Рейнеке Патрик - Ива и Яблоня: Новое платье королевы
— Да. Дважды.
— Почему же вы до сих пор не женаты?
— Потому что… — и опять возникло перед его глазами смеющееся лицо Марион, как она хохотала, когда он наконец решился сказать ей о своих чувствах… и как раздраженно дернулись губы Аниты, когда он умолял ее все бросить и уехать с ним в Америку. — Потому что были особые обстоятельства…
Помолчав, он добавил:
— Я не мог объявить ни одну из них своей невестой, оставшись при этом наследником престола. А жить со мной они обе не захотели.
— А меня, значит, можно объявить? — рассерженно спросила она.
Он неловко рассмеялся.
— Я это уже сделал.
— Сделали?!
— Не называя имени, потому что еще не получил от вас согласия.
— Да вы сумасшедший!
— Ну, в чем-то да. Но точно не больше вашего!
Она осеклась.
— Вы правы. Явиться на бал было с моей стороны безумием. Извинитесь, пожалуйста, за меня перед вашим батюшкой, — добавила она. — Я, наверняка, вела себя неучтиво. Но я просто не могла подумать, что он король. Он был настолько прост со мной.
— Передам. Но вы не берите это в голову. Ему, кажется, недостает именно такого общения. И вы нашли единственно верный подход.
"Как и ко мне", — добавил он мысленно. Но она уже забыла об этом. Он видел, как она пожала плечами.
— Почему я должна хотеть выйти за вас замуж?
Он пожал плечами в ответ. Все девушки Оберау хотят выйти за него замуж. Но она ему именно тем и понравилась, что была не такой, как все.
— Потому что со мной вам, с очевидностью, хорошо. А с вашей семьей — нет.
Она на минуту задумалась.
— Но вы меня совсем не знаете.
— Того, что я успел узнать о вас, мне достаточно.
— Нет, вы не понимаете меня… У меня нет никакого опыта общения с противоположным полом, но я много читала об этом в книгах. И потом я наблюдаю за другими людьми. А со стороны часто видишь больше… Я хочу сказать, вы только думаете, что любите меня, но на самом деле вы просто увидели незнакомую девушку в необычном волшебном платье. Это возбудило ваше любопытство, вам хочется узнать больше, и вот вы уже готовы пойти на что угодно, наговорить и наобещать с три короба, лишь бы заполучить желаемое.
Он невольно усмехнулся этой невинной трактовке мужского желания.
— В каком таком платье? — с наигранным непониманием спросил он.
— Мое платье из лепестков яблони. В котором я была на балу.
— А вы разве были на балу?
— Нет, — она уже была в замешательстве. — Но я была во дворце.
— И кто же вас там видел? У вас нет ни одного достойного свидетеля. Шёнберг не из болтливых, он может что-то подтвердить, только если будет под присягой. К словам короля давно уже никто не относится всерьез. Ганс? Так он известный выдумщик, он не врет только мне. А что видел я, это мое личное дело. Строго говоря мы имеем всего лишь не знакомую с правилами светской жизни девочку, которая одела мамину нижнюю рубашку и прокралась ко дворцу со стороны заброшенного парка.
Она непонимающе хлопала ресницами.
— Но у меня было платье! Подарок яблонь Апфельштайна. Это было настоящее волшебное платье!
— Вы, правда, придаете нарядам такое значение? — с иронией спросил он. — Уверяю вас, когда двое остаются наедине и снимают друг с друга одежду, уже не так важно, какая именно это была одежда.
Однако ее не так-то просто было смутить.
— Это не так! И вы прекрасно знаете это! Не делайте вид, что социальные различия для вас ничего не значат. Когда двое остаются наедине, они все равно остаются где-то — в супружеской спальне или на сеновале. И потом эта история имеет либо одно продолжение, либо другое.
— Н-да, будь вы действительно принцесса Нидерау, нам бы следовало встречаться в лесу, — пробормотал он, прекрасно понимая, что она-то на самом деле права.
— В лесу?… — она вдруг странно притихла, но это оказалось ненадолго. — Нечего заговаривать мне зубы! Вы знаете, что я права. И не придаю я никакого такого особого значения нарядам! На мне было настоящее волшебное платье, и поэтому все было по-другому. А теперь волшебство кончилось, и мы с вами такие, какие есть. Вы увлеклись чудом, а вовсе не мной, и теперь не хотите признать этого.
— Неужели вы всерьез верите, что волшебство имеет какое-то значение? Нам с вами жить в двадцатом веке. И вы же взрослый, разумный человек. Вы же видите, в каком жестоком мире мы живем. Вы же не думаете, что какие-то волшебные платья, хрустальные туфельки, крапивные рубашки могут изменить человека, сделать его лучше, кого-то спасти или помочь стать счастливым?
Она так долго молчала, что он уже было подумал, что его отповедь останется без ответа. Но вот она все-таки подняла голову.
— Да, наверно, вы правы, — с грустью сказала она.
— Верите вы или нет, но мне действительно не важно, что на вас надето. Если этот мир не согласен с тем, чтобы вы вышли за меня замуж, значит, придется его изменить. Тем более что это давно пора сделать.
— Я не понимаю о чем вы…
— Помните, вы восхищались королем Ундой? Который, кстати, еще не известно, существовал ли на самом деле. Вы с восторгом говорили о том, что он провел свой народ через перевалы. Я вас разочарую, в те далекие времена это было сделать не так сложно. Это сейчас из-за изменений климата и подвижек земной коры перевалы стали труднодоступны, но у нас достаточно сведений, что в раннее средневековье ими довольно активно пользовались, переходя через долину целыми армиями. Я собираюсь восстановить эти пути. Но не через перевалы. Я пробью тоннели и построю железную дорогу в Блуденц. До Инсбрука можно будет доехать всего за несколько часов, а до Брегенца и того быстрее. Унда привел в долину племя полудиких людей, а я открою Оберау Европу. И уверяю, мы найдем у себя, что показать остальному миру — не одни лишь кружева, деревянные церкви да яблочный сидр.
Она слушала его раскрыв рот.
— Не может быть! Это, правда, возможно?
Это был настоящий триумф.
— Конечно, возможно, — сказал он более спокойным тоном. — Только вы же знаете наших "отцов города" и нашу "аристократию". Не так-то просто будет уговорить этих болванов на серьезные вложения, если они могут принести доход только лишь спустя долгое время. И потом у нас не так много честных людей. Ни одна стройка не обходится без того, чтобы не украли больше, чем построят.
Она опустила глаза.
— Да, к сожалению, я знаю, о чем вы говорите.
— Знаете. Конечно, знаете. Ходите по лесу, видите, что с ним происходит, сами ведете домашнее хозяйство. Вам ли не знать, на какие средства были куплены ткани на наряды вашим сестрам.
Она едва заметно кивнула.
