Елена Медникова - Два крыла. Русская фэнтези 2007
Взрослый человек ненамного ценнее беспомощного ребенка. Ведь у детей есть радуга, которая дарит цвета всем вокруг. У них может получиться сберечь свою звезду и научить доставать звезды других.
Пока горит звезда — есть шанс.
Кладу изумруд на плато, тряпицу уносит ветер. Рядом ложатся книжка, шкатулка и рюкзак.
Выбросить камень Рика в звенящую пропасть? Или спрыгнуть самому? Мальчик обещает стать самым добрым магом на свете.
Будет нечестно не попытаться. Я быстрее. Я успею.
Наклоняюсь.
От левой щиколотки прожигает все тело сумасшедшая молния. Хочу двинуться, но не могу. Выступает холодный пот. Кажется, превращаюсь в камень. Только внутри разлили кипяток.
Невидимые пальцы перебирают каждую жилу и каждую косточку. Хочу умереть. Можно откусить язык, так учили в Школе Боя. Но не могу. Это не мое тело.
— Начинай! Рыпнешься — не умрешь никогда!
Накрывает ослепляющая боль. Чувствую себя первородным пламенем.
Невероятно долгую секунду мука прошивает насквозь.
Затихло.
Дрожат пальцы, из носа и ушей течет горячее. Щеки залиты чем-то мокрым. Кажется, штаны тоже.
Наклоняюсь и беру книгу. Руки на мгновение становятся не моими.
— Не тебе со мной тягаться, — ровно сообщает Жак. — И еще. Я читаю мысли.
Молчу. Перед глазами сгущается туман. Размазываю по лицу слезы, чтобы не мешали.
Гордо расправляю плечи, нахожу ритуал и начинаю почему-то охрипшим, почти неслышным из-за ветра голосом:
— Заклинаю семью морями и семью материками, слезами дождей и потоками лавы…
Говорю, не слыша собственных слов. Из горла вырывается глухой звук, внутри быстро и мощно перемешиваются магические потоки. Кладу книгу на землю, становлюсь на колени. Продолжаю читать.
Левая и правая руки сами складывают неизвестные мне пассы. Кажется, пальцы сейчас сломаются.
А заклинание все не кончается.
Встаю с колен. Прислушиваюсь к ветру и поднимаю взгляд на бесконечное, безмолвное небо.
— Давай! — орет что есть сил Жак. — Сейчас!
Раскрываю рот.
С левой щиколотки что-то слетает. И становится легче. Чувствую себя пушинкой.
Изумруд на плато лукаво сверкает в последних лучах — солнце прощается с нами на сегодня.
Все.
Сажусь на краешек скалы и свешиваю ноги. Смотрю вдаль. Жду.
— Адриан! Не делай глупостей! — Усиленный заклятием голос Олафа разносится над площадкой.
— Мы остановили Предателя! — орет Рамус. — Все в порядке, спускайся сам! Грифоны сюда не могут прилететь!
Значит, никого убить мне не удалось. Прошедшие войну маги не лыком шиты. В любом случае. Покушение на судьбу принца. Года пыток будет маловато.
А ветер здесь и впрямь не шутка.
— Все в порядке! Адриан! Спускайся! — Это Олаф. — Когда пираты вернулись ни с чем, мы все поняли! Ты амнистирован!
Может быть правдой. Империи нужны герои.
— Это мы все спланировали! Мы специально отправили тебя на Крыло, чтобы выманить Жака! У тебя был наш маячок! — доносится знакомый голос Клирона. — Мой мальчик, ты отлично справился, ты молодец! А самое главное, ты не поддался Жаку! Тот боевой маг, что нашел тебя, — это был я под личиной!
Задыхаюсь. Воздух становится нестерпимо горячим, и чудовищная пытка минуту назад кажется не страшнее щипка. Вот ведь как. «А самое главное, ты не поддался Жаку!» Чертовы старики! Да они все знают наперед и играют мной словно пешкой, а я хочу жить прямо сейчас, по-своему. Просто жить, никого не трогая.
И еще я хочу кое-что для себя. Возвращаться в этот мир? После такого жесткого обмана?
Я нарисую свой. Там не будет лживых наставников и безумных патриотов!
Начерчу свою карту.
Я! Слышите? Я!!!
Еле встаю, ноги будто не мои. Поднимаю руки. Ветер упруго толкает в спину. Представляю себя орлом. Могучим, диким зверем. По моей прихоти падают вниз леса и озера, а солнце стремительно мчится навстречу. Вижу каждую иголочку далеких сосен и закатные лучи, пробивающие облака, которых не достать.
Лишь люди умеют выше, но и то — во сне. Достаю из шкатулки серый камень. Набравшее мощь, не нашедшее разрядки, свернутое в тысячи струн заклятие бьет в пальцы.
Мой камень лежит на ладони. На него падает капля. Тут же о серую грань разбивается еще одна. Дождь после пекла. Вода, как и зной, приходит с небес. Провожу по лицу — ладонь становится влажной. Дождь размешивает кровь.
Как там написано? Не выпуская камень, листаю страницы. Еще три пасса и всего одно слово.
— Не дури, мальчик! Спускайся! — Это опять кричит Рамус. Строгий, упорный вояка. Он не знает, что такое сдаться, лечь на кровать и упрямо глядеть в потолок. Он пробивался сквозь грязь и мертвые тела, когда за спиной вспыхивали кислотные облака, а из-под земли выбивались чудовищные твари. Он полз, калечился, терял друзей, но прорывался. Ему удивительно, что молодой парень искал Гору ради прихоти.
Где-то там Рик, не состоявшийся король Империи, прирожденный маг. А где-то в море бесполезно дергает ниточки оборванных печатей неудачник-патриот. Почти такой же, как Рамус.
Ухнуть бы вниз. Раскинуть руки и задохнуться от кидающегося в лицо ледяного ветра.
Через тучи пробивается уставшее солнце и бьет огненным отсветом прямо в глаза.
На самом краю лежит камень.
Замираю со скрюченными в пассах пальцами.
Здесь — ничего нельзя забыть.
Нагибаюсь. Катаю камешек в руке. Это рубин.
Дышу.
Может быть, кому-то удалось вернуться?
Что, если кто-то сумел не разувериться в себе?
Удары сердца и свист горного ветра.
Учить маленьких детей нелегко. Постоянно тыкаешь носом, а они не понимают. Грозишь пальцем, спрашивают — почему, а узнав, продолжают делать по-своему…
* * *Но если не хватает сил — сдаваться нельзя. Что бы ни происходило.
Даже элементарное колдовство разряжать опасно.
Стряхиваю руку в прерывающем жесте.
Заклятие на прощание разрывает сердце. Отдается в кончиках пальцев, стремится выдавить глаза.
Но по сравнению с удавкой Жака — шутка.
Осторожно прячу в шкатулку изумруд Рика, подальше от греха. Не успевшие рассеяться магические поля отзываются в локте яркой болью. Пройдет.
Колдую «сполох» и безжалостно сжигаю бесценную книгу. Защитная триграмма не выдерживает, и бумага шипит под дождем.
Что прямо под скалой — не видно. Но там такие же, как я. Они ругаются, страдают, любят и улыбаются. Верят в радуги, которые создают сами. Пожалуй, мне — к ним.
А камешки… Беру оба. В левой — серый алмаз, в правой — горящий алым рубин. Аккуратно кладу рубин на середину плато, чтобы, не дай бог, не сорвало. Серый все же убираю назад в шкатулку.
