Эри Крэйн - Единство
— Дурак ты, — подытожил мальчишка.
— А ты, Драйго, чего молчишь? — долговязый ткнул локтем стоящего рядом с ним мага. — Скажи уж, что думаешь обо всем этом предприятии Церкви и Ордена.
— Я просто хочу вернуться к семье, только и всего, — на губах мага блуждала умиротворенная улыбка, а глаза, прячущиеся за растрепанными волосами, желтыми, словно цыплячий пушок, смотрели с хитрецой.
— Ха, мечтатель, — зубы долговязого впились в кость, и та с треском лопнула. — Если они еще живы. Наслушался я тут всякого о том, что в Огнедоле творилось в последнее время, так и рад, что отсиделся в колодце. Нехило их, должно быть, прижали, раз Церковь решила с магами сдружиться. А чудище-то, все видели? Вот, что я думаю: неспроста оно сюда явилось именно в тот день, когда нас выпускать начали. Твари-то эти охотились большей частью на укротителей. Вот и эта учуяла энергию магическую и приплыла. Как бы не вышло так, что все эти рассказы об искуплении не оказались румяной кожурой подгнившего яблока. Я, конечно, рад оказаться на свободе, но судьба жертвенного барашка, отданного Церковью на растерзание монстра, чтобы того умилостивить, мне не улыбается.
— Умолкни, — шикнул на него мальчишка и взглядом указал на расступающихся, словно накативший на волнорез прибой, магов.
Когда Люфир приблизился, троица хранила целомудренное молчание, прогнав из головы всякую мысль, которая могла прийтись не по духу новым управителям, будто рядом с ними появился ментальный маг, а не человек, с такой же меткой Проклятого на лбу.
— Мы можем поговорить? — Люфир обратился к Горальду, сцепившему зубы при виде лучника. Даже несколько лет забытья в ледяном узилище не стерли раз и навсегда запомнившихся черт лица.
Кивнув, Горальд пошел за Люфиром, провожаемый перешептыванием магов, знавших, твореньем чьих рук был созданный щит и пущенная стрела. Стража без вопросов открыла калитку, выпуская магов из разогретого каминами и людьми чрева крепости. Горальд успел настолько свыкнуться с теплом, что от вновь окружившего его холода сперло дыхание и запершило в горле.
— Говорят, вы внесли немалый вклад в победу в недавней войне, тем самым поспособствовав оправданию магов в глазах Церкви, — поступок, достойный уважения и благодарности каждого укротителя в Огнедоле.
— Вы крайне учтивы как для человека, считающего, что я пристрелил его сына, — заметив удивление в глазах мужчины, лучник пожал плечами. — Чтобы узнать, что думают другие, не обязательно быть ментальным магом — достаточно поговорить с одним из них.
Горальд не знал, что ответить. Он и в лучшие свои дни не отличался многословием с чужаками, что уж было говорить о первом дне вне колодца.
— Фьорд в порядке, — заложив руки за спину, Люфир смотрел в ночное небо. Его пальцы перебирали раздобытую где-то пуговицу, не останавливаясь ни на миг. — Жив и цел, несмотря на все его попытки основательно встрять в неприятности. Мы условились встретиться в Этварке, когда он разберется со своим заданием, а я закончу с Колодцами. У вас есть дом, в который можно вернуться, и нет нужды идти во временный лагерь вместе с растерявшими своим семьи отступниками.
— Я думал, что называть магов «отступниками» нынче запрещено? — слишком ошеломленный словами лучника Горальд, по своему обычаю, уцепился за вещи, не имевшие никакого значения.
— Запретить можно что угодно, но от этого вещи не перестанут быть тем, чем они являются. Если новый порядок никто не пошатнет, для следующих поколений понятие «отступник» станет лишь пережитком времени. Но не сейчас, — крутнувшись на каблуках, Люфир обернулся и прямо посмотрел на Горальда. — Я возвращаюсь в Этварк, когда Колодцы покинет последний маг, получивший одобрительный лист. Чтобы всех проверить, понадобится еще дня три, может, четыре. Война окончена, но на дорогах еще встречаются Потусторонние. Тем, кто не готов ко встрече с ними, рискованно отправляться в путешествия. Вы согласны подождать?
— Да, конечно, — спохватившись, ответил Горальд, спустя несколько долгих секунд молчания. — Если мое общество не будет вам в тягость.
— Хорошо, — подытожил Люфир и направился обратно к крепости.
— Столько разговоров об искуплении, но я и подумать не мог, что союз так изменит Церковь да и Орден тоже, — проронил вдогонку уходящему лучнику Горальд, желая хоть как-то исправить свою неуклюжесть в случившемся разговоре.
— Дело не в Ордене и не в искуплении. С вашим сыном мы еще задолго до союза, — Люфир умолк, превозмогая себя, прежде чем закончить, — как-то сдружились. Отдыхайте.
Стоя в узком луче света, вырвавшемся из открывшейся в воротах крепости калитки, Горальд смотрел вслед удаляющемуся лучнику.
* * *Макушку припекало, а встрепенувшийся ветер приносил сухой запах пыли. Солнце стояло в зените, укоротив тени подходящей к деревне троицы. Забросив дорожный мешок и рубаху на плечо, Фьорд улыбался сгорбившемуся впереди хребту Гудящих гор. Рядом с ним шел отец и Мелисса, с детским восторгом слушающая рассказы Горальда о камнях-шептунах, жилу которых ему как-то удалось обнаружить.
Поглядывая на него, исхудавшего, но не утратившего грозного размаха плеч, Фьорд все вспоминал летний день в Этварке, когда он, впервые с момента своего побега, встретился с отцом. Вернувшись от Светлячков, он каждый день приходил к собору в одиннадцать часов, в надежде, что Люфир прибудет из Колодцев с вестями о Горальде. Он знал, что, даже верхом, дорога на север дольше, чем к родным краям Мелиссы, но, после недели ожидания, впал в уныние, из которого его пытался вытащить Зоревар, подбрасывая различные поручения. Один из лагерей, где должны были временно обосноваться освобожденные из Колодцев, разместили под Этварком, и там всегда было полно дел, в которых могла пригодиться помощь огненного мага и всюду следующей за ним Мелиссы.
С головой окунувшись в заботы, Фьорд даже не надеялся, что однажды утром у собора его встретит не только лучник, но и Горальд, в нетерпении играющий усами. Стоило Фьорду приблизиться, как тот сгреб сына в объятия, и не выпускал, пока окончательно не уверился в том, что тот не мираж. Не в силах противостоять разгорающемуся внутри счастливому пламени, юноша кинулся к Люфиру с благодарностью, на что получил остужающее пыл: «Избавь». Позже, потягивая яблочный компот из берестяных стаканов у постоялого двора, где лучник остановился вместе с Оникой, та поведала Фьорду детали их похода к Колодцам и дороги назад, где во время привала Люфир вновь наведался в Море Теней, и с тех пор ходил серой тучей, выискивая на кого бы спустить накопившееся недовольство.
