Кристен Бритен - Зов Первого Всадника
Он, Алессандрос дель Морнхэвен, стал бы самым прославленным императором — Аркосом Шестым. И рядом с его троном всегда полагалось стоять верному Адриаксу.
Как же так произошло, что Алессандрос не вернулся домой? Он перестал быть человеком и превратился во что-то иное. Может, во что-то большее?
Он стал пленником.
А где же теперь Адриакс?
Они приплыли в эти земли, и дальше все пошло совсем не так, как он планировал. Время уходило, а проклятые варвары не сдавались. Более того, они развязали войну, которой не было видно ни конца, ни края.
Изначально Алессандрос не сомневался, что покорение местных племен — это только вопрос времени. За его спиной стояла Империя, она посылала им корабли с припасами и новой живой силой. А затем все внезапно прекратилось.
Он отправлял домой гонца за гонцом. Он взывал о помощи к своему отцу-императору, но не получал ответа. Ни один из его кораблей так и не вернулся… Вначале он думал, что они погибли в морях, так и не добравшись до Аркозии. Но время шло, и когда от его флота почти ничего не осталось, на Алессандроса снизошло прозрение: все гораздо проще — отец попросту покинул его.
Должно быть, ему наскучила затянувшаяся война в далеких землях, а в неудаче он винил его, своего сына.
«Покинутый».
Лес задрожал от гнева Сознания.
Как посмел отец так поступить с ним? Алессандрос в ярости убивал рабов и пленников, выжигал местные деревни. Он объявил себя императором Морнхэвении и торжественно пообещал когда-нибудь вернуться в Аркозию и вырвать власть из рук отца. Когда-нибудь… как только покорит местные варварские племена.
Адриакс пытался его разубедить. Возможно, Империю поразила какая-то неведомая болезнь, говорил он. Наверняка, всему существует объяснение.
Но Алессандрос не верил ни в какие эпидемии. Он не представлял себе, что такое могло произойти на родине, дабы его отец порвал с ним всякую связь. Ведь Аркозия являлась крупным, могущественным государством… И он продолжил военную кампанию здесь, в Новых Землях.
Годы шли, и Адриакс все больше отдалялся от него. Теперь значительную часть времени он проводил на полях сражений. Их же нечастые встречи почти всегда оборачивались ожесточенными спорами. Адриакс выказывал открытое неприятие его действий в отношении эльцев.
— Но эксперименты необходимы, чтобы понять природу и особенности этерии, — возражал ему Алессандрос.
Помнится, в тот раз Адриакс круто развернулся и ушел, на лице его было написано отвращение. Алессандрос в отместку убил несколько эльских пленников.
Что случилось с Адриаксом? Почему он стал таким отчужденным? Во время частых отъездов друга Алессандрос скучал по нему и старался забыться в своей лаборатории. Он разрабатывал устройство, призванное многократно увеличить его силы и наконец-то завершить затянувшуюся войну.
Черная Звезда. Она была его наивысшим достижением, изобретением небывалой красоты. Пятиконечная звезда, выточенная из обсидиана — по остроте ее лучи могли поспорить с хорошим клинком, но не в них заключалась смертоносная сила нового оружия. Устройство обладало свойством приумножать этерию, особенно в отношении ее магического использования. Черная Звезда аккумулировала ее из окружающей среды, как линза аккумулирует солнечный свет. А пара-тройка человеческих жертв невероятно усиливали эффект.
И вот посреди его триумфа, в момент, когда Адриакс, казалось бы, больше всего должен был гордиться своим другом… что же происходит? Алессандрос узнает о предательстве своего соратника. Оказывается, Адриакс давно уже вынашивает планы о тайной встрече с этой Лилиедхе Амбриодхе!
Блэквейлский лес содрогнулся, да так сильно, что попадали обломленные ветки, а испуганные звери в страхе бросились к своим норам и берлогам.
Вероломство Адриакса ранило его еще сильнее, чем равнодушие отца.
Над верхушками деревьев начали скапливаться черные тучи, яростный порыв ветра сорвал листву с ветвей.
Предательство Адриакса невероятно усилило Лигу племен. Еще бы, ведь они получали от него бесценную информацию. Им даже удалось победить аркозийские войска в битве на Равнинах Ванда. Алессандрос сам видел, как варвары молниеносно прорвались сквозь аркозийские соединения, непонятным образом нейтрализовав его Великих Магов.
А затем они — на глазах Алессандроса — разбили его лучших помощников: Личанта, Террандона, Варадгрима. Мирдхвелл пал от руки собственного сына.
И тогда Алессандрос направил поток своей энергии внутрь Черной Звезды. Он собирался очистить, выжечь все поле битвы. Пусть даже при этом погибнут его собственные солдаты… Поступок, достойный настоящего Бога.
В конце концов, а разве он не является божеством? Ведь в его руках власть карать и миловать!
Увы! У него украли блистательную победу. Благодаря стараниям этой чертовой сучки Амбриодхе рядом с ним неожиданно возник эльский король Сантанара. Он вырвал Черную Звезду у него из рук и обратил против ее же создателя! Не мудрствуя лукаво, без всякой магии он использовал ее как обычное холодное оружие.
Все ниже и ниже падает его Звезда — вещь величайшей, небывалой красоты, лучшее изобретение Алессандроса. Острое жало неотвратимо опускается, пока не вонзается ему в грудь.
Острая боль… затем темнота и забвение. Лес затих в зловещем молчании. В этой тишине назревал взрыв.
* * *Подобно мощному приливу, волна его гнева ударила прямо в пролом и снесла старательно возведенную отремонтированную секцию.
От удара по Стене побежали, зазмеились новые трещины. Росшие неподалеку деревья раскололись в щепы, убив при этом нескольких солдат.
Неконтролируемая ярость Сознания страшным смерчем прокатилась по сакорийским лесам — они вмиг засохли и почернели.
Далеко отсюда, за сотни миль, целая деревня исчезла с лица земли, а небольшая река повернула вспять. Десятки кораблей — от мелких рыбачьих Яликов до огромных торговых судов — нашли свой конец на дне моря.
В самом Сакоре ничего не подозревающие люди, спешившие в обоих направлениях по Извилистой Дороге, внезапно обратились в камень.
А в замке пошел снег.
Память камня
Лишенный тела Олтон не чувствовал ни боли, ни болезни. Голод и жажда не мучили его, надобность в жизнеобеспечении отпала.
Его душу и сознание впитал в себя гранит. Ощущение было настолько необычным, что вначале, попав в эту ловушку, в серое ничто, Олтон запаниковал. Он потерял способность свободно двигаться, обратился в мертвый и неподвижный камень. Чувство было такое, будто его похоронили заживо и засыпали тяжелой, стылой землей.
