Андрэ Нортон - Зеркало Мерлина
— Это может сказать любой, — заметил Лугейд. — Если ты откажешься от дела своей жизни, чем другим ты займешься? Поднимешь меч? И умрешь, до того оборвав несколько жизней.
Мирддин вспомнил, каким он в последний раз видел дом клана. Таковы плоды войны, такова жизнь, на которую обречены люди, если ты выбираешь войну. Да, у него должна быть иная судьба. Он должен нести ношу, возложенную на него Зеркалом.
— Я буду делать то, что должен, — тяжело сказал он. — И если ожидание — часть моего дела, я принимаю и это. Но меня предупредили…
Он подумал о том, имеет ли он право говорить о тайном, ведь Зеркало наложило запрет на открытое ему.
— Существует некто…
Он почувствовал, что может продолжать.
— Чья задача — помешать мне.
— Один из Темных, — сказал Лугейд.
И Мирддин удивился. Многое ли знает друид?
Он увидел улыбку на лице Лугейда.
— Здесь тоже есть кое-что, чего ты не договариваешь.
Он коснулся пальцем лба.
— Двадцать лет я постигаю эту науку. То, что мы изучили, никогда не записывалось. Оно передавалось устно от поколения к поколению. Да. Темные некогда принесли гибель на Землю. Значит, у них есть тоже верные слуги? Знаешь ли ты, кто твой враг?
— Одна девчонка.
И Мирддин увидел Нимье на горном склоне. Она шла, и лицо ее было прекрасно, ветер развевал волосы девушки. Походка ее была легка, и только взгляд был напряженным. Она искала кого-то.
Такой он видел ее и тогда в Зеркале.
— Я знаю лишь, что ее зовут Нимье. Не ведаю из какого она клана, какого племени.
Лугейд покачал головой.
— Нимье — это имя Силы. В старину так звали богиню воды. Я запомню ее имя.
Они ели молча, занятые своими мыслями, и так же молча легли спать. Но Мирддин чувствовал, что рядом друг, и ему было хорошо. Редко испытывал он подобное чувство, лишь в пещере у Зеркала.
На рассвете они снова начали поиски.
На этот раз Мирддин действовал с большей готовностью. Если ему необходимо терпение, он будет терпелив.
Солнце стояло уже высоко, когда они поднялись на кольцевой курган, который возвышался над другими. И тут же кусок металла начал раскачиваться, блестя на солнце. Лугейд рассмеялся.
— Разве я не сказал, что сила стремится к силе? Вот доказательство, мальчик!
Он топнул ногой.
— Здесь лежит то, что мы ищем.
Он сунул кусок металла в карман, торопливо направился к хижине и вернулся с бронзовым топором.
— Настоящей лопаты у нас нет, — сказал он, — но этот топор и твой нож послужат нам.
С силой, не свойственной его возрасту, Лугейд врубился в дерн. Работа была тяжелая, и они по очереди рубили топором, убирая землю с помощью ножа и корзины. К закату они добрались до массивного камня, служившего крайней крышей склепа. Лугейд расчистил его, чувствуя, что где-то должен быть люк.
Солнце зашло, сгущались сумерки. Лугейд стоял в выкопанной ими траншее.
— Свет! Зажги факел! Нельзя работу оставлять на завтра!
Мирддин выпрямился, высыпал очередную корзину земли.
В глубине души он знал, что друид прав: открытой могилу нельзя бросать. Но человеческая часть в нем содрогнулась при мысли, что придется в темноте влезать в склеп.
Он отложил в сторону неуклюжие орудия и заторопился, проходя мимо мегалитов, к хижине.
Хорошо укрытые угли еще сохраняли огонь.
Мальчик сунул два факела в угли, потом взмахнул ими над головой, раздувая пламя.
Держа в руках факелы, он думал лишь о том, как бы побыстрее добраться до их раскопки.
Неожиданно он ощутил тревогу. Оглянувшись, он не увидел никакого движения, между камнями, лежали только мрачные тени. Он пошел медленнее и продолжал оглядываться.
Подойдя к яме, он воткнул факелы в землю. И при их свете увидел, что Лугейд в его отсутствие не терял времени: обнажился конец откопанного ими камня, и теперь друид углублялся под него, чтобы найти вход в склеп.
Ниже оказался другой камень. Он был меньше и стоял вертикально. Камень был сдвинут, но топор, ударяя по нему, расколол его. Открылось отверстие. Мирддин наполовину проник в него.
Лугейд посветил ему факелом.
Внутри оказались различные предметы: кувшины, копья, что-то завернутое в ткань, рассыпавшуюся от прикосновения свежего воздуха. Все это не интересовало Мирддина. Он хотел увидеть блеск металла, и свет факела помог ему.
С бесконечной осторожностью мальчик сунул руку в отверстие и нащупал там что-то твердое и холодное. Схватив предмет, он вытащил его наружу. Это был меч.
Клинок его был из того же сплава, что и сокровище Лугейда. Нетронутое временем, прямое и гладкое, оружие при свете факелов заблестело. Большая тусклая жемчужина украшала витую рукоять.
Мирддин протянул меч друиду и начал торопливо забрасывать землей отверстие.
— Надо побыстрее закопать могилу, — сказал он.
Мальчик тяжело дышал.
— Оттуда за нами следят.
Он кивнул в сторону, не поворачивая головы.
Лугейд дышал с присвистом.
— Возьми меч, мальчик, и иди! Оставь мне свет. Я сам закопаю могилу. Нельзя рисковать оружием.
Он отдал меч Мирддину, и мальчик снова притронулся к нему. Ему захотелось завернуть лезвие в плащ: оно сверкало ярче факелов.
Держа оружие перед собой, он направился к хижине. Он бежал, остро ощущая чье-то присутствие. Казалось, сейчас нападут на него.
Кто бы это мог быть — какой-нибудь бродячий горец или сакский разведчик. А этот меч настолько ценная добыча, что вполне оправдывает нападение. Несомненно — за ним следит необычный враг.
Мирддин не опустил дверную шкуру, и огонь в хижине был заметен издали.
Мирддин был в десяти шагах от двери, когда от ближайшего камня отделился человек и направился к нему. Мальчик повернулся лицом к нему. Рукоять меча удобно лежала в руке, как будто оружие было выковано специально для него.
Меч был гораздо длиннее римских, которые он видел в войске Амброзиуса.
Он взмахнул мечом, с которого, казалось, сорвался язык пламени. Мирддин наконец понял, что значит быть воином, почувствовал яростное возбуждение боя.
Не сознавая этого, он оскалил зубы и испустил низкий крик.
Но не ударил. Свет из двери хижины упал на приближающуюся фигуру, и он узнал ее.
— Нимье!
На этот раз он не только увидел, но и услышал ее смех.
— Мерлин!
В самом голосе, произнесшем его имя, звучала насмешка.
— А, отважный воин!
Насмешка девушки ужалила его в самое сердце.
— Какой подвиг совершишь сейчас? Ударишь меня мечом, как поступают разбойники в этих темных землях?
Мирддин опустил меч. Перед ней он почувствовал себя глупым и маленьким.
