Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 14
– Нет, я просто проезжал мимо и смог оказать кое-какую услугу.
– Хо-хооо, понятно. Надо же.
Преувеличенное лопотание Ле Руа выглядело наигранным. Однако понять, что крылось за таким поведением торговца, не представлялось возможным. Многие действовали так, потому что понимали, что иначе будут казаться слишком хитрыми.
Конечно, Лоуренс не мог знать, Ле Руа из таких людей или нет, но это не значило, что можно было расслабиться. Он доброжелательно улыбнулся, решив ничего больше пока что не говорить. Следующим заговорил Филон.
– Здесь лавка, не таверна. Могу ли я попросить вас отпраздновать воссоединение где-нибудь в другом месте?
Услышав холодное раздражение, прозвучавшее в его голосе, Ле Руа кинул взгляд на Филона и совестливо хлопнул себя по щекам.
– Ох, мои извинения!
Эльза, будучи не из болтливых, не сказала Лоуренсу и его спутникам больше ни слова.
Но, поскольку Хоро не выказывала по этому поводу никакого раздражения, можно было понять, что Эльза вымотана путешествием больше, чем кто бы то ни было.
– Твоя спутница, похоже, сильно устала. Тебе надо устроиться где-то на ночлег, прежде чем идти дальше, а? – произнес Филон. Он достаточно много общался с теми, кто живет дорогой, чтобы знать, как выглядит такого рода усталость.
Эльза стояла молча, ни соглашаясь с Филоном, ни возражая; а Ле Руа вновь закивал в своей преувеличенной манере.
– Ты прав, ты совершенно прав! Мы сюда пришли, даже не сменив дорожное платье.
Лоуренс не упустил тень беспокойства, пробежавшую по лицу Филона. Человек направляется прямиком к своему торговому партнеру, даже не переодевшись, лишь в двух случаях: если они очень близки или если у него большие проблемы.
Сейчас, безусловно, был второй случай, что Ле Руа тут же и подтвердил:
– Ты не мог бы устроить нам комнату?
Филон не стал скрывать раздражения. Протяжно втянув воздух через нос, он ответил:
– Ты приехал в неудачное время.
Безжалостные слова были доставлены до цели с невероятной точностью.
– Что… да ладно, господин Филон. Не будь таким бессердечным! Ты же понимаешь, нам какая-то роскошная комната вовсе не нужна. Я уже поспрашивал в постоялых дворах по всему городу. Меня устроит, если я смогу прилечь где-нибудь рядом со своими товарами. Но моя спутница, – с этими словами Ле Руа схватил Эльзу за плечи и подтолкнул вперед, точно селянин, хвастающийся своей лучшей курицей, – я не могу допустить, чтобы и ее постигла такая судьба.
У Эльзы на лице было выражение сильнейшего смущения, у Филона – не менее сильного раздражения.
Если Ле Руа решил действовать так прямолинейно, отказать ему в конечном счете будет нельзя. Более того, поскольку он не требовал совершенно невозможного, это даже не повредит его репутации. Ведь как бы Эльза ни старалась скрыть свое утомление, всякий, кто взглянет на нее, поймет, что в первую очередь ей сейчас необходимы хорошая кровать и хороший отдых.
Кроме того, Эльза, в отличие от Хоро, явно не привыкла путешествовать монахиней, и это тоже было очень хорошо видно. Ле Руа прекрасно знал, как этим пользоваться.
Будь Хоро крепким мужчиной средних лет, она, возможно, была бы похожа на него.
– Но мои склады и комнаты все заполнены товарами. Подмастерьям приходится выискивать себе щели, чтобы спать. И потом, когда они не заняты работой, одному Господу известно, куда они могут пустить нерастраченную силу, – Филон полуприкрытыми глазами взглянул на Эльзу, которую Ле Руа продолжал пихать вперед. – Я не могу допустить, чтобы один из агнцев Господних пострадал в ночи от голодных зверей.
В этих словах не было ни тени притворства, и все же Эльза чуть задеревенела, услышав их.
Ле Руа, державший руки на ее плечах, не мог этого не заметить. Он тут же обошел вокруг Эльзы и заслонил ее собой, точно Филон был одним из голодных зверей, о которых сам же и говорил.
– Меня не волнует, что будет со мной. Но, пожалуйста, ради нее…
– Ради нее я все это и говорю.
– Господи! Прости этого бессердечного человека! – продолжил лицедействовать Ле Руа; но, поскольку совсем недавно он сам клял Единого бога, убедительности его словам недоставало.
Филон испустил страдальческий вздох; Коул глядел на новоприбывших встревоженно. Одна лишь Хоро явно забавлялась.
Ситуация, похоже, зашла в тупик; поняв это, Лоуренс сдался и произнес:
– Если ты ничего не имеешь против той комнаты, в которой остановились мы…
– Чт-… – запротестовала было Хоро, но тут же сообразила, что это выставит ее не в лучшем свете, и замолчала. Однако на Лоуренса она смотрела очень обвиняюще.
У Филона, напротив, был такой вид, будто проблема разрешилась лучшим из возможных способов; Коул улыбнулся, радуясь, что им удалось помочь людям в беде.
Что до Ле Руа – он сделал такое лицо, точно его спаситель ради того, чтобы прийти ему на выручку, спустился в преисподнюю, где земля растрескалась, а моря иссохли.
– Ох! О, что за прекрасный человек! Да пребудет с тобой благословение Господне и ныне, и…
Тут голос Ле Руа увял, и непонятно было, собирался он продолжать или нет. Совершенно понятно было другое: его не интересовало, слушает ли его Лоуренс.
Он тряс руку Лоуренса, пока не вмешалась Эльза; девушка словами разбрасываться не стала.
– Нам нечем тебе заплатить, – произнесла она, глядя на Лоуренса почти враждебно.
Лоуренс прекрасно помнил, с какими трудностями Эльзе приходилось справляться в Терео. Конечно, с помощью Хоро им удалось выбраться из беды, но, конечно, и после этого жизнь селян осталась тяжелой.
Эльза, скорее всего, настолько бедна, что, если ее поднять вверх ногами и потрясти, на пол не вывалится ни единой монетки.
Лоуренс решил отнестись к прямоте Эльзы с заслуженным уважением.
– Я слышал, за добрые деяния на земле воздается сторицей на небесах, не так ли?
Эльзу эти слова явно привели в замешательство, однако ей все же удалось ответить:
– Кошель ведь на небеса не возьмешь.
– В таком случае я предпочту подготовиться, чтобы туда пропустили меня самого.
На миг у Эльзы стало такое лицо, будто она проглотила что-то горькое.
Для столь бедного человека, как она, останавливаться в одной комнате с другими – значит, навязывать не только свое присутствие. Взять, к примеру, трапезы. Лоуренс и его спутники не настолько бессердечны, чтобы есть свою пищу, когда у сидящего рядом человека ничего нет.
Эльза об этом знала; она понимала, что Лоуренс и его спутники протягивают ей руку помощи, и это, несомненно, ее грызло.
