Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света
— Боюсь, что так, государь, — сказал Колин.
— Тем не менее, — продолжал король, — Эмрис всё ещё остаётся старшим после меня в роду. Чтобы лишить его оснований оспаривать моё решение, опираясь на своё право старшинства, тем самым разжигая губительную для государства междоусобицу, — тут король повысил голос, — я во всеуслышание объявляю об усыновлении принца Колина Лейнстера, младшего сына моего покойного брата Уриена. И после моей смерти принц сей, мой приёмный сын и наследник престола, станет королём Логриса в строгом соответствии с законами и обычаями наших предков. Такова моя королевская воля.
Все присутствующие склонили головы в знак уважения к последней воле умирающего короля.
— Я оправдаю ваше доверие, отец, — сказал Колин.
— В этом я не сомневаюсь, сын мой. Я верю, что ты с достоинством пройдёшь через все испытания, которые уготовила тебе судьба... И не мешкай, сейчас не время для церемоний. Моя смерть наверняка послужит для готийского короля сигналом к началу войны. Возможно, не останутся в стороне и галлийские князья. К счастью, наше превосходство на море подавляющее, и пока тебе нечего опасаться угрозы со стороны Атлантиды... Слушай меня, Колин. Завтра меня похоронят, а через два дня ты должен короноваться и овладеть Силой... архиепископ знает, что нужно делать, и поможет тебе... И немедленно собирай войска — война с Готландом неизбежна, а с Галлисом весьма вероятна.
— Хорошо, отец. Я сделаю всё, как вы говорите.
— И ещё... Насчёт Силы...
— Да, государь?
— Когда ты войдёшь во Врата, Хозяйка позволит тебе лишь слегка прикоснуться к Силе, зачерпнуть из Источника только горсть Воды Жизни и испить её, но дальше она тебя не пустит. Довольствуйся пока этим... Если у тебя возникнет искушение нарушить запрет Хозяйки и окунуться в Источник, преодолей его... Не конфликтуй с Хозяйкой, она... очень суровая... Обожди до лучших времён, когда в стране воцарится мир, внешние враги будут сокрушены, у тебя появится сын-наследник... он вырастет, повзрослеет, наберётся опыта — и лишь тогда ты сможешь рискнуть собой, не ставя под угрозу безопасность государства... Это не совет, это приказ, моя тебе последняя воля. Ради твоего же блага, ради блага всей нашей страны...
— Я понимаю.
Король Бриан устало закрыл глаза. Его лицо застыло в неподвижности, словно восковая маска.
— Папа! — в отчаянии прошептала Дейдра. — Папа, не умирай!
Веки короля дрогнули и приподнялись.
— Да, и последнее, Колин. Заботься о сестре своей Дейдре, обещай любить её и беречь, как подобает старшему брату.
— Обещаю, отец.
— Тогда прощайте, дети мои.
С этими словами король снова закрыл глаза — теперь уже навсегда.
Из груди Дейдры вырвалось сдавленное рыдание. Колин низко опустил голову.
Главный медик склонился над неподвижным телом, тщетно выискивая малейшие признаки жизни, затем выпрямился и значительно поглядел на церемониймейстера.
— Король умер, господа, — объявил тот.
Монсеньор Корунн МакКонн, архиепископ Авалонский, первым опустился на колени и начал читать заупокойную молитву. Вслед за ним преклонили колени все присутствующие и подхватили его слова. А Кевина захлестнул нежданный поток воспоминаний. Он лишь беззвучно шевелил губами, притворяясь, что молится, тогда как мыслями был далеко отсюда, на маленьком клочке суши, затерянном в бескрайних океанских просторах, где в конце прошлого года умер его названный отец, Шон Майги. Невесть почему слово «отец» всякий раз повергало Кевина в трепет, вызывало в нём смешанное чувство привязанности и страха. Это было тем более странно, поскольку лорд Шон всегда был добр с ним, порой даже сверх меры баловал его, потакая всем капризам... Впрочем, если хорошенько разобраться, то это чувство возникло у Кевина задолго до того, как на острове появился человек, который впоследствии усыновил его...
Молитва закончилась, и мужчины поднялись с колен. Теперь они должны были уйти, оставив женщин всю ночь бдеть над телом усопшего, оплакивать своего защитника и покровителя и просить Небеса о даровании его душе покоя в мире ином.
Архиепископ снял с шеи покойного короля массивную золотую цепь, на которой висел красный колдовской камень.
— Возьмите этот Знак Силы, государь, — сказал духовный владыка Логриса новому владыке светскому. — Теперь он ваш. Настройтесь на него так же, как настраивались на свой Огненный Глаз.
Колин молча наклонил голову, позволяя архиепископу надеть на него цепь. Затем он взглядом попрощался с присутствующими и направился к выходу, тронув по пути Кевина за локоть.
— Следуй за мной, МакШон.
Кевин пошёл вместе с тремя друзьями Колина, которые присоединились к своему королю, видимо, по его мысленному приказу.
В коридоре им повстречался невысокий темноволосый толстяк лет тридцати с добродушным круглым лицом, бойкими чёрными глазами и нежным девичьим румянцем на пухленьких щеках. Он низко склонился перед Колином.
— Ваше величество, я скорблю вместе с вами.
Колин прошёл мимо толстяка, не удостоив его даже взглядом. Кевин тихо спросил у Моргана Фергюсона:
— Что это за нахальный тип?
— Бран Эриксон, барон Ховел, — ответил Морган. — Слыхал о таком?
Кевин чуть не споткнулся от неожиданности. Невольно созданный им образ грозного и безумного колдуна, сумасшедшего маньяка-убийцы, вступил в вопиющее противоречие с действительностью. Этот толстяк с румяными щёчками, эта жалкая пародия на мужчину, это бесполое создание...
— Бешеный барон? — для пущей верности уточнил Кевин.
— Да, он самый. Очень, очень опасный человек... — Рослый рыжеволосый Морган искоса глянул на него своим зелёным кошачьим глазом и добавил: — Особенно для тебя, Кевин МакШон.
Миновав анфиладу комнат, они оказались в просторном кабинете, две глухие стены которого были до самого потолка уставлены стеллажами с книгами. Посреди комнаты стоял огромный дубовый стол с многочисленными ящиками, а за широким кожаным креслом висел портрет Дейдры в полный рост. Она была одета в прелестное платье цвета морской волны, держала в руках букет васильков и ласково улыбалась.
Сопровождавший господ слуга зажёг свечи в канделябрах и замер в ожидании дальнейших распоряжений. Колин кивком отпустил его, расположился в кресле под портретом Дейдры и молча закурил сигару.
Когда слуга удалился, Морган Фергюсон проверил, хорошо ли закрыта дверь, и быстро сотворил чары против подслушивания. Тем временем Алан МакКормак и Эрик Маэлгон заняли два удобных кресла по обе стороны стола, а Кевину с Морганом пришлось довольствоваться стульями.
