Тимур Ибатулин - Ветер.Ах, этот Икстлен…или « Баловство с магией»
Вовка отрешился от суеты на берегу. Ему все стало безразлично.
— Есть только ТЫ и Я, — говорил он ветру, — ты и я, МЫ ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ — ОДНО ПРОСТРАНСТВО! Ну где же ты, Ветер! Я знаю, ты можешь, ты рядом! ЗАВТРА будет ПОЗДНО, я УЕЗЖАЮ, ну же, Ветер, ПОМОГИ мне!!! Давай же, давай! Ещё! — усилил просьбы Вовка, он почувствовал, как лицо обдуло, гик легко потянуло в сторону носа доски. — Ну же, ещё! Что, кишка тонка?! Давай, надуй паруса, поиграйся с корабликом! Еще, сильней! Спасибо!!! Дуй, дуй сильней, хороший ты мой!!!
Ветер дул все плотнее, словно услышал Вовкины мольбы и негласно выполнял просьбу. А серфингист знай себе подзадоривал, подзуживал ветер, бросая в «пламя» все новые фразы. Так Вовка катался целых полчаса. На берегу успела вырасти небольшая толпа. Оживленно беседуя, они жестикулировали, махали в сторону Вовки руками, что-то обсуждали между собой. Вовка понимал, что людям на берегу слышны все его разговоры с Ветром. Вовке было все равно. Ему было все «по барабану», пока не прошли оплаченные полчаса. Он успел накататься и, возвращаясь, увидел, что группа наблюдающих не разошлась, а еще и увеличилась чуть ли не вдвое. Вовка смутился и спасовал — перестал разговаривать с ветром, поблагодарил только напоследок. А Ветер будто услышал и сразу стал постепенно стихать. Вовка горько смотрел на полощущие паруса. Он ждал. Прошло минут десять, Ветер так и не вернулся. На глаза навернулась слеза, плечи поникли.
Люди на берегу разочарованно расходились — представление закончено, цирк закрыт, и чуда не случилось.
Вовка понял, что надо выбираться, но до берега еще далеко, а тащить серфинг вплавь занятие неблагодарное — и даже за час все равно не управишься. Расстроился окончательно.
Хотелось зареветь.
Вспомнились папины слова: «Безвыходных ситуаций, сынок, не бывает, посмотри на проблему с обратной стороны». И Вовка выкрутился. Он вспомнил как настоящие серфингисты набирают парусом ветер — когда они заваливаются назад, то резко подтягивают к себе гик. Парус опирается на воздух, и человек успевает восстановить равновесие, — а что, если так загребать парусом, как веслом? Главное — не упасть.
Вовка попробовал. Встал лицом к носу, наклонил парус вперед по ходу движения, плоскость паруса шла вдоль доски и не встречала сопротивления воздуха. Развернуть парус и потянуть к себе оказалось несложно. Парусина на секунду приняла приличный надутый вид и тут же обвисла. Вовка чуть не упал с доски, но, восстановив равновесие, увидел, что сдвинулся с места.
— Ур-ра, — завопил он и поперхнулся, потому что с берега моментально поддержали и в шесть глоток завопили: «Ур-р-ра!!!»
От неожиданности чуть не упав, Вовка внутренне собрался, попрочнее ухватился за гик и стал равномерно подгребать к себе воздух парусом. Довольно быстро виндсерфинг развил приличную скорость. Берег встретил уважительным молчанием. Проходя с доской мимо зевак, Вовка подмигнул самому маленькому зрителю. Трехлетка смешно оттопырил глаз, пытаясь повторить маневр, не получилось, тогда малыш просто закрыл-открыл-закрыл ладошкой один глаз. Вовка положил серфинг, засунул два пальца в карман на плавках, а когда вытащил, показал на ладони мальцу граненую стеклянную бусину. Грани на солнце нестерпимо блестели и переливались словно бриллиантовые. Такими же стали глаза мальчика — заблестели, и еще около зрачка появилось отражение бусины — крошечный сияющий бриллиант. Вовка вложил сокровище в детскую ладонь:
— Держи, теперь это твое!
*****После такого катания глупо сразу возвращаться, хочется продлить радость — пройтись по берегу, подумать. Побродив по берегу, Вовка понял, что зверски голоден, зашел в ресторан. В кармане не густо, но на шашлык хватило. Облюбовав столик с видом на море, Вовка занялся аппетитно пахнущим мясом. Зеленовато-синее зеркало воды перед глазами расслабляло. Впечатления были еще сильны, память будила в теле ощущения ветра и скольжения. С чем сравнится наполненный порывами ветра парус, бьющийся в руках как птица? Стремясь освободиться из силков парусины, ветер пытается скинуть с доски, вырвать гик паруса из рук. На эту борьбу тратишь все имеющиеся силы, физические и душевные. Особое блаженство приходит, когда тело и дух едины с природой. Ты подвластен законам мира, силы вселенной послушны тебе. На жизнь в этот момент смотришь как ребенок — сквозь хрустальную призму в солнечный день. Все переливается как в калейдоскопе и играет тысячами оттенков красок и чувств. А ощущение движения по воде доски под ногами… Если Вы резали ножом сильно подтаявшее масло, то частично можете представить что чувствуешь, когда под ногами доска обескураживающе-мягко разрезает поверхность моря.
*****Домой Вовка вернулся уже в сумерки. Во дворе без людей стало темно, тихо и пусто. Вовка развесил вещи на веревке за домом, зашел на кухню, выпил компоту. Стало грустно. Он выключил свет и вышел во двор. День получился и вправду хорош, так не хотелось, чтобы он заканчивался. Ноги гудели, по телу переливалась легкая усталость — надо было идти спать.
На открытом пространстве посреди двора приглашающее выделялось одинокое кресло.
— Я один, и ты одно, — грустно улыбнулся Вовка и сел. Воображение красочно разворачивало картины последних дней: водяная баталия, ночное купание и страшный рассказ Светки о бензовозе, чьи-то записи, выпавшие из книги, ночное происшествие и поездка…
— Было или не было?! Сплошные загадки вокруг, или это у меня мозги от Кастанеды свернулись? Вот и сегодня с виндсерфингом, что дернуло меня за язык разговаривать с ветром? Можно сказать, что он ответил, а скорее всего — просто цепь случайностей. Но ведь катался же! А как перестал разговаривать, ветер сразу стих…
Он не замечал, что уже полчаса сидит без движения, и все его, Вовкины, диалоги — мысленные. Кресло обволокло и забрало усталость. Нега разлилась и растворилась в пространстве. Вовки больше не было. Существовало лишь созерцание, и то на краю расслабленного сознания. Такое состояние порой называют медитацией, но оно может быть вызвано и сильной усталостью. Вовка не знал таких подробностей, он только чувствовал, что мир стал каким-то нереальным, словно картонным. Сознание поплыло. Вовка и не думал «ставить мозги на место», наоборот, он вдруг понял, что сидит так уже давно, и ведь сумерки! В записях выпавших из книги про такое описывалось.
Словно озарение, пришли на ум строчки:
«…Если бы ты жил среди дикой природы, то ты бы знал, что в сумеречное время ветер становится силой. Охотник, который стоит своей воли, знает это и действует соответственно.
