Анна Котова - Небо бескрылых
Ржавая рама за вторым ангаром. Юрис сидит у Алекса на коленях, платье расстегнуто, его голова опущена в вырез. Она прижимает к себе эту темную взлохмаченную голову. Губы, скользящие по нежной коже. Густые темные волосы под пальцами. "Куда тебя пошлют, Алекс?" — "Я не знаю. Узнаю завтра". — "Я поеду с тобой. Брошу постылое Адмиралтейство, и к черту папу. Только ты, Алекс, я больше не могу без тебя". — "Я люблю тебя до смерти, Юрис".
— 54-
Пять утра. Солнце висит низко над горизонтом, красное, злое. Двадцать шагов, разворот. Черный зрачок дула смотрит в глаза. Выстрелы.
Алекс стоит, покачиваясь, по рукаву парадного мундира бежит струйка крови.
Гальтейн лежит, глядя в розово-лиловые облака мертвыми глазами. Точно между бровей аккуратная круглая дырочка.
— Сто из ста, — непонятно говорит Алекс.
— 55-
Рано утром на пороге особняка Бассианусов возникает запыхавшийся светловолосый юноша в парадной флотской форме, но без фуражки. Арраниус отворяет дверь, смотрит вопросительно.
— Могу я видеть госпожу Юрис? — спрашивает юноша нервно.
— Как вас представить? — холодно интересуется Арраниус, не одобряющий срочных визитов в семь утра.
— Передайте — виконт Алзей, Винсент Алзей, — юноша переминается с ноги на ногу от нетерпения.
— Входите, я узнаю, примет ли вас госпожа, — и дворецкий удаляется, важный и неспешный, не подав и виду, что титул произвел на него впечатление.
Юрис скатывается вниз по лестнице, на ходу застегивая китель.
— Винс! Здравствуй!.. Что-то случилось?
— Случилось, Юрис. Я могу переговорить с тобой без лишних ушей?
— Конечно. Пойдем! — она хватает его за рукав и тянет в кофейный кабинет. Закрыла дверь, села.
Винс заметался по кабинету, прислонился к краю стола, отошел снова.
— Юрис, он дрался на дуэли и убил противника, — наконец выпаливает он.
Юрис бледнеет, глаза становятся, кажется, вдвое больше.
— Он ранен?
— Слегка, ерунда, царапина. Он арестован, Юрис.
Карие глаза закрываются. Распахиваются снова.
— Это трибунал?
— Да.
— Что ему грозит?
— Еще не знаю точно, но ничего хорошего. Как бы не клавдиевые рудники, Юрис. Противник убит, а он был старше по званию.
Юрис опускает голову на руки.
— Я могу увидеть его? — спрашивает она глухо.
— Тебя не пустят. Только после приговора.
— А на суд?
— Ты не свидетель.
Она встает, поднимается на цыпочки и целует Винса в щеку.
— Спасибо. Я нажму на свою кнопку, она обязательно сработает.
Винс смотрит несчастными глазами.
— Военный суд не подчинен премьер-министру.
— Она сработает, — повторяет Юрис.
— 56-
Юрис стоит перед отцом, бледная, кулаки сжаты.
— Ты сделаешь это ради меня, папа.
— Нет, дочь. Это военный суд. Я ничего не могу.
— Ты сделаешь это ради меня, папа. Если надо — дашь взятку. Если надо — пойдешь к дяде Анастасу и напомнишь, что моя мать была сестрой его жены. Но ты сделаешь это.
— Юрис, даже самое мягкое наказание — ссылка.
— Меня это устроит.
— Его ушлют в глушь и тебя это устроит?
— Да. Я поеду с ним.
— В качестве кого, позвольте спросить, Юрис Бассианус?
— В качестве невесты, если ты не дашь согласия на брак немедленно.
— Не дам.
— Хорошо, папа.
— 57-
— Какова причина дуэли?
— Личное оскорбление.
— Потрудитесь разъяснить.
— Нет.
Ректор академии, свидетель:
— Это вопиюще! Курсант стреляется с преподавателем!
— Возражаю, — говорит кругленький военный адвокат с блестящей круглой лысиной на затылке. — Дуэль состоялась после вручения дипломов. Стрелялись офицер с офицером.
— На территории моей академии! Это вопиюще!
— Если бы они вышли за ограду, было бы менее вопиюще? — ядовито спрашивают из зала.
— А вы бы молчали, Тайберт! Вы знали, но не донесли!
— Терренс донес, — говорит другой голос. — Что, вы предотвратили дуэль?
— С вами, Алзей, мы еще разберемся!
— Валяйте, — равнодушно бросает Винс.
— 58-
— Юрис, я мог и не суетиться. Свидетели в один голос показали, что зачинщиком был убитый. Лишение звания, запрет на службу в военно-воздушных силах, высылка в провинцию на три года. Как ты и хотела, и без всякого моего участия. Но поскольку я вмешался, можешь выбрать место ссылки.
— Норикия.
— Норикия? — бывший маэстро медленно поднимает брови, осознавая. — Ты достойная дочь своего отца, Юрис Бассианус.
— Да, папа.
— 59-
Юрис ждет.
Казенные скучно-зеленые крашеные стены, казенный пол, застеленный облезлым линолеумом. Темновато, пыльновато. Есть скучная лавка на железных ножках, обитая бурым дерматином, но Юрис не может сидеть. Она стоит, вытянувшись, у пыльного окна. В стекло с тупым упорством бьется крупная зеленая муха.
Юрис ждет. Полчаса. Час.
В недрах здания, за обшарпанной деревянной дверью, начинается смутное шевеление, лязг, шаги, неразборчивые команды грубым сиплым голосом.
Наконец дверь распахивается, и его выводят.
Он все еще в белом мундире, на который больше не имеет права. Брюки измяты и перепачканы, с кителя с мясом оборваны погоны и пуговицы, рубашка посерела. Темные волосы всклокочены, на щеке кровоподтек. Глаза угрюмы, у губ усталая складка.
— Алекс… — шепчет Юрис и устремляется к нему.
Он поднимает взгляд — и вдруг его глаза загораются неверящим восторгом.
— Ты!.. — он делает движение ей навстречу, но его крепко держат за локти дюжие охранники с равнодушными лицами.
— Тихо, тихо, прыткий какой, — ворчит сержант. — Дай наручники сниму.
Лязг ключей, щека Алекса дергается — видимо, ему причинили боль, — охранники отпускают его, и Юрис наконец бросается ему на грудь. Он прижимает ее к себе, тычется губами ей в ухо, шепчет:
— Я думал, что больше никогда…
Она поднимает лицо, в глазах дрожат слезы:
— Я же говорила тебе: я еду с тобой.
— Ты… ты едешь со мной? Теперь?.. Не смейся надо мной, Юрис, я не вынесу.
— Теперь. Прямо сейчас. Глупый, глупый! Я люблю тебя, Алекс Роу, я больше без тебя не могу. И не буду.
— Свезло тебе, парень, — ухмыляется сержант. — Ну, поехали.
Открывается входная дверь. На дворе фыркает армейский грузовик. Сержант легонько подталкивает Алекса в спину.
— Подождите секунду, — вдруг говорит Юрис и бежит к окну.
Алекс стоит у грузовика, растирая запястья, щурясь от яркого солнца — отвык — и смотрит, как Юрис разжимает кулак. С ее ладони с победным гудением срывается крупная зеленая муха.
