Кристофер Банч - Король-Провидец
— А вас? — поинтересовался я.
— Линергес, сэр. Кириллос Линергес.
Он отсалютовал, и его подчиненные зашагали в вечно голодное брюхо армии, чтобы перемолоться в ее жерновах и стать настоящими солдатами.
Я постучал по столбу, поддерживавшему палатку Тенедоса.
— Войдите, — сказал он.
Я откинул клапан и вошел внутрь. Провидец сидел за письменным столом и читал.
— Сэр, могу я отнять у вас немного времени?
— Разумеется. Розенна уже спит и не знает, что меня нет рядом. Так или иначе, она привыкла к моим вечерним занятиям. Садись, устраивайся поудобнее. Здесь есть чай, а мне можешь налить рюмочку бренди. Думается, я ее заслужил.
— Слушаюсь. Сэр, я привел с собой одного человека, с которым, как мне кажется, вам будет интересно познакомиться, — я поманил оставшегося снаружи капитана Мерсиа Петре, и тот с застенчивым видом вошел в палатку. Я представил его.
— Выходит, нам предстоит нечто большее, чем светская беседа, — сказал Провидец. — Что ж, хорошо. Капитан, вы употребляете алкоголь или тоже непьющий, как наш бравый домициус?
— Сэр, я тоже воздерживаюсь от спиртного. Я обещал своему отцу...
— О боги! — простонал Тенедос. — Я окружен святошами!
Судя по его тону, он пребывал в хорошем расположении духа, что облегчало мою задачу.
— Сэр, мы пришли сюда потому, что вы сейчас находитесь в процессе реформирования армии, а у нас кое-какие идеи.
— По-моему, идеи есть у всех.
— Но не такие как у нас, сэр, — возразил я. — Мы с капитаном потратили массу времени на проработку своих замыслов. Я познакомился с ним в Никее, когда поступил в полк Золотых Шлемов.
— Ага, еще одна группа заговорщиков? Весьма похвально, хотя и удивительно, мой друг Дамастес, поскольку я считал тебя человеком действия, а не рассуждения, — он многозначительно взглянул на Петре. — Я обращаюсь к домициусу по имени, потому что мы с ним давно знакомы. Не думайте, что из-за этого я отношусь к нему или к его словам с меньшим уважением, чем следует.
— Ясно, сэр, — пробормотал Петре. — Он рассказывал мне об этом.
Капитан порылся в полевой сумке, где лежала записная книжка с нашими рассуждениями, тщательно изложенными за месяцы совместных занятий. Он протянул книжку Тенедосу, но тот предостерегающе поднял руку.
— Сначала объясните словами. Потом, если обнаружится что-нибудь полезное, перейдем к подробностям. Итак, что служит отправной точкой ваших рассуждений?
— Во-первых, сэр, мы должны отказаться от обоза. Он только замедляет движение, как в тот раз, когда я догонял вас в Сулемском ущелье, или...
Я замолчал, поскольку Тенедос помахал рукой.
— Я не такой уж глупец, Дамастес, и уже додумался до этого. Но как, по-вашему, армии следует пополнять свои запасы? Везти с собой ограниченный запас продовольствия и вставать лагерем каждый раз, как только он закончится, ожидая прибытия фуражиров?
— Нужно организовать снабжение прямо на местности, — пояснил Петре. — Мы разместим квартирмейстеров в повозках, под прикрытием кавалерии, и будем забирать все, что нужно. По возможности, у богатых, и, разумеется, у любого противника.
Тенедос выглядел немного удивленным.
— Интересно, — заметил он. — Наши издержки определенно уменьшатся, если переложить часть из них на плечи врага. Ваша идея получит полное одобрение со стороны нашего блистательного начальства в Никее.
— Нам также нужно избавить армию от э-э-э... — Петре осекся, невольно взглянув на перегородку, отделявшую внутреннюю часть палатки, где спала Розенна. Однако Тенедос понял, что он имеет в виду.
— Никаких любовниц, прачек и личных парикмахеров, так? Вы собираетесь избавиться от этой части обоза?
— Никто кроме солдат не может двигаться вместе с армией. Не должно быть ни слуг, ни снабженцев. Единственное предназначение повозок — для перевозки тяжелого снаряжения и походных госпиталей. И еще, сэр... это должно касаться всех. Нет смысла внушать сержанту, что он не имеет права поставить свой сундук в общую повозку, если он видит генерала с личной каретой и любовницей.
Тенедос улыбнулся.
— Капитан, я вижу, что вы добились своего чина усердием, а не дипломатичностью. Но насколько такая мера может ускорить наше продвижение?
— Мы еще не закончили, сэр, — сказал я. — Я хочу пересадить пехотинцев на лошадей, или в крайнем случае на мулов.
— Боги, это же будет величайшая конюшня в истории! — простонал Тенедос.
— Большая, но не слишком, сэр. Один день в седле, один пешком — я бы организовал такой порядок движения для пехоты. Со временем можно будет пересадить их всех в седло. Везти с собой достаточно зерна, чтобы кормить животных, а не пускать их разбредаться по пастбищам. Опять-таки, пользоваться запасами из вражеских зернохранилищ, когда мы захватываем их, а не сжигать дотла, как это делается сейчас. У каждого мула должна быть собственная кормушка и седельные сумы для фуража.
— Как же люди будут сражаться? — поинтересовался Тенедос с внезапно вспыхнувшим интересом.
— Они будут ехать в бой верхом, а сражаться как всегда, в пешем строю, — ответил я. — Таким образом нам не придется тратить время, переучивая их на кавалеристов. Не пики и сабли, а копья, мечи и кинжалы.
— Нужно вооружить некоторых из них луками, — вставил Петре. — У нас никогда не было достаточно лучников. Для этого мы должны сформировать специальные части и не допускать их до участия в рукопашной схватке. Так мы потеряем меньше людей.
— Мы начинаем уклоняться от главной идеи, сэр, — заявил я, собравшись с духом. — Во-первых, я считаю, что нам нужно превратить кавалерию в единую ударную силу.
— Но это уже делается, или будет сделано, когда генералы научатся правильно командовать.
— Не совсем так, сэр, — возразил я. — Вспомните, как вы сами распорядились той ночью: «Дамастес, используй своих уланов в качестве курьеров». И так было всегда, сэр. Командир видит кавалериста и немедленно находит для него любую задачу, кроме главной, которая заключается в нанесении сокрушительного удара по противнику при первой удобной возможности и быстром перемещении к следующему слабому месту в его обороне.
— В ту ночь ситуация была чрезвычайной, — напомнил Тенедос, слегка нахмурившись.
— Сэр, — с жаром произнес я. — Ситуация всегда чрезвычайная. Если вам нужны курьеры, сформируйте хоть целый курьерский полк, но не трогайте кавалерию!
— Благодарю вас, домициус, — ледяным тоном произнес Провидец, сделав ударение на последнем слове. — Нет, не надо извиняться. Итак, что мне делать с этой кавалерией после того, как она превратится в единую силу?
