в небо длинными шпилями, высокие окна отражали солнечный свет, а черепица на крыше отливала перламутром, будто чешуя гигантского карпа. Воистину сказочное место… было когда-то. Теперь тут витал дух пустоты и уныния.
Первый в Совете с тоской взглянул на дворец, но повел гостя в другую сторону, прочь от затейливой решетки ворот, уже покрывшейся ржавчиной. Свернул на тропинку, уходившую под утес, туда, где шумело теплое море, прихрамывая и тяжело дыша, прошел по мокрым от набегавших волн камням к входу в укромный грот.
Темный проем, как легчайшим пологом, был занавешен защитными чарами. Гвейн коснулся рукой невидимых штор, открывая проход. Внутри хлопнул в ладоши, зажигая под гулкими сводами отнюдь не магический свет, а десяток люминесцентных ламп. Обширное пространство грота было когда-то облагорожено, маленький ручеек отведен в искусственное русло, и вода теперь наполняла неглубокий бассейн у стены, радом с которым расположилась удобная скамья. В центре пещеры, на прямоугольном, гладко обтесанном камне, стоял какой-то стеклянный ящик, а от него тянулись к сверкающему пульту десятки гибких трубочек.
Подойдя поближе, Рошан растерянно застыл. Наверное, такое мог придумать лишь тот, кого называли сказочником.
- В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный… - это было первое, что вспомнилось.
Под толщей защитного стекла, или скорее - пластика, лежала молодая женщина. Половину лица закрывала кислородная маска, к венам на обнаженных руках по пластиковым трубкам подавалась какая-то розоватая жидкость, более толстая трубка, частично скрытая белой простыней и прикрепленная где-то в области брюшины - наверное, полостной катетер, и к телу в разных местах были прикреплены электроды.
- Насос вентилирует легкие, - бесцветным голосом начал Гвейн. - Электрические импульсы стимулируют работу сердца и мышечный тонус, чтобы предотвратить атрофию. Внутривенно вводится питательный состав… Метаболизм замедлен, как при коматозном состоянии…
- Но зачем?!
- Я не хотел ее убить. Только ребенка. Но ты же знаешь, как эти дети цепляются за жизнь? Ты сам видел. Они отбирают эту жизнь у своих матерей.
- Но тело? Зачем? Ты же понимаешь, что она мертва.
- Она мертва, - отрешенно признал старик. - А тело живо. Даже мозг. Но он пуст, как кристалл со стертой записью. Реагирует на раздражители, принимает сигналы рецепторов. Но рефлексов, даже простейших, нет. Это - просто оболочка.
