Ким Харрисон - Хороший, плохой, неживой
Я наморщила лоб, глядя на красный плод, покрытый испариной от влажного воздуха ванной. Будь я сообразительнее, и бы перенесла помидор в кухню – посмотреть, как отреагирует Гленн у Пискари. Привести человека в столовую для внутриземельцев – не самая блестящая идея. Если он устроит сце-i iy, мы не только можем не получить информацию, а рискуем вылететь оттуда навсегда, если не хуже.
Решив, что вода достаточно горяча, я с ойканьем под нее влезла. Через двадцать минут я, завернувшись в полотенце, стояла перед своим уродливым дээспэшным комодом с батареями бутылочек косметики и парфюмерии на поверхности. Между зеркалом и рамой зажата была размытая фотография рыбки «Хаулеров». По мне так – один в один Боб.
Восторженный визг пиксенят, доносившийся из открытого окна, несколько поднял мне настроение. Очень мало кто из пикси способен в городе выращивать детей. Дженкс был духом сильнее, чем можно подумать. Ему пришлось убивать, чтобы сохранить за собой сад и его дети не голодали. Приятно было слышать их довольные голоса. Звуки семьи, безопасности.
– Что же это был за запах? – пробормотала я, водя пальцами над духами и пытаясь вспомнить, с каким из них мы с Айви сейчас экспериментируем. То и дело появлялся без комментариев новый флакон – это Айви приносила что-нибудь на пробу.
Я потянулась к одному и выпустила его из рук, услышав голос Дженкса прямо у себя в ухе:
– Нет, не этот.
– Дженкс! – завопила я, крепко запахивая вокруг себя полотенце. – Вон к чертям из моей комнаты!
Он дернулся назад от моей руки, пытающейся его схватить. Ухмылка у него стала шире – он посмотрел вниз, на ногу, которая вылезла у меня из-под полотенца. Смеясь, он увернулся и сел на один из флаконов. – Вот этот подойдет. И тебе понадобится любая помощь, когда ты сообщишь Айви, что снова хочешь работать на Трента.
Нахмурившись, я потянулась за флаконом. Дженкс взлетел, треща крылышками, пыльца засияла солнечными лучами, заиграла на флаконах.
– Спасибо, – мрачно буркнула я, зная, что нос у него лучше, чем у меня. – А теперь убирайся. Нет, погоди. – Он застыл возле витражного окошка, а я про себя еще раз поклялась зашить дыру в сетке. – Кто смотрит за Гленном?
Дженкс в буквальном смысле просиял родительской гордостью.
– Джакс. Они в саду. Гленн сбивает из рогатки дикую вишню для моих детей, а они ее ловят, не давая упасть на землю.
Я так удивилась, что почти забыла о мокрых волосах и о том, что на мне ничего, кроме полотенца.
– Он играет с твоими детишками?
– Ага. Не такой уж он плохой человек – если узнать его получше. – Дженкс кувыркнулся в дыру. – Я его через пять минут пошлю к тебе, о'кей? – сказал он с той стороны сетки.
– Через десять, – сказала я тихо, но его уже не было.
Нахмурясь, я закрыла окно, заперла его и дважды проверила, что занавеска закрыта плотно. Взяв флакон, предложенный Дженксом, я брызнула из него на себя. Цветы коричного дерева. Мы с Айви последние три месяца искали духи, которые скрыли бы ее естественный запах, смешанный с моим. Этот вариант был лучше других.
Что нежить, что живые вампиры движимы инстинктом, приводимым в действие феромонами и запахами. Они больше во власти своих гормонов, чем даже подростки. Они издают почти необнаружимый запах, который держится там, где они были – пахучая метка, сообщающая другим вампирам, что территория занята и соваться сюда не надо. Способ приятней, чем у собак, но так как мы живем вместе, то запах Айви липнет ко мне. Однажды она мне сказала, что это – свойство выживания, повышающее ожидаемую продолжительность жизни тени путем предотвращения браконьерства. Я не ее тень, но и со мной это помогало. В сухом остатке выходило, что смешанный аромат наших естественных запахов действовал как стимулятор жажды крови, мешающий Айви справляться со своими инстинктами – и тут уж не важно, что она как вампир не практикует.
Одна из моих немногих ссор с Ником возникла из вопроса, почему я мирюсь с нею и с постоянной угрозой, которую представляет она свободе моей воли – если как-нибудь ночью забудет о своем обете воздержания, а я не смогу от нее отбиться. Дело в том, что она считает себя моим другом, но еще больше в том, что она ослабила мертвую хватку, которой держала свои эмоции, и позволила мне быть ее другом. Это (›ыла впечатляющая честь. Лучшего агента, чем она, я никогда не видела, и мне постоянно льстило, что она оставила блестящую карьеру в ОВ, чтобы работать со мной – то есть спасать мою задницу.
Айви – властная, непререкаемая и непредсказуемая. И еще у нее такая сила воли, какой я ни у кого не видела. Она ведет постоянную битву с собой, и если выиграет ее, то лишит себя жизни после смерти. И она готова убивать ради моей защиты, поскольку я называю ее своим другом. Разве можно уйти от такой?
Кроме тех случаев, когда мы бывали одни и Айви не заботилась о том, кто из нас главнее, она либо держала себя с холодной отстраненностью, либо впадала в вампирскую манеру сексуальной доминации – это, как я поняла, был для нее способ отделить себя от своих чувств из страха, что если она проявит мягкость, то уступит лидерство. Я думаю, она сохраняла свой здравый рассудок, живя моими эмоциями и радуясь энтузиазму, с которым я все воспринимала – от пары красных туфелек на распродаже до победы над здоровенным монстром.
Пока мои пальцы плавали над духами, которые она мне купила, я снова подумала, не прав ли все-таки Ник, и не скатятся ли наши с ней странные отношения туда, куда мне не хочется.
Быстро одевшись, я вернулась в пустую кухню. Часы над раковиной показывали, что время к четырем. У меня куча времени до ухода, чтобы сделать зелье для Гленна. Вытащив книгу заклинаний с полки под столиком островка, я села на свое обычное место за антикварным деревянным столом Айви и с удовольствием раскрыла пожелтевший том. В окно дул ветерок, прохладный, обещающий холодную ночь. Мне нравилось работать в этой красивой кухне, окруженной освященной землей, где мне не грозила никакая пакость.
Зелье от зуда найти было легко – загнутый угол страницы и старые пятна. Оставив книгу открытой, я поднялась взять самый маленький медный тигель и фарфоровые ложки. Редко бывало, чтобы человек согласился принять амулет, но Гленн, если увидит, как я его делаю, может согласиться. Его отец однажды взял у меня амулет от боли.
Я отмеряла мензуркой ключевую воду, когда на ступенях заднего крыльца послышались шаги.
– Миз Морган? – Гленн постучал и приоткрыл дверь. – Дженкс сказал, что я могу зайти.
Я не повернула головы, продолжая отмерять воду.
– В кухню! – сказала я громко.
Гленн вошел бочком, оглядывая мою новую одежду: пушистые розовые шлепанцы, черные нейлоновые чулки под цвет короткой юбки, красную блузку, и наконец – черную повязку, держащую мокрые волосы. Раз мне сегодня встречаться с Сарой-Джейн, то хочу выглядеть хорошо.
