Павел Нечаев - Рыцарь Лета
— А фей-то сбежал, хозяин, — стал рассказывать Влас, уплетая пирог. — Сидел-сидел, потом письмо какое-то написал, манатки собрал и тю-тю, только его и видели.
— А еще дядя твой приходил, записку оставил, — добавил Акинфий. — Тама, в прихожей.
Сашка пошел в прихожую, скинул сапоги. Подумав, снял штаны и куртку, подаренную фэйри, и закинул вместе с сапогами на антресоль. Потом взял лежащую на полочке перед зеркалом записку. Дядя настоятельно просил Сашку позвонить. Хмыкнув, Сашка пошлепал босиком назад в комнату. На полке, где обитал Дори, он нашел сложенный вдвое тетрадный лист. Корявыми буквами было исписано меньше трети. Маленькому Дори пришлось протрудиться, выводя буквы карандашом чуть меньше собственного роста. Письмо гласило:
«Дорогой друг! Вероятно, ты уже знаешь, что я тебе солгал. Не обижайся. Данная королеве клятва связывала меня, я не мог поступить иначе. Я понимаю, что тебе больно и обидно оттого, что разменной картой в игре стала твоя мама. Поверь, что я был против этого. Я не надеюсь, что ты простишь меня, но верю, что придет время, и ты меня поймешь. Бывают в жизни моменты, когда делаешь не то, что хочешь, а то, что должен.
Прощай, друг. Я никогда не забуду, кто спас мне жизнь. Твой должник, Дори ап-Грэйм»
Сашка прочитал прощальное письмо Дори, и бросил его на стол. Блуждая по лабиринту, он много думал о том, как вернется домой и скажет Дори несколько слов из тех, что не пишут на бумаге.
— Что там? — нетерпеливо подпрыгнул на стуле Акинфий. Вместо ответа Сашка сунул тому письмо. Акинфий с Власом, почти касаясь листа носами, стали читать. Прочитав, они недоуменно уставились на Сашку.
— Те фэйри, что на нас напали, не служили Маб, — пояснил Сашка. — Это был спектакль, его затеяла Титания, чтобы заманить меня в Волшебную Страну.
— А этот злыдень, значит, с ними заедино был? — встопорщил усы Влас. Сашка кивнул.
— Ахвить я говорил, что нет им веры, феям! — торжествующе воскликнул Акинфий. — Все они одинаковы, что зимние, что летние. Все злыдни! Он еще другом себя называет, пакость заморская! — Акнифий возмущенно ткнул пальцем в бумагу. Сашка кивнул, но ничего не сказал. На душе у него скребли кошки. Он успел привязаться к умному и вежливому Дори. Тем горше было сознавать, что тот использовал Сашкино доверие в корыстных целях. Что ж, урок пошел на пользу. Сашка стал смотреть на жизнь по-другому, стал немного взрослее. Оставалось сделать еще, и можно было идти спать.
Сашка подошел к телефону, и набрал номер. Телефон был старый, еще советский, с жужжащим диском. На том конце долго не брали трубку, все-таки глубюокая ночь. Наконец, в трубке щелкнуло, и послышался сонный голос дяди Володи:
— Слушаю…
— Дядь Володь, это я! — бодро произнес Сашка.
— Сашка! — из голоса дяди мигом исчезла сонливость. — Ты где? С тобой все в порядке?
— Я дома, — ответил Сашка.
— Ты что себе думаешь, молодой человек?! — загромыхал в трубке дядин голос. — Тебя же с милицией уже ищут! Мать в больнице, а ты непонятно где шляешься! Значит, так! Из дому ни ногой, я завтра приеду, и мы с тобой поговорим, очень серьезно поговорим. Потом к маме поедем. И не вздумай опять бегать. Слышишь?
— Слышу, — ответил Сашка.
— Хорошо, — уже спокойнее сказал дядя.
— Дядь Володь, — сказал Сашка, и замолчал.
— Что там еще?
— С мамой все в порядке. Давайте завтра ее заберем, прямо с утра! — твердо сказал Сашка.
— Что? Да откуда ты… — дядя оборвал фразу на полуслове, и спросил: — Ты уверен? Точно?
— Да! — ответил Сашка уверенно. — Я точно знаю!
— Ну… хорошо. Все, малой, до завтра, — в трубке послышались гудки.
Сашка прошелся по комнатам, проверил, не валяется ли чего лишнего, что могло бы попасться дяде на глаза. Везде был порядок, и он направился к кровати, и стал стелить постель. Собак по обыкновению тут же улегся на чистые простыни.
— Хозяин! — позвал Сашку Акинфий.
— А? — откликнулся Сашка.
— Нам бы пирога еще… соседям там отнести. Уж больно хорош у феев пирог!
— Берите на здоровье, — Сашка отрезал половину пирога, завернул в газету и вручил домовым. Те поблагодарили и откланялись. Оставшись один, Сашка завалился в кровать, и через несколько минут уже спал крепким сном. В ногах у него, свернувшись клубком, спал Собак. Во сне Собак бежал по брусчатой мостовой далекого Кадафа. Он выбежал на пустынную площадь. Там, в неверном свете двух лун, синей, и зеленой, кружком сидели коты, отбрасывая причудливые тени. Собак подошел, помедлил, чтобы не терять достоинства, и присоединился к почтенному собранию. Котам было что обсудить. Сашке ничего не снилось, а если бы и снилось, вряд ли он смог бы попасть в Кадаф. У котов и людей разные сны. Утром, когда горизонт на востоке окрасил алым первый луч восходящего солнца, в одной из городских больниц лежащая на кровати женщина открыла глаза.
Примечания
1
Морриган — богиня войны.
