Павел Нечаев - Рыцарь Лета
— Сколько еще? — прошепелявил с берега бобр.
— Еще три! — ответил Сашка, и поставил камень сверху на сваю. Придержал левой рукой, а правой, освободившейся, утер пот.
— Тогда я скажу нашим, чтобы начинали сплавлять, — сказал бобр, и вопросительно глянул на Сашку.
— Давай, — махнул тот рукой. Он забивал последнюю, седьмую, сваю, посреди ручья, а бобры уже ладили слева и справа от него стволы деревьев, лишенные веток. По течению плыли все новые, бобры живо хватали их, и укладывали поперек течения. Сашка забил последнюю сваю, и поспешил бобрам на помощь. Они придерживали лапами стволы, а Сашка привязывал их лыком к сваям, притапливал, и привязывал под водой, у самого дна, погружаясь с головой. Бобры помельче уже суетились у берега, наваливая на плотину ветки. Они приносили в лапах камни и кусочки глины, и укладывали, обмазывали. Вскоре вода уже не журчала, она бурлила, особенно в центре, где еще ничего не было, только сваи.
— Все, я устал, — махнул Сашка рукой, и полез на берег, обсыхать. Он действительно очень устал. Двэйн выбрался на берег, и присоединился к нему.
— Стоит! Фрр! — удовлетворенно фыркнул он в усы.
— Стоит и будет стоять! — кивнул Сашка. — Ладно, Двэйн, я обсохну, и пойду. Пора мне.
— Я провожу тебя, — сказал Двэйн, встал на берегу и свистнул. Бобры тут же прекратили работу, десятки голов повернулись к стоящим на берегу.
— Бобры! Наш гость уходит! Попрощайтесь и поблагодарите его за помощь! — крикнул Двэйн, и бобры стали кричать, благодаря Сашку. Смущенный, тот аж покраснел.
Двэйн, и напросившийся в сопровождающие Бвэйн, проводили Сашку до границ бобровых владений.
— Прощай, мастер! — дружно отвесили они поклон.
— Прощайте, бобры, удачи вам! — пожелал в ответ Сашка, поправил на спине изрядно полегчавший рюкзак, и пошел по тропинке. Бобры смотрели ему вслед.
— Ты веришь, что человек учил нас, бобров, строить плотины? — задумчиво спросил Двэйн у Бвэйна.
— Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, — ответил тот.
— Да, времена меняются. Все меняется, — вздохнул Двэйн, и Бвэйн согласно вздохнул в унисон. Пролетавшая над ними ворона услышала обрывок фразы, но ничего не ответила. Ей нужно было догонять Сашку, да и не в привычках вороны было оспаривать очевидное.
Сашка, тем временем, шел по тропинке. Вскоре деревья расступились, и он вышел на опушку. Перед ним расстилался бескрайний луг, тропинка уходила куда-то вдаль. На самом деле, луг не был бескрайним, просто Сашка находился в низине, но он этого не сообразил, и пригорюнился. По всему получалось, что шагать ему еще много, а солнце уже висело высоко, так, что Сашкина тень, съежившись, пряталась у его кроссовок. Вздохнув, он поправил рюкзак, и зашагал дальше — а что ему еще оставалось? Он уже порядочно прошел, и лес уже потерялся где-то позади, когда услышал на лугу ржание. Сашка повернул голову, и остолбенел: прямо на него несся конь. Был он белоснежным, до того белоснежным, что будто светился изнутри, даже на солнце. Он рассекал травы, и те, казалось, пригибались при его приближении. Когда он подскакал близко к Сашке, тот заметил, что это не просто конь, а единорог, как на картинке в книжке про принцев Амбера. Подлетая к Сашке, он наклонил голову. Сашка испугался, ему показалось, что сейчас тот проткнет его своим закрученным винтом рогом, торчащим изо лба. В последний момент единорог отвернул, и проскакал мимо Сашки. Он остановился невдалеке, и медленно приблизился. Всхрапывая, раздувая ноздри, он будто нюхал Сашку, и вид у него был удивленный. Сашка вспомнил, что бобры тоже его нюхали, и тоже очень удивились. Прочистив пересохшее горло, Сашка кашлянул, и громко сказал, обращаясь к единорогу:
— Здравствуйте! Я Шурик.
— Здравствуй, человек! — мелодичным голосом ответил единорог. Он не раскрывал рта, а голос его словно бы звучал в Сашкиной голове. Сашка даже не удивился — уж если бобры разговаривают, то почему бы не разговаривать и единорогам?
— Скажите, пожалуйста, эта дорога приведет меня во дворец короля Оберона? — спросил Сашка, просто чтобы что-то сказать. Единорог его поразил, он был очень красивым, до того красивым, что Сашка не сразу собрался с мыслями.
— Приведет, — подтвердил единорог, и, в свою очередь, представился: — Меня называют по-разному, но ты можешь звать меня Финн. Или Светлый Финн, как тебе будет угодно. Да будет позволено мне спросить, что ищет маленький человек во дворце Оберона?
— Я… — начал Сашка, и засомневался, стоит ли рассказывать про свою беду незнакомцу. Волшебная Страна была опасным местом. Но единорог казался таким добрым, таким… теплым, что Сашка решился. Он начал с самого начала, с того дня, как в его комнату влетел раненый Дори. Единорог внимательно слушал. Сашка, сам того не заметив, рассказал единорогу все. Рядом с тропой, спрятавшись в траве, разговор внимательно слушала ворона.
— Ты храбрец, маленький человек, — сказал Сашке Финн, выслушав его историю. — Не каждый бы решился на такое. Волшебная Страна не место для смертных. Неисчислимые опасности подстерегают на каждом шагу.
— Я должен помочь маме! — выпалил Сашка. — У меня кроме нее никого нет. И… это из-за меня она может сейчас умереть. Раз так, то исправлять это мне.
— Понимаю, — склонил голову единорог.
— Скажите, Финн, — высказал Сашка мысль, возникшую у него с первых минут разговора с единорогом: — Вы можете отнести меня ко дворцу? — Единорог удивленно всхрапнул, видно, нечасто его просили о таком. Он долго молчал, и Сашка уже, было пригорюнился, решив, что придется топать пешком.
— Да, — сказал единорог. — Я отнесу тебя во дворец, маленький храбрец. Залезай.
Единорог был высокий, и Сашка не смог на него залезть, как ни старался. Он все время соскальзывал. Брякнувшись несколько раз о землю, он бросил попытки, и сказал единорогу:
— Давайте найдем какой-нибудь камень, или бугорок. Так я не залезу.
— Скоро будет развилка, у развилки стоит большой камень, — ответил Финн. Вместо ответа Сашка быстро пошел вперед, перейдя почти на бег, за ним потрусил Финн. Вскоре впереди показалась развилка. Дорога там расходилась. Одна тропа вела налево, одна направо, и одна прямо вперед. У дороги стоял огромный серый валун. На нем было что-то написано, но что именно, Сашка не разобрал. Буквы были полустертые, ветер и дожди основательно поработали над ними. Впрочем, Сашка догадался, что там написано, не зря он любил сказки.
— Налево пойдешь, коня потеряешь, направо пойдешь, не сносить тебе головы, прямо пойдешь — и коня, и голову потеряешь? — спросил он у Финна.
— Да, — ответил тот, и посмотрел на Сашку с уважением. — Когда-то тут было написано предостережение для путников.
