Майя Зинченко - Монах
Как только монах подумал об этом, ему стало совестно. Что толку упрекать Свет, если это не он его подвел, а люди. Это они несовершенны. Святой Мартин не раз говорил об изъянах человеческой природы. Он знал о многочисленных подводных камнях, которые подстерегают любого плывущего правильным путем.
Клемент продолжал питать робкую надежду на то, что братья опомнятся и не дадут свершиться несправедливости. Что это было временное помешательство, ведь на самом деле, им не свойственна жестокость. В массе своей это были спокойные добрые люди, свободные от страстей. В монахи не идут те, чья натура требует потакания собственным прихотям.
Он убеждал себя в этом, в то время как голос разума все громче твердил ему, что через три дня осужденные погибнут, если он ничего не предпримет. Спрятаться не получится. Монастырь больше не защита от внешнего мира, полного зла. Он сам - зло.
Решено: этой ночью он покажет, на что способен. Рем полагал, что ради всеобщего блага можно пойти на убийство, что ж… Он сделает лучше. Он спасет жизни семи человек.
Проникнуть в подвал, открыть дверь камеры и вывести людей из монастыря не представлялось Клементу особо сложным. Он прожил здесь почти всю жизнь и знал каждый камень. Единственной трудностью, которая могла повстречаться на его пути - были Серые, с их дурной привычкой возникать у тебя за спиной.
Он отведет людей подальше к кромке леса, а сам как не в чем ни бывало, вернется обратно в келью и его совесть будет чиста. Ничего сложного.
На душе у Клемента посветлело, жизнь больше не казалось ему ужасной. Он открыл сундук и принялся изучать его содержимое, раздумывая, что может понадобиться скитальцам в лесу. Придется пожертвовать вторым одеялом, оно хоть и тонкое, но все же лучше, чем ничего, запасом свечей, флягой и отдать все те немногие сбережения, что у него были. Когда они доберутся до ближайшего города, то смогут купить себе одежду. В лесах частенько орудовали разбойничьи банды, так что их потрепанный вид не вызовет ни у кого подозрений.
Все необходимое для похода Клемент сложил в сумку, с которой он обычно выходил в город и спрятал ее под кушетку. Если кто-нибудь зайдет в келью и увидит собранную сумку, это вызовет подозрения.
С легким сердцем монах склонил голову, закрыл глаза и приступил к полуденной молитве.
Наступила глубокая ночь, и монастырь погрузился в обычную дремотную тишину.
Дверь, ведущая в подвал, была приоткрыта. Коридор освещался единственным немилосердно чадящим факелом, по вине которого на полу и противоположной стене танцевали причудливые тени.
Клемент, затаив дыхание, осторожно крался вперед, придерживая одной рукой раздутую сумку, висящую у него на поясе, а в другой сжимая связку ключей, которую он снял с пояса задремавшего дежурного. Дежурным в этот раз был брат Веним - вспыльчивый, но отходчивый человек, известный своими скабрезными шутками. Если удастся, он повесит их обратно ему на пояс.
Клемент увидел в проеме четкий силуэт человека и остановился. Пленников караулил один из Серых. Ничего, на этот случай у него приготовлено одно верное средство.
Клемент попытался придать лицу как можно более беззаботное выражение и, больше не таясь, спустился по ступенькам в подвал.
– Стой! Чего надо? - спросил караульный и направил в его сторону острие короткого меча.
– Да вот попросили передать тебе одеяло и лепешек с маслом, - сказал Клемент, со скучающим видом протягивая Смотрящему сверток, в то же время продолжая рыться в сумке.
Смотрящий узнал Клемента и опустил меч.
– Меня никто не предупреждал о твоем приходе, - с легкой ноткой недоверия ответил он, но за одеялом потянулся с видимым удовольствием. В подвале было холодно и сыро.
– Неудивительно… - пробормотал Клемент, делая вид, что ему нужно больше света и заходя охраннику с правого бока.
Одним молниеносным движением он вытащил из сумки тряпку, пропитанную сонным отваром, и зажал ей рот и нос караульного. Смотрящий как куль муки упал на пол. Когда он утром проснется, то не вспомнит о том, что у него был посетитель.
– Ух, - Клемент вытер набежавший пот, - это оказалось совсем несложно. Да простит меня Создатель.
Он повернулся к решетке, за которой находились осужденные. Они лежали на голых камнях, им не бросили даже соломы. Никто не спал.
Клемент оттащил караульного с прохода и, отыскав у него ключ, поспешно открыл им дверь камеры. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Все взрослые пленники были попарно закованы в цепи, которые проходили через железное кольцо, прикрепленное к стене.
– Ты что задумал? - спросил его мясник. - Сколько можно нас мучить? Хоть ночью оставьте в покое.
Не нужен был яркий свет, чтобы разглядеть, что лицо мясника было в кровавых подтеках. Его сын, лежащий рядом, прикрыл рукой лоб. Клемент заметил, что два пальца на руке были сломаны и теперь сильно распухли.
– За что тебя избили?
– Я не привык, чтобы меня сажали на цепь как дворового пса…- сказал мясник. - Да и с кем я разговариваю? Еще один монах… С чем на этот раз? По-моему вас и так было многовато на сегодня. Ну, зачем ты пришел?
– Чтобы освободить вас.
Одна из женщин обрадовано всхлипнула:
– Избавитель!
– Подожди! Не будь дурой! Это всего лишь очередная уловка, - прикрикнул на свою жену резчик. - Его же подослали, чтобы он разыграл перед нами этот спектакль. Мы раскусили тебя, монах. Теперь можешь убираться!
Резчик тоже был сильно избит. Видно и для него цепи оказались чрезмерно тяжелы.
– Вы не понимаете, я говорю серьезно. Я и охранника для этого усыпил и кое-какие вещи собрал.
Клемент был в растерянности. Он считал, что заключенные обрадуются, узнав, что он хочет освободить их. Но они, по вполне понятным причинам, ему не доверяли. Ряса автоматически делала монаха врагом.
– Да-да, проваливай… - буркнул мясник. - Мы же страшные некроманты и сейчас сожрем тебя живьем. Вместе с душой.
– Мне бы только снять с вас каналы, а уже за ограду я бы вас вывел. А там и до леса недалеко, - сказал монах, не слушая его.
– И приятелю своему скажи, чтобы он прекратил на полу валяться.
– Он мне не приятель. Он один из Смотрящих, и очнется еще не скоро.
– Значит ты не один из них? - в глазах мясника блеснул маленький лучик надежды и тут же погас. - Нет, не верю.
– Это правда! - возмутился Клемент.
– А, выбора-то все равно нет… - он чуть качнул головой. - Кто же ты, переодетый спаситель?
– Какая вам разница? - спросил монах, пытаясь сломать ножом крепление.
– А я тебя узнала, - неожиданно сказала жена резчика.
Муж удивленно посмотрел на нее.
– Да, он неоднократно бывал у нас в лавке. Еще мальчиком. Мы были дружны с его родителями. Помнишь его, - обратилась она к мужу, - это Клемент. Он рано осиротел и с тех пор воспитывался в приюте.
