Евгения Федорова - Жертвы времени (СИ)
— Благодарить? — задумчиво протянул я.
— Будешь, — уверено повторил маг, не замечая, как я наслаждаюсь своим превосходством.
«Ты строишь планы, — думал я, — а на деле выйдет, что ты останешься с носом. Никого ты не привезешь в город, тебе некого будет унижать…»
— Дай-ка руку, — не дожидаясь, Мастер быстро намотал ремень мне на запястье и затянул его так, чтобы концы не мешали.
— Зачем вообще их носят? — разглядывая подарок, уточнил я. — Для красоты?
— Полоски кожи, обмотанные вокруг запястья, позволяют снять нагрузку и порой защитить от вывиха. Стальная нить внутри позволит не лишиться руки, если на нее придется удар ножа.
— Ах, вон оно что, — согласился я. — Да, тогда полезная штука.
Мастер прицокнул языком, налетевший порыв ветра пригнал от костра клуб дыма. Я отстранился и в следующее мгновение отпрянул еще дальше, потому что волею мага дым обрел очертания. Едва заметно светящиеся контуры проступили через дымку, набирая объем, и ящер перед моим лицом распахнул крылья, издав тягостный, победоносный вопль.
Новый порыв ветра унес дым, словно бы ничего и не было.
— Ох, — только и сказал я, переводя дыхание.
— Размах крыльев этого дракона около тридцати метров Я — его человек
— Это был твой дракон?
— Нет, я — его человек Ладно, теперь отдыхай и прими мою благодарность, — маг оптимистично согнул и разогнул руку. — Так значительно лучше.
Он развернулся и ушел к костру, а через несколько часов, когда огонь у меня за спиной опал и все затихло, я встал и ушел в ночь, надеясь, что утро для меня не наступит.
Глава 3. Прикосновение смерти
Нагретая дневным солнцем равнина отдавала в ночную прохладу свое живительное тепло, наполненное незнакомыми ароматами. Так пахли редкие цветы, земля, кусты и травы.
Я крадучись прошел вдоль невысокого холма, потом поднялся на него и пошел дальше. В теле чувствовалась небывалая легкость Где-то я почти бежал, где-то вдруг замедлял шаг, вслушиваясь в налетающие звуки, в любой момент ожидая услышать топот конских копыт. Если маги обнаружат мою пропажу, то бросятся на поиски, и найти беглеца для них не составит особого труда. Удивительно, что они не заметили моего намерения бежать, я был о них более высокого мнения.
Уходя все дальше от стоянки, я думал о том, правильно ли поступаю. Что бы сказали Тьери или Тони, узнай о моем выборе? Наверняка что-нибудь значительное, но они сами не оказывались в моем положении.
Я задумался о том, хватились ли меня в Гранд Сити? Ищет ли меня Энтони или уже похоронил, с горечью осознав, что я погиб где-то на улицах Нижнего города, потерявшись, не найдя выхода той ночью.
Мой друг, человек, подставивший мне плечо после того, как я прошел по границе смерти, после того, как осознал, что людям нет дела до таких, как они. Тони будто опровергал все то, в чем я убедился, будто давал новую надежду. Он никогда и не подозревал, как много для меня сделал лишь одним своим появлением. И нет, он бы не одобрил моего решения покончить с этим раз и навсегда. Никогда бы не одобрил.
А есть ли у меня выход? Чего же можно требовать от меня? Большего? Непосильного? О какой разумности может идти речь? У меня нет выбора! У меня, впрочем, его никогда не было.
Вскоре я начал тяжелеть. Время носилось вокруг кругами, спрятавшись за завесой темноты, извивалось, шипело. Это поначалу я не замечал его, потом оно стало весомым. Мне казалось, я вижу его движение. Похоже, мой рассудок пошатнулся.
Темнота вокруг жила. Теперь звуки стали более резкими, нарушающими притихшую ночь; движения теней казались угрожающими, кусты выныривали то справа, то слева, пугая. Я все вглядывался в подсвеченный слабым голубоватым светом циферблат часов и каждый раз останавливался, подолгу глядя на цифры. Время тоже сошло с ума: оно то растягивалось, то сжималось, то вдруг откатывалось назад.
Неприятный холод в спине все явственнее напоминал о себе.
Внезапно до моего обострившегося слуха донесся далекий звук. Он казался постоянным и однотонным, словно далеко-далеко гудел какой-то завод.
А что, если там есть люди? Что, если там мне смогут помочь? Если я дойду до людей, в любом случае, выиграю свой маленький бой. Идея выжить, оставив магов за спиной, мне нравилась больше, чем предстоящая смерть от ледяного прикосновения среди покрытой сухой землей равнины.
Снова родилась боль. Она пульсировала между лопаток и в виске, словно пересекаясь на одной точке — точке моего желания умереть Это боль решила за меня, это тело сдавало свои позиции, а разум был глух и молчалив, погребенный под непомерной усталостью, но я упорно шагал вперед веря, что там, откуда доносится приглушенный монотонный звук, меня ждут люди; что я вот-вот увижу на горизонте далекие огни.
Вскоре я с разочарованием понял, что слышу воду. Ее едва уловимый запах, каким тянет в ночной прохладе от застоялой заводи, не оставил сомнений. Мои надежды рушились, осыпаясь в темную ночную пропасть, но я упорно шел вперед. Земля стала неровной, я почувствовал, что она опускается. Пробравшись сквозь заросли высокой травы и кустов, я остановился, устало опустив плечи.
Передо мной была река. Где-то левее она делал поворот, натыкаясь на камни, шумом воды обозначала пороги. Под берегом ее волны с тихим шорохом шевелили траву, шелестели сдвигаемым с места песком, накатывали и отступали, накатывали и отступали. Бились белесыми ошметками вырванные с корнем стебли, пузырилась пена. На середине вода блестела черной непостоянной поверхностью, ловя и проглатывая отражения далеких звезд. Мне казалось, что вода эта темнее неба, глубже, плотнее мрака.
И нет людей и нет спасения. С чего я вообще взял, что меня бы спасли?
Я покивал своим мыслям, глядя вдаль. Наверное, этот широкий и мощный поток берет свое начало в горах и несется по равнине западнее Гранд Сити, настолько западнее, что его не видно из Среднего города. Может быть, из Верхнего…
Напившись, я подышал на ладони, согревая неожиданно замерзшие пальцы, и пошел обратно, вновь продрался через заросли упругих тонких стеблей и, выбрав направление, поплелся дальше.
Мысли граничили с безумным отчаянием, состояние было сродни наркотическому, когда принята вторая доза подряд. Мне казалось, что вокруг мечутся призраки, что земля под ногами подрагивает, тянется ко мне тонкими костлявыми руками мертвецов, зовущих прийти к ним. Я даже слышал хруст, с которым ломались под моей ногой ставшие со временем хрупкими кости, но никакое безумие не могло заставить меня остановиться.
