Елена Первушина - Умри, ведьма!
Защитник свободы кивнул.
— А теперь подумаем, почему Кельдинги поступили именно так? Никаких разумных причин я не могу придумать. Свергнутых королей убивают немедленно, причем лучше истребить всю семью. Так безопаснее. Тогда почему Кельдинги нарушают все правила? Вам не кажется, что перед нами ритуал?
— Похороны? — спросила Рози осторожно.
— Ага, мне так тоже кажется. Только хоронят живого. Что это?
— Обряд посвящения, — ответили ребята хором.
— А почему Кельдинги совершили этот обряд над Кольдскегом?
— Если бы они убили наследника, то мертвец не дал бы им покоя, — сказала задумчиво Хильда. — Но если они отправят его живым за Меч Шелама, он будет бессилен и в том, и в этом мире.
— Хорошая мысль. А еще?
— А еще они надеются, что по закону Шелама взамен Кольдскега из-за Меча придет его двойник. Двойник с огромной магической силой, но беспомощный в этом мире. И Кельдинги с Островными Магами смогут им управлять, — продолжил Ульрих.
— Но ведь Кольдскег — оборотень, он носит своего двойника-волка в себе, — возразила Рози. — Значит, из-за Меча придет кто-то другой? Так? — Она повернулась к Учителю.
Ответить он не успел.
Стены Холма вдруг задрожали, заскрипели потревоженные деревья, в кухне разом взвыли зеленые эльфийские псы. Потом один из склонов, натужно охнув, раздался в стороны, через все залы полетел жгучий солнечный свет, а вслед за ним в проем стали прыгать воины в звериных шкурах.
Заспанные Добрые Хозяева повыскакивали из своих комнат — кто с мечом, кто просто с длинным кнутом — и ринулись на незваных гостей.
Дети по знаку Учителя попрятались под стол. Учитель, ругаясь вполголоса, рылся в своей дорожной сумке.
Несколько эльфов, встретившись с клинками захватчиков, упали, пачкая пол и стены голубой кровью. Остальные отступали к огромному очагу посреди пиршественного зала, в котором, поджаривая оленью ногу, весело полыхало белое пламя. Звездные эльфийские мечи плавились и изгибались под лучами солнца.
— У них живое железо! Оно убивает! — крикнул кто-то. — Вверх! Все вверх!
Эльфы, уворачиваясь от смертоносных мечей, прыгали в очаг и вылетали по трубе из Холма. Полуденное солнце, разумеется, лишало их прежнего облика, но тени их могли уйти за Меч Шелама и вернуться потом в старом или новом обличье, тогда как живое железо лишало их не только жизни, но и памяти о Законах Шелама, превращая их просто в ветер, дождь или росу на траве.
— Спасайся, Дудочник! — кричали те, кому удалось взлететь. — Убегай, Дудочник! Встретимся на той стороне!
Учитель наконец выудил со дна сумки кожаный мешочек, из мешочка — серебряную монету и бросил ее в стену, сказав:
— Возьми плату, пропусти нас!
Стена послушно разошлась, открывая темный тоннель. Ребята стали поспешно выбираться из-под стола. Учитель подхватил под мышки Рози, запутавшуюся в стульях, вытащил на середину зала и приказал:
— Ребята, быстро, без разговоров, уходим! Друг друга не ждать. Встретимся на той стороне.
Ученики, привыкшие к подобным путешествиям, подчинились. Они позволили себе лишь оглянуться на пороге тоннеля, но Учитель нетерпеливо стукнул кулаком по столу, и дети безропотно исчезли во мраке.
Тем временем захватчики прорвались сквозь редеющий заслон эльфов и бросились в следующий зал. Туда, где еще недавно Учитель с детьми беседовали о судьбах Королевства.
Учитель с мечом наперевес поджидал вояк у входа в тоннель. Странный это был меч — не железный, а каменный, обшитый по лезвию обсидиановыми пластинами. Но у нападавших не было ни малейшего желания да, впрочем, и времени, чтобы его рассматривать. Фехтовал Дудочник хорошо, но и самый искусный боец на его месте смог бы только потянуть время. Он остался в Холме один против всех, а лаз за его спиной медленно смыкался.
Глава 6
Они бежали через лес, и Десси гадала, с кем наперегонки — с солдатами или с дождем? Радка, разумеется, то и дело поскальзывалась, оступалась, но ныть не смела и только тихо ойкала, когда Десси резко дергала ее за руку, удерживая от очередного падения.
Шеламка была сыта деревенской жизнью выше горла. Разогнать сейчас солдат, сунуть Радку в руки матери и отчиму, и — поминай как звали. Лучше, право слово, в лесу куковать.
Дождь поспел первым. Весело забарабанил по их спинам, намочил головы, рубахи и юбки. Потом тучу разорвало ветром, в просвет глянуло солнце, заиграло в каждой капле на листьях, на траве, рассыпало тысячи тысяч маленьких радуг. Только бежать стало еще труднее: корни, хвоя, подлесок и даже собственные башмаки — все превратилось в ловушки. Все готово было сбить с ног, хлестнуть по лицу, обдать пригоршней холодной воды.
И все же Десси была достаточно зла для того, чтоб они успели.
Дождь зарядил вновь, побежал по земле ручьями. Когда женщина и девочка выползли на пригорок, то увидели внизу змеящуюся дорогу и выныривающий из-за поворота насквозь промокший отряд.
Десси быстро сосчитала всадников. Десяток. Все правильно. На одну деревню больше и не нужно.
Ладно, посмотрим, что они с Радкой могут сделать против десятка королевских конников. Кое-что могут, если взяться за дело со всей серьезностью.
На вершине пригорка красовалась пирамида серых камней. Ради нее-то и тащила Десси Радку через весь лес. Сложена пирамида была кое-как, на живую нитку, и, чтобы порушить ее, достаточно было хорошего толчка.
Правда, этот подарок люди из крепости готовили для чужан — ну да что теперь!
— Радка, навались!
Они прижались спинами к холодным камням. Уперлись каблуками в мокрую скользкую землю.
— Ну, разом!
Камни с грохотом покатились вниз, на дорогу, под ноги людям и под копыта лошадям. Конные и пешие в испуге отпрянули.
Десси не стала ожидать продолжения и потащила Радку назад, в лес.
Нырнула в густой ольшаник, повалилась на землю, покрепче прижала к себе Радку.
Как она и рассчитывала, всадники выждали немного и, не услышав больше ни звука, поскакали на разведку.
Когда из засады стреляют — это страшно. Когда швыряются камнями — это оскорбительно.
Десси надеялась отвлечь четверых, а то и пятерых из отряда. А те, кто останется на дороге, ни о чем, кроме опасности из леса, думать не смогут. Да еще и дождь. Если кто-то из пленников собрался бежать — лучшего момента не придумаешь.
Стук копыт, скрип седел, ругань. Радка снова впилась от ужаса зубами в Дессину ладонь. «Если вздумает зареветь, так я ей и нос заткну», — решила шеламка. Но обошлось. Конники покрутились на пригорке, никого не увидели, а в лес сунуться побоялись.
