Избранные циклы фантастических романов. Компляция.Книги 1-22 (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

– О чем же? – вырвалось у меня.

– Это не мои тайны, Вейриш-шодан, – строго сказала Лалира и удалилась в темноту. Оттуда донеслось: – Спроси его самого, быть может, ответит…

– Да о любви он спрашивал, о чем же еще говорить в таком возрасте? – вздохнула Фергия. – Хотя… кто знает, может, просил проверить, не обманывает ли его Ларсий? Но тогда Лалира бы сказала…

– Нет смысла гадать. – Я отставил чашу. – У нас тут рашудан спит на голой земле. Что будет, когда его хватятся, надо говорить?

– Не успеют, Лалира вернет его назад. Судя по тому, как легко она преодолела все щиты, в них еще с давних времен имеется лазейка: рашудан был достаточно предусмотрителен, а может, это Мадри ему подсказал, – усмехнулась Фергия. – Пускай себе спит. Проснется – выпьет с нами. Хотя нет, лучше не нужно. Он и так…

Рашудан вдруг зашевелился, приподнялся на локте, окинул нас невидящим взглядом и произнес негромко:

– Я сплю. Мне снится сон. Я знаю это… не могу проснуться…

В этом не было бы ничего странного, но он помолчал и продолжил:

– Бегу. И бесконечен коридор. И тьма кругом. И сил нет обернуться…

– Это опять строки вашего неназываемого поэта? – шепнула Фергия, а я сообразил: действительно, ведь рашудан не просто бредит спросонок.

– Говорят, в юности он сам недурно слагал стихи, – ответил я так же тихо. – Об этом лучше спросить у Хаксюта, он наверняка знает.

– Спрошу, – кивнула она и, подвинувшись поближе к Аю, обняла ее.

Та положила голову Фергии на плечо, и, признаюсь, мне это не очень нравилось: Аю не любила, когда к ней прикасались посторонние, а теперь… Быть может, дело в том, что Фергия – дочь ее обожаемой «аяйки»? Хорошо, если так, потому что если две эти ведьмы спелись, не видать мне спокойной жизни!

Впрочем, я и так не смогу жить по-прежнему, покуда не разузнаю, как избавиться от проклятия, как загнать древнее чудовище – язык не поворачивался назвать его ни человеком, ни драконом – обратно в ту дыру, из которой оно вылезло. А лучше того – прикончить, чтобы раз и навсегда положить конец его подвигам.

«Я же сумею?» – спросил я у звездного Дракона. Он совсем уже скрылся из виду, но есть одна хитрость: говорят, улетая, он непременно оборачивается, и тогда можно разглядеть, как блестит его глаз. Вот та маленькая, но яркая звездочка над самым горизонтом – это он и есть. Она словно мигнула, подтверждая – сумеешь, конечно! В такой-то компании…

– Белым облаком сливы цвет плывет над моей головою, – вдруг неожиданно отчетливо выговорил рашудан. Он уже не лежал, а сидел, опираясь на камни возле фонтана, и неотрывно смотрел на светлеющее небо и цветущие деревья. – Вернись ко мне, надежда моя… вернись… Я был так счастлив с тобою…

– Рашудан не очень хороший поэт, – помолчав, сказала Аю. – Чайка лучше.

– Так-то оно так, но хотелось бы знать, о какой такой надежде он говорит, – ответила Фергия и умолкла.

И я молчал, надеялся только, что Лалира унесет правителя Адмара прочь до того, как он проснется окончательно и осознает, в какой странной компании пребывает. О том, какой переполох может подняться во дворце, я и вовсе думать не желал…

– Знаете, есть еще одна загадка, Вейриш, которая никак не дает мне покоя, – сказала вдруг Фергия.

– Какая именно? – не понял я.

Еще одна! Будто мало их свалилось нам в руки – знай, разбирай… Однако я уже привык ожидать сюрпризов от этой женщины… и как в воду глядел.

– Кто все-таки, чтоб ему провалиться, испортил ковры Итиша?..

Кира Алиевна Измайлова

Случай из практики. Осколки бури

Глава 1

В Адмар пришла весна, зацвели сады и рощи в горах. Склоны будто бы окутались облаками всех оттенков: белыми и розовыми оделись ореховые деревья и яблони, нежно-золотистыми – купы алимов, красными и оранжевыми – рощи гарнов… И только в Проклятом оазисе ветви деревьев сгибались под тяжестью урожая – хозяйка его недурно устроилась, смена сезонов ее вовсе не беспокоила.

Цвела и пустыня, а это длится всего несколько дней, вот почему я взял Аю да и улетел прочь от города – любоваться весной. От дяди Гарреша я как-то слышал, что далеко на востоке есть такой обычай, и он мне очень понравился. Занятные места, нужно будет когда-нибудь напроситься с дядей в путешествие…

Да, конечно, он не откажет, только прежде нужно избавиться от моего проклятия. Я давно не ощущал его тяжести, разве только изредка и не в полную силу. Правда, не спешил радоваться: оно ведь никуда не делось, просто волос дочери Золотого Змея на время связал эту зловредную силу.

Но долго ли он выдержит? И вдобавок… я ведь не могу поделиться даже такой ненадежной защитой со своей родней, а всем им угрожает опасность, и я не способен даже предположить, кто именно может стать следующей жертвой. Да, я пытался вычислить какую-то закономерность, но у меня ничего не вышло. Все погибшие были родственниками, в этом сомневаться не приходилось, но по какой именно линии? В ком еще течет подходящая кровь?

Если даже отыскать какого-нибудь старого дракона – а это не так-то просто сделать, они обычно держатся подальше от обитаемых краев, – и выспросить его родословную со всеми побочными ветвями и побегами… Все равно не поможет, потому что расспрашивать придется вообще всех ныне здравствующих, а ведь они вовсе не обязательно расскажут правду, даже если согласятся поговорить с юнцом вроде меня. Мало ли какие в прошлом случались перипетии, и теперь злопамятные старики кто нарочно умалчивает о родстве, а кто слишком сильно обижен на других, чтобы даже упоминать о них…

О нет, приложив достаточно усилий и потратив лет этак двести, я сумел бы собрать необходимые сведения, а потом сличить их и, возможно, обнаружить искомое. А возможно, и нет – не настолько уж я хорош в подобных делах.

Конечно, если другого выхода не останется, придется заняться этим, но пока… Я полагал, что очень скоро наш противник даст о себе знать. Узнав, что лишился неиссякаемого золотого запаса, он непременно обозлится – какой дракон стерпит подобное! А в нем течет наша кровь, в этом сомнений нет… И, возможно, ослепленный злостью, он совершит какую-нибудь ошибку или сделает опрометчивый ход. Вдруг удастся подловить его? Если мы, конечно, вообще об этом узнаем…

Говоря «мы», я имею в виду себя и, конечно же, Фергию Нарен, которую не видел, к слову, уже почти месяц. Сперва я приходил в себя после приключений в зеркальной пещере, потом наступила весна… Время пролетело очень быстро, и только вернувшись в Адмар, я вспомнил, что давненько не встречал Фергию, и это настораживало. Может, тоже предается безделью под сенью струй, как ей нравится говорить? Да нет, совсем не похоже – Фергия ведь не способна и дня усидеть на месте, в отличие от своей матушки. Та-то довольно тяжела на подъем, и пускай работать часто приходится вдали от дома, это не означает, будто ей нравится путешествовать. Хотя как знать, может, в юности Флоссия тоже была такой вот… подвижной? И Фергия со временем остепенится?

«Да скорее небо на землю рухнет», – подумал я, въезжая на базар.

Вообще-то, можно было и прямиком в Проклятый оазис отправиться, но что, если Фергии там нет? Делать лишний крюк не хотелось. Ну а на базаре всегда услышишь что-нибудь интересное…

Так и вышло: оставив коня слуге, я неторопливо бродил по рядам, прислушиваясь к разговорам и сам охотно вступая в беседы. Уже через полчаса мне удалось узнать, что Фергия действительно не сидела без дела: за прошедший месяц она успела найти пропавшие сбережения богатой вдовы – та просто позабыла, куда спрятала мешочек с золотом, раскрыть кражу в доме солидного шодана – одна шуудэ стащила самоцветную брошь у жены хозяина, а свалила на свою соперницу… И так далее, и тому подобное.

Я даже удивился немного: с чего это вдруг Фергию начали приглашать в приличные дома? К ней не очень-то охотно шли за помощью, не привыкли еще к колдунье, живущей поблизости. Тут я хлопнул себя по лбу и обругал дураком: ну конечно же, наверняка кто-то слышал или даже видел, как сыновья рашудана и советник Ларсий ездили в Проклятый оазис! Да что там, кто-нибудь из их свиты мог проговориться, а скорее всего, сделал это Ургуш, слуга Фергии. А еще, подозреваю, она сама велела ему распространять слухи… Что ж, дутая репутация – тоже репутация, так, кажется, она однажды выразилась?