Серена Валентино - Всех прекрасней. История Королевы
— Поверить не могу, что ты это сделала! — продолжал кричать Король.
Не переставая громко всхлипывать, Марта ухмыльнулась:
— Ужасная, злая девчонка…
— Обманула нас и завела в яму! — продолжила Люсинда. — Она все спланировала, я точно знаю…
— Она нас ненавидит! — добавила Руби, тщетно пытаясь выпутать из волос веточки.
— Посмотри, что твой ребенок с нами сделал! Ее нужно наказать! — хором вскричали сестры.
Король перевел взгляд со своих кузин на дочь и сказал:
— И она будет наказана! — он схватил девочку за руку. — Ты отправишься в свою комнату и будешь сидеть там, пока я тебя не позову, ты поняла?
Лицо Белоснежки превратилось в маску чистого ужаса. Она хотела возразить, но Король и слушать ничего не хотел.
— И не спорь со мной, Белоснежка! Я не допущу, чтобы моя дочь поступала столь недостойным образом! Ты принцесса и…
И в этот момент в зал влетела Королева и разъяренным ястребом налетела на супруга.
— Святые угодники, что ты делаешь?! — закричала она. — Отпусти ее! Сейчас же!
Король опешил.
— Прошу прощения? — изумленно выдохнул он.
— Похоже, войны и пушки повредили тебе слух! Отпусти ее! И изволь объясниться, как ты смеешь обращаться со своей дочерью — с нашей дочерью — таким образом?!
Тут Королева заметила сестер. Под ее пылающим негодованием взглядом они попятились в надежде улизнуть до того, как гнев Королевы падет на них.
— А что касается вас, дамы, — грозно сказала Королева, — вы покинете двор немедленно! Я прикажу собрать ваши вещи и отправить следом с другим экипажем, как только это будет возможно. Вы не останетесь в этих стенах ни на секунду дольше!
Люсинда взвизгнула в своей привычной манере:
— Это возмутительно! Мы кузины Короля, и мы не позволим…
Но Королева не дала ни ей, ни ее сестрам завершить за нее мысль.
— Стража, отведите этих женщин к ожидающей их карете. Поезжайте с ними и убедитесь, что они благополучно добрались до дома. Если они пойдут на какие-либо уловки, у вас есть мое разрешение пресекать все на корню. Что ж, дамы, уверена, вы желаете оставить нас до того, как мой муж узнает, чем вы тут занимались. Кузины вы или нет, но я сильно сомневаюсь, что он проявит к вам большее милосердие, чем я этим вечером. А теперь исчезните с глаз, пока я не передумала и не отправила вас гнить в темницу, как вы того заслуживаете!
Король видел в своей жене нечто такое, о существовании чего и понятия не имел, и это одновременно и привлекало его, и пугало. Когда стражники надели на сестер кандалы, Руби пробормотала:
— Разве это так уж…
— Необходимо? Можно же вывести нас…
— Другим путем? Мы не хотим, чтобы нас вели под конвоем через парадный зал, — закончила Марта.
Королева коварно улыбнулась сестрам:
— Разумеется, есть и другой путь… — сестры с облегчением вздохнули, но Королева еще не закончила. — Однако я считаю, что все должны узнать, насколько вы подлые и отвратительные.
Разгромленные сестры низко повесили головы, а стражники потянули их к выходу. На протяжении всего пути на них были устремлены полные упрека взгляды гостей. Дамы, прикрываясь ладонями в перчатках, перешептывались, когда мимо них проводили сестер. Руби едва не падала в обморок от переполнявшего ее стыда, зато Люсинда смотрелась решительно и непоколебимо с высоко задранным подбородком, как будто не ее опозорили перед всем королевством. Ничего не понимающий Король оказался окончательно сбит с толку, когда Королева, дождавшись ухода сестер, обратилась к нему с той же неослабевающей воинственностью.
— Поцелуй свою дочь и скажи ей, как сильно ты ее любишь, — распорядилась Королева.
Король моргнул. Он был Король. Его слово было закон. Но в строгом тоне его жены крылось нечто такое, что он подчинился.
— У меня нет времени на объяснения, муж мой. Но ты должен верить в правильность моего решения. Мы обсудим все позже.
— Конечно, дорогая, — Король едва не поклонился, желая охладить гнев жены.
— А теперь извинись перед Белоснежкой за свое недостойное поведение и давай уже отправимся в парадный зал и поприветствуем наших гостей.
И вновь Король ее послушался, после чего Королева, резко развернувшись, так что ее мантия взметнулась, стремительно направилась в соседний зал и присоединилась к смущенным гостям. Празднество возобновилось.
ГЛАВА VIII
Мужчина в зеркале
Лишь на рассвете, проводив всех гостей, Король и Королева смогли наконец уединиться в своих покоях. Королева, чью ярость не смогло заглушить даже столь долгое пиршество, вновь направила свой гнев на супруга.
— Представить не могу, что такого наговорили тебе эти ведьмы, из-за чего ты так ужасно обращался с Белоснежкой!
Король повесил голову.
— Я поговорил с Белоснежкой и убедил ее в своей любви. Сказал, что ужасно сожалею, и она простила меня, так почему же ты не можешь сделать того же? — спросил он.
Глаза Королевы наполнились слезами.
— Любимая, что с тобой? Прошу, расскажи мне, — попросил Король.
Королева посмотрела ему прямо в глаза.
— Я и вообразить не могла, что когда-нибудь увижу, как ты ранишь нашу дочь.
Ее слова ужаснули Короля.
— Клянусь, моя любовь, она не пострадала!
— Пострадало ее сердце! — и Королеву будто прорвало. — Я знаю этот взгляд, это выражение муки на детском личике! Сколько раз я его видела, это самое лицо, когда ребенком смотрела в зеркала отца! О, он был ужасным человеком! Настоящим чудовищем! И как моя мама, моя милая красивая мамочка могла выйти за него?! Он ненавидел меня. Да, именно так, сколько раз он говорил мне: «Бесполезная и бесчувственная уродина!» Вот что он мне твердил! И эти слова ранили куда сильнее, чем любые синяки и шрамы, любая физическая боль, которую он причинял мне! Уж во всяком случае, те со временем заживали.
У Королевы подогнулись колени, и она так и села на пол, закрыв лицо руками.
Она подняла взгляд на Короля. Он смотрел на нее с жалостью.
— Молю, прости меня, любимая, — сказал он. — Ранее ты упомянула войну, и ты была права, она меняет людей. На войне ты перестаешь быть человеком и в то же время становишься еще человечнее. Я был не в себе.
Королева понимала. Она видела все это в его глазах, об этом кричали шрамы на его лице и растрепанные волосы.
— Я схожу, проверю, как там Белоснежка, — сказал Король, все еще подавленный открывшейся правдой о ранних годах жизни Королевы.
— Конечно, дорогой, поцелуй ее за меня. А я пока переоденусь ко сну.
Король поцеловал Королеву, все еще сидящую на полу у огромной кровати, прикрытой балдахином. Затем обнял и ушел, чтобы взглянуть на спящую дочь, в надежде успокоить жгучее чувство вины.
