Мэрион Брэдли - Вынужденная посадка
— Как насчет того, — сонно поинтересовался Мак-Аран, — чтобы подняться на рассвете и повторить попытку со спектрографом?
— Не стоит. Лучше я подожду до главного пика. Если, конечно, мы до него доберемся. — Конец фразы прозвучал еле слышно, дыхание девушки успокоилось, только иногда тишину нарушал усталый вздох. Мак-Аран же еще какое-то время лежал без сна и думал, что ждет их впереди. Снаружи дождь с мокрым снегом шумно сек ветви деревьев, а из кустарника доносился неумолчный шелест — то ли ветер бушевал, то ли какие-то животные копошились. В конце концов Мак-Арана сморил сон, но спал он чутко, вздрагивая при каждом незнакомом звуке. Раз-другой Камилла негромко вскрикивала во сне, и Мак-Аран подскакивал, буравя темноту беспокойным взглядом. Может, у нее началось кислородное голодание? То, что кислорода в воздухе больше, это, конечно, хорошо; но все равно они забрались уж очень высоко и с каждым следующим кряжем забираются выше и выше. Ладно, одно из двух — либо она акклиматизируется, либо нет. Совершенно киношная ситуация, мелькнула у Мак-Арана мысль, когда он уже проваливался в сон: мужчина наедине с красивой женщиной на незнакомой планете, полной опасностей. Разумеется, абстрактно он хотел ее — черт побери, ничто человеческое или мужское ему не чуждо — но в данных конкретных обстоятельствах секс приходил на ум в последнюю очередь. «Наверно, тлетворное влияние цивилизации», — успел подумать Мак-Аран и устало забылся.
Следующие три дня в точности повторяли первый — если не считать того, что к четвертому вечеру, когда сгустились сумерки, а Камилла с Мак-Араном забрались на высокий перевал, ночной дождь еще не начинался. Воспользовавшись случаем, Камилла установила на треногу телескоп и провела серию наблюдений. Мак-Аран тем временем в темноте расставлял палатку.
— Ну что? — в конце концов поинтересовался ой, не в силах сдержать любопытства. — Теперь понятно, куда нас занесло?
— Не совсем. С самого начала было известно, что этого солнца нет на картах; а все знакомые созвездия — в галактоцентрических координатах — сильно смещены влево. Подозреваю, что мы за пределами спирального рукава Галактики — обратите внимание, как мало на небе звезд, даже по сравнению с Землей, не говоря уже о колониях, лежащих ближе к галактическому ядру. О, мы очень сильно сбились с пути! — В голосе ее слышалась нервная дрожь, а, подойдя ближе, Мак-Аран увидел на щеках слезы.
Ему остро, до боли, захотелось утешить ее.
— Ну, по крайней мере, — произнес он, — когда мы отбудем, куда следует, то сможем занести на свой счет открытие пригодной для колонизации планеты. Может быть, нам всем даже причитается какой-то процент как первооткрывателям…
— Но мы так далеко… — Она осеклась. — У нас получится послать сигнал на корабль?
— Можно попытаться. Мы выше, чем они, тысяч на восемь футов, и не исключено, что даже на линии прямой видимости. Вот, держите бинокль, попробуйте разглядеть какой-нибудь огонек. Хотя, может быть, конечно, они остались за холмами.
Рафаэль обнял девушку за плечи, выравнивая бинокль. Та не отстранилась.
— Вы помните азимут на корабль? — поинтересовалась Камилла.
Он сказал; она повела биноклем, косясь на компас.
— Вот огонек… нет, это, кажется, молния… А, какая разница! — Она нетерпеливо опустила бинокль. Мак-Аран чувствовал, что ее бьет дрожь. — Вам ведь нравятся эти огромные открытые пространства, правда?
— Э… да, — медленно отозвался он. — Мне всегда нравились горы. А вам?
В полумраке Камилла помотала головой. Из-за горизонта показалась первая из четырех крошечных лун, бледно-фиолетовая, и темный воздух словно бы пошел призрачной рябью.
— Нет, — еле слышно отозвалась она. — Я их… боюсь.
— Боитесь?
— Я прошла отбор для Космофлота в пятнадцать лет и почти все время потом жила или на орбитальной базе, или на тренировочном корабле. Немудрено, что… — голос ее дрогнул, — развивается… агорафобия.
— И вы сами вызвались в эту экспедицию! — вырвалось у Мак-Арана; он был искренне удивлен и восхищен. Но Камилле в его голосе послышались критические нотки.
— Больше-то некому было, — огрызнулась она и отправилась обустраивать спальное место в крошечной палатке.
И снова после ужина — правда, на этот раз горячего, потому что дождь так и не пошел и костра не загасил — девушка заснула сразу, а Мак-Аран еще долго лежал без сна. Обычно снаружи доносился по ночам только вой ветра, шелест дождевых струй, треск и скрипение ветвей; но сегодня лес переполняли странные шумы и шорохи, словно вся окружающая таинственная живность спешила воспользоваться редкой бесснежной ночью. Вот донесся далекий вой, напомнивший Мак-Арану некогда слышанную на Земле запись вымершего дикого волка; вот почти тигриный рык, низкий и хриплый, за ним испуганный писк какого-то маленького зверька, а потом тишина. А потом, ближе к полуночи, послышался кошмарный пронзительный крик, долгий, с завываниями — вопль, от которого Мак-Арана бросило в холодный пот. Он был так жутко похож на вопль, изданный Марко при нападении скорпиономуравьев, что Мак-Аран подскочил и принялся выпутываться из спального мешка; только когда, разбуженная его метаниями, испуганно приподнялась Камилла, Мак-Аран осознал, что человеческая глотка на такие звуки просто не способна. Пронзительный воющий вопль делался выше и выше, пока не перешел чуть ли не в ультразвук; по крайней мере, Мак-Арану казалось, будто крик отдается в его барабанных перепонках еще долго после того, как стало тихо.
— Что это такое? — раздался дрожащий шепот Камиллы.
— Бог его знает. Наверно, какая-то птица или зверь.
Душераздирающий крик повторился, и они умолкли.
— Похоже, оно в агонии, — пробормотала Камилла, придвигаясь ближе к Мак-Арану.
— Не фантазируй. Откуда мы знаем — может, это его нормальный голос.
— Ни у кого не может быть такого нормального голоса, — твердо заявила Камилла.
— С чего такая уверенность?
— Ну как ты можешь так спокойно… Ой! — Лицо ее перекосилось, когда пронзительный крик зазвучал вновь. — Меня бросает в холодный пот.
— Может быть, оно парализует этим звуком добычу, — произнес Мак-Аран. — Черт побери, мне ведь тоже страшно! Будь мы на Земле… я ведь из Ирландии… в общем, я подумал бы, что за мной явился древний банши[2] рода Арранов.
— Надо будет окрестить эту тварь банши, когда узнаем, что это такое, — очень серьезно произнесла Камилла. Жуткий вопль повторился, и она зажала уши. — Прекратите! Прекратите!!!
Мак-Аран звонко шлепнул ее по щеке.
— Сама прекрати! Черт побери, а вдруг эта тварь рыскает где-то поблизости и может проглотить нас обоих вместе с палаткой? Будь умницей и лежи тихо; надеюсь, оно уйдет.
