Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

С одной стороны, Шиву было плевать, кому отойдёт наследство погибшего Сириуса, а с другой — он очень не хотел, чтобы такая куча золота досталась Дамблдору. Поэтому, немного поразмыслив, Палпатин решил, что ответственность за конфликт с Великим Светлым волшебником необходимо переложить на весь Визенгамот.

Благодаря окклюменции и легилименции Шив прекрасно понимал языки гоблинов, гномов и даже пакваджи. Владение ментальной магией позволяло ему быстро и легко запоминать любую информацию. Впрочем, своё знание языка подземных жителей Палпатин демонстрировать не стал, слушая разговоры гоблинов с каменным лицом.

Между тем директор банка справился с эмоциями и, побарабанив когтистыми пальцами по столу, веско произнёс:

— Итак, родовой мэнор завещается мистеру Гарри Поттеру.

Молчаливо сидевший Скай Шаарат отрицательно покачал головой и проскрипел:

— Сириус Блэк не успел ввести юношу в свой род. Не было проведено никаких таинств. Иначе в завещании наследник имущества был бы указан как Блэк-Поттер или регент рода. Без соответствующего ритуала невозможно передать мэнор от одного мага другому. В противном случае алтарь разрушится вместе со всеми скрытыми пространствами, и новому владельцу достанется лишь старый пыльный особняк, из которого магия со временем вытечет, как вода из дырявого ведра!

— Значит, если Гарри Поттер не согласится войти в новый род, то не сможет владеть мэнором по-настоящему? — спросил Палпатин.

— Мэнором Блэков нет, лорд Лонгботтом, — заявил мастер Радикс. — Только домом, который останется после разрушения алтаря! Однако вы как носитель крови Блэков, можете при желании стать вре́менным хранителем этого мэнора и всех сокровищ до появления настоящего наследника.

— Спасибо за предложение, но у меня есть другая кандидатура, — обозначил улыбку Шив. — Только я назову вам её немного позже. Давайте вначале разберёмся с документами.

Всё действительно ценное Палпатин из мэнора Блэков давно забрал и не собирался вешать на себя лишнюю обузу.

— Вторая часть завещания звучит не менее странно, — похмыкал над текстом Гринготт, и оба других гоблина согласно кивнули.

— На самом деле, — вдруг произнёс Скай Шаарат, оскалив кривые клыки, — эту часть оспорить будет ещё проще. Подобные хитрости давно известны нашему народу. Во все времена находились маги, которые пытались обманным путём завладеть наследием других семей. Уж такова природа человечества, — ехидно оскалился поверенный Блэков и длинно выругался на гоббледуке, неистово понося людскую жадность и лживость.

Затем Скай Шаарат вытащил из кармана помятый мухомор, сунул его в пасть и начал жевать, видимо, пытаясь успокоиться. Аккуратно промокнув мясистые губы и заодно обтерев крючковатый длинный нос, поверенный Блэков внимательно посмотрел на Палпатина и сказал:

— Воры пытались использовать любовную магию, зелья подчинения и одурманивания, ментальные заклинания, непростительные чары и даже более необычные способы. Однако издавна существовал несложный ритуал, известный любому главе чистокровного рода. Волшебник произносил магическую клятву. В разных семьях она звучала по-своему, но смысл везде был один и тот же, — продолжил рассказывать Скай Шаарат. — Звучит она примерно так: «Клянусь магией и жизнью, что делаю это без принуждения, а смена владельца хранилища пойдёт на благо мне и моему роду».

— Выходит так, что завещание Блэка было написано под чьим-то контролем, и магией Сириус не клялся? — спросил Палпатин, мысленно потирая руки.

— Именно так, лорд Лонгботтом, — сказал директор Гринготт, а оба поверенных тут же согласно кивнули.

— Тогда, господа банкиры, на ближайшем заседании Визенгамота мы обязательно обсудим это вопиющее нарушение, а от вас мне нужны копия завещания и заключение банка насчёт легитимности последней воли Сириуса, — сказал Шив.

Гринготт посмотрел на поверенного Блэка. Скай Шаарат согласно кивнул и проскрипел:

— Я всё подготовлю, лорд Лонгботтом, и пришлю вам все документы совой. А теперь скажите, прошу вас, кто сможет стать вре́менным хранителем мэнора?

— У Люциуса Малфоя сын — наполовину Блэк, — просто сказал Палпатин. — У Драко гораздо больше прав на имущество, чем у кого бы то ни было. Однако же вы все знаете, что у Малфоев в роду давно не появлялось больше одного ребёнка. А значит, нельзя рассчитывать, что представитель Малфоев сможет стать главой рода.

Видя гаснущую надежду во взгляде поверенного Блэков, Палпатин успокаивающе произнёс:

— Существует гейс, который висит на одном весьма могущественном маге. Этот человек поклялся магией, что его ребёнок, рождённый от прямого потомка Блэков, станет наследником и, в дальнейшем, главой этого рода.

— Так… значит, ближайшие носители крови, способные иметь детей, — что-то вспоминая, зашевелил мясистыми губами Скай Шаарат, а потом удивлённо уставился на Палпатина и проскрипел:

— А ведь такие действительно существуют! Если отбросить кандидатуру юного мистера Малфоя, то прямых потомков остаётся двое: Беллатрикс Лестрейндж и некая Нимфадора Тонкс.

— Лестрейндж сразу отпадает, — злобно оскалился мастер Радикс. — Эта тварь провела в Азкабане почти пятнадцать лет. У неё больше не может быть детей.

— Да, в этой ситуации лучше всего подойдёт дочь средней сестры, даже несмотря на то, что её мать изгнали из рода, — проскрипел Скай Шаарат.

Палпатин, представив себе Андромеду Тонкс в роли тёщи Волдеморта, с трудом сдержал ухмылку. Вряд ли исполнительный директор фонда могла вообразить, что её желание понянчить внуков осуществится таким извращённым способом. Однако судьба порой играет с людьми и более жестокие шутки.

Получив от гоблинов все необходимые документы и свидетельства, Шив учтиво попрощался и отправился домой. Ему предстояло разослать приглашения всем будущим героям завтрашнего заседания Визенгамота.

На следующий день Палпатин, восседая в кресле Верховного волшебника, торжественно объявил о начале работы Визенгамота. Вопрос о наследстве Блэка он поставил на обсуждение одним из первых. Сегодня планировалось рассмотреть гораздо более значимые вопросы, чем споры о праве на имущество. Зал полный волшебников шумел, как вокзал Кингс-Кросс первого сентября.

Альбус Дамблдор и Гарри Поттер, заранее приглашённые, уже заняли свои места, находившиеся в самом низу гигантского амфитеатра. Недалеко от них сидела Долорес Амбридж. Выражение лица бывшей директрисы было безрадостным, а её любимый розовый костюм выглядел выцветшим и мешковатым. В ложе для важных министерских сотрудников выделялась напряжённая фигура Корбана Яксли. Тот поглядывал по сторонам и сердито хмурил рыжеватые брови.

— Иго-го-иго-го! Цок-цок-цок, кобылка! — издевательски пробормотал Поттер, но Амбридж услышала его даже сквозь шум и непроизвольно сжалась.

Затем лицо Долорес исказилось от страха и ненависти. Она посмотрела на очкастого гриффиндорца, прищурив глаза, будто брала Гарри в прицел волшебной палочки. Если бы взглядом можно было убивать, Поттер — несомненно! — был бы уже мёртв, — столько жгучей ненависти было в глазах Амбридж.

— В Визенгамоте шутить не стоит, мой мальчик! — произнёс осуждающе Дамблдор, но весёлый взгляд старика за очками-половинками выдавал его настроение.

Палпатин перестал наблюдать за будущими жертвами его интриги, усилил голос заклинанием и громогласно произнёс:

— Прошу внимания, леди и джентльмены! Сегодня полным составом Визенгамота рассматривается дело о применении мисс Амбридж модифицированного тёмного артефакта «Чёрное перо» к ученикам школы волшебства и чародейства Хогвартс. Прошу обвинителя и защитника подойти ко мне поближе.

Со своих мест немедленно поднялись Альбус Дамблдор и Корбан Яксли. Волшебники подошли к трибуне Палпатина, он быстро уточнил, кто есть кто, и дал слово Дамблдору.

— Я принёс сюда свидетельские показания и результаты обследования более полутора десятков учеников, которые были наказаны с помощью «Чёрного пера», — громко заявил Дамблдор. — То, что дети писали тёмным артефактом, кровоточащими рубцами вырезалось у них на коже.