Мэгги Лерман - Цена всех вещей
9
Уин
Еще одна вещь по поводу Ари. Всего одна.
Когда в январе ее пригласили поступить в младший корпус Манхэттенской балетной школы, она рыдала, не переставая.
Никто, кроме меня, не знал об этом. Ни Диана, ни Кей, ни ее тетя Джесс. Я не рассказывал об этом Маркосу, Каре или маме.
Мы сидели в ее спальне, пока тетя Джесс была на работе. Она сжалась в комок в уголке своей двуспальной кровати спиной к стене. Я сидел на месте подушки, голова Ари покоилась у меня на коленях.
— Ч-ч-ч-ч-что со мной п-п-п-происходит? — спросила она, спотыкаясь почти на каждом слове.
— Тебе грустно, — сказал я.
— Н-н-н-н, — промычала она, имея в виду «нет». — Я с-со-бираюсь с-с-стать примой-балериной.
— Я знаю.
— Я никогда не п-п-плачу.
— Да, я знаю. Ты Ари Мадригал.
Она разразилась очередным рыданием, и я аккуратно убрал волосы с ее лица. Мягкие волосы, слипшиеся от слез. Кожа ее была горячей, а каждый всхлип сотрясал все тело.
— Если бы я был тобой, — сказал я так громко, чтобы она услышала, — мне было бы страшно. Страшно покидать дом, ехать к незнакомым людям. Страшно провалиться. Или, наоборот, не провалиться.
Ари икнула, все еще продолжая плакать, однако я понял, что она слушает.
— Но, к счастью, я не ты. Ты такая одна. И у тебя нет причин бояться. Они выбрали тебя, потому что увидели, какая ты талантливая. Какая выразительная. Они будут счастливы тебя принять.
— Но я тоже б-б-боюсь.
Я вздохнул, и ветерок пощекотал сухие волосы возле ее шеи.
— Хорошо.
Она даже перестала плакать от удивления.
— Хорошо?
— У нас есть что-то общее.
Она поднялась и села мне на колени бочком так, что ее голова оказалась возле моей ключицы. Теперь я мог погладить ее по спине, что и сделал.
— Наверное, ты считаешь меня идиоткой, — сказала она лишь слегка прерывающимся голосом.
— Я никогда не стану считать тебя идиоткой.
— Никогда?
— Никогда.
— Но вдруг я уеду и ты меня забудешь?
— Никогда.
— А если я уеду в Нью-Йорк и примкну к «Янкиз»?[10]
— Даже тогда.
Она прижалась еще сильнее, уткнувшись подбородком мне в шею.
— Значит, ты никогда меня не покинешь.
— Никогда.
— Как бы там ни было, ты мой.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее. Соленую, теплую.
— Навсегда.
10
Ари
— Мы всегда ходим на пляжный пикник. — Диана распахнула двери моего шкафа и начала ожесточенно рыться на полках. — Всегда. Никаких сомнений, Кей будет здесь минут через десять.
Я съежилась на своем рабочем кресле, отчаянно желая, чтобы Диана ушла, дав мне возможность вернуться к просмотру танцевального видео. Прошел месяц с того момента, как я воспользовалась заклинанием, стирающим память. Недели ползли невыносимо медленно, словно кто-то заключил меня в картину, где я застыла в неподвижности. Я все еще не могла танцевать. До первого августа — дня нашего предполагаемого отъезда, запланированного много месяцев назад, — оставалось чуть меньше месяца. Джесс начала собирать коробки, которые расставляла возле дверных проемов в каждой комнате.
Но Диана желала идти на пикник. Четвертое июля[11] существовало исключительно для туристов, поэтому клан Уотерсов собирал друзей на пляжный пикник третьего числа. Я помнила оба пикника за последние два года, однако воспоминания о прошлогоднем были особенно сладкими. Я даже не собиралась никуда ехать, пока Диана не ворвалась в мою комнату.
— Я знаю, прошел всего месяц с тех пор, как Уин… — Диана на мгновение замялась и тут же перешла к следующей мысли. — Прошел всего месяц, но, если бы ты согласилась пойти, твое присутствие для меня значило бы очень много. Я хочу сказать, не только для меня, но и для всех. Увидеть тебя там — означало бы, что все мы смогли это пережить, понимаешь? — Она оставила в покое мой шкаф, села на кровать и обняла руками колени. — Мне кажется, это важно не только для нас, но и для тебя тоже. Ты ведь уже много недель никуда не выходила, Ари.
— Я хожу на работу. И в класс. — Неправда. Я не ходила заниматься со дня своего падения, со дня после заклинания. Ложь, ложь, ложь.
— А потом сразу возвращаешься домой. Ты выдерживаешь рядом со мной и Кей сорок-сорок пять минут, а потом, когда выгоняешь нас из дома, на твоем лице такое выражение… Ты радуешься. — Диана покачала головой. — Я по тебе скучаю.
— Прости.
— Не извиняйся. Ты прошла через настоящий кошмар. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой. — Она смущенно пожала плечами. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Я знаю.
— И на Кей тоже.
— Да. И на Кей.
Диана вскочила на ноги и завертелась по сторонам. Отыскав две рубашки, она бросила их в меня:
— Примерь вот это.
Я прижала рубашки к груди.
— Я не уверена, что смогу пойти, Диана.
— Я сделаю вид, что ничего не слышала. Ла-ла-ла-ла. — Она зажала уши руками и стояла так до тех пор, пока ее взгляд не упал на мое запястье, покрасневшее от постоянных растираний. Она опустила руки и сразу же посерьезнела. — Ари, с тобой… все в порядке?
В том, что она имела в виду, все было хорошо, зато в других сферах, о которых я не могла рассказать, просто ужасно.
— Давай лучше посмотрим сегодня вечером кино, — сказала я. — Мы не устраивали вечерних киносеансов уже несколько недель.
Слегка улыбнувшись, Диана покачала головой.
— Мы не смотрели вместе кино уже больше года.
— Не смотрели? — Я справилась со смущением и попыталась сделать грустный вид. — О, прости, конечно. Уин…
— Хорошие парни по воскресеньям всегда делают домашку.
— Точно. Тогда давай вернем нашу воскресную традицию.
Диана закусила губу:
— Но я хочу пойти на пикник.
— Да ладно, Диана. Почему тебе это так важно?
— А почему для тебя это вообще не важно? — парировала Диана.
Потому что я помню слишком мало. Пляжный пикник остался в воспоминаниях прежней Ари. А мне хотелось остаться в одиночестве.
Но я не могла рассказать об этом Диане. Да и не должна была. Раньше она никогда так со мной не пререкалась. Диана, которую я помнила, всегда делала то, чего хотелось мне, особенно когда я хотела этого по-настоящему сильно. Мы подружились в четвертом классе, и впервые она позвонила мне по телефону лишь через шесть месяцев после того, как мы каждый день ходили друг к другу в гости. Она легко ударялась в слезы и ненавидела конфликты. Высказывать свое мнение ее приходилось заставлять, однако я знала, что не подавляю ее. Она была не из тех, кто берет на себя ответственность.
