Дикарь - Долгий путь в Миртану
Тем временем остальные наёмники были истреблены. Лишь трое из них бросились к лесу, пытаясь спастись бегством. Несколько пиратов погнались за ними, но наёмники вдруг остановились… А потом на них обрушился огромный, покрытый шерстью и яростно рычащий ком крепких костей, мышц и клыков. Звон стали, блеск обоюдоострого топора — и миг спустя наёмники неподвижно лежали на земле, а над ними, отдуваясь, стоял взъерошенный Кушрок. Заметив среди пиратов капитана Грега, орк убрал за спину топор и прорычал:
— Твоя теперь принимать меня в команду. Я буду приносить клятву пирата!
— Чего-о? — опешил Грег.
— Моя говорить: твоя делать меня пират!
— Орка? В пираты? — затряс бородой Грег.
— А что, капитан, он хорошо сражался, ты не находишь? — хмыкнул Аллигатор Джек.
— В самом деле, неплохо иметь за спиной такого бойца во время крутой заварушки, — поддержал его Морган.
Грег озадаченно оглядел лица сподвижников и обречённо махнул рукой.
— А! Делайте что хотите! У нас и так уже не команда, а балаган какой-то. Труппа бродячих комедиантов! Нахальные юнцы из портового квартала! Беглые послушники из монастыря Инноса! Бабы! Почему бы не принять в команду орка? Для полноты картины!
— Капитан! — окликнул Грега Бонес. — Брэндон ранен!
Грег и ещё несколько человек бросились к распростёртому на земле нордмарцу, над которым склонились Дарион, Рен и Гатана. Вокруг столпились Сегорн, Лукас, Рагдар, Люсия и ещё несколько человек. Капитан нетерпеливо растолкал их и присел возле лежавшего без сознания друга.
— О, Аданос! У него вся грудь разворочена! Как он, Дарион?
— Плохо. Но надежда есть. Я использовал пару целебных заклинаний — больше у меня не было. Удалось совместить концы разрубленных рёбер и остановить кровь. Парень он крепкий, наверное, выживет. Помогите мне отнести его в форт!
* * *Среди трупов врагов, вглядываясь в лица, бродил бывший герцогский наёмник, вызволенный Реном вместе с пиратами из подвалов замка Зааты. Вот он остановился возле двух убитых, намертво вцепившихся друг в друга, и покачал головой. Сзади, по обыкновению бесшумно, приблизился Билл.
— Что, приятель, знакомых встретил?
— Да. С этим мы вместе сидели в темнице. А тот, кого он проткнул кинжалом — Алехандро. Этот тип был старшим над нами — наёмниками. Ну, и попил же он нашей кровушки! А уж как жители от него страдали! У этого парня Алехандро убил брата. Он всё мечтал отомстить ему. Вот и отомстил…
— Стало быть, из вас семерых выжили лишь пятеро… Тебя как звать-то, приятель? — спросил вдруг Билл.
— Яго, — ответил наёмник.
— Что ж, Яго, добро пожаловать в команду капитана Грега! Завтра вы принесёте клятву пирата. Вместе с орком и Люсией…
* * *На Питхорм спустились густые сумерки. Убитых уже оттащили от форта и похоронили. В море напротив причала мелкие волны вертели и перебрасывали обломки, оставшиеся на месте затонувшего нефа. Сверху доносились голоса и смех пиратов.
Под досками причала что-то тихо плеснуло. Потом из-под настила показался круглый мокрый предмет, тускло поблескивавший в свете восходящей луны. Предмет тихо поплыл вдоль причала, а потом мимо скал восточного побережья острова, направляясь на север. Если бы его кто-нибудь сейчас видел, то после недолгого недоумения он, пожалуй, сообразил бы, что предмет этот — не что иное, как человеческая голова. И что плывёт она не сама по себе, а повинуясь гребкам сильных рук, скрытых в воде. Однако на море с обрыва в эту пору никто не смотрел, и бегство Мрако, которого спас от смерти магический амулет, сделанный из зубов аллигатора и заговорённый каким-то колдуном с Южных островов, осталось незамеченным.
Глава 10
ВЕСЫ АДАНОСА
— Зря ты не отправился с паладинами. Мы тут можем застрять надолго, — сказал Горн. Он как раз закончил в очередной раз точить свой новый боевой топор, взятый с тела какого-то важного орка, и теперь смотрелся в отполированное до зеркального блеска лезвие. — Побриться что ли?..
— Не застрянем. Урр-Шак обещал поговорить с каким-то своим приятелем, у которого есть парусная лодка… — ответил Безымянный.
— Ты предлагаешь нам плыть на орочьей душегубке, выдолбленной из бревна?!! — возмутился Торлоф. — Якорь тебе в глотку! Я скорее останусь жить на этом дурацком острове, как Мартин и Беннет, чем выйду в море на трухлявом плавучем гробу!
— Выйдешь. Куда ты денешься… — задумчиво разглядывая закопчённые камни очага, проговорил Ли.
Они находились всё в том же доме в Гырх-Магаше, куда привёл Безымянного Горн пять (всего пять!) дней назад. Завтрак был съеден, пиво, никуда не годное по сравнению с "Чёрным паладином", — допито. Можно было приниматься за дела, но ни у кого не возникало ни малейшего желания что-то делать, если не считать Горна, второй день возившегося со своим топором.
Так они и сидели, глядя в разные стороны. Ли, уставившись в мерцающее пламя очага задумчивым и рассеянным взглядом. Беннет и Мартин, имевшие виноватый и потерянный вид — решив обосноваться на Хаара-Дхуне, давшем прибежище многим беглецам, они чувствовали себя так, будто предали друзей. Прибывший с Хагеном на галере и оставшийся с друзьями Мильтен бережно придерживал обожжённую во время боя руку, продолжавшую болеть вопреки всем зельям и заклинаниям. Гирион — тоже страдающий от ран и отказавшийся возвращаться на Хоринис вместе с другими паладинами, несмотря на прощение, дарованное ему лордом-наместником. Угрюмый Торлоф, не получивший во время сражения на острове Хош даже царапины. Горн, старавшийся вознёй с оружием заглушить боль от потери новообретённого друга — орка-следопыта Шарр-Нака, которого он узнал так недавно и к которому неожиданно для себя успел привязаться.
В углу, прямо на неровных плитах пола, скорчившись и подняв покрытые клочковатой шерстью плечи, сидел Таррок. Для него столь долгожданное возвращение на родные острова оказалось совсем не таким радостным, как мечталось. На месте маленького приозёрного селения на Хоше, скрытого кронами старых как мир раскидистых деревьев, в котором он когда-то оставил жену, детей, престарелого отца и младшего брата, в юности искалеченного мракорисом, теперь безобразной грудой чернели развалины взорванного храма Белиара. На берегу озера, где раньше зеленело огороженное жердями пастбище для кротокрысов, теперь был лишь голый чёрный камень. О родных он узнал немного: отец умер, пока Таррок томился за Барьером, брата принесли в жертву служители Белиара, а жена и дети сгинули неизвестно где. Идти Тарроку было некуда. Другие орки оказались ему более чужими, чем ещё недавно столь ненавистные безволосые, приковавшие его сначала к вороту в шахте, а потом к веслу галеры. Вот он и сидел в их жилище, с одинаковым равнодушием принимая и пищу, которую ему протягивали люди, и неуютную твёрдость замусоренного каменного пола.
