Александр Бушков - Колдунья-беглянка
– Кажется, я догадываюсь, про кого ты, – сказала Ольга уверенно. – Господин Нащокин?
– Именно.
– Расскажи-ка мне про него подробнее, ты его должен неплохо знать…
– Была охота…
– Друг мой Нимми-Нот, – произнесла Ольга нежнейшим голоском, в котором тем не менее явственно позвякивал металл. – Уверяю тебя, мною движет вовсе не праздное любопытство. Означенный господин меня пытается насильно затянуть в свою компанию. И он обо мне знает гораздо больше, чем я о нем. Это мне не нравится. И потому честно скажу: если ты мне не пойдешь навстречу, я могу и неблаговидно поступить…
– Все вы одинаковы…
– Возможно, – терпеливо сказала Ольга. – Но меня, сам видишь, нужда заставляет быть жестокой… Хотя что такого особенно жестокого в моих вопросах?
– Охота мне была барахтаться между двух жерновов…
– Давай заключим сделку, – сказала Ольга ангельским тоном. – Молоком я тебя обеспечу… хоть бадейками. А взамен прошу не многого: будешь мне время от времени рассказывать что-нибудь о городе и его обитателях, когда понадобится. Сомневаюсь, что это будет очень уж часто. Ну, а если что… У меня ведь твое имя имеется…
– В угол загоняешь?
– А что еще остается делать слабой и беззащитной девушке, которую затягивают в интриги?
– Да какие там интриги… – проворчал Нимми-Нот. – У него в первую очередь другое на уме, ты ж красивая, как это у вас, у людей, считается. Вот ему и хочется, ну, сама понимаешь… И потом, еще одна сильная колдунья в свите ему не помешает… Приятное с полезным, так сказать…
– Приятного он не дождется, – отрезала Ольга. – Полезного, впрочем, тоже… Послушай, он и в самом деле стал у… иных чем-то вроде предводителя?
– Почему – вроде? Натуральный предводитель. Вот уж лет двадцать. Раньше все жили сами по себе, как-то меж собой устраивались с грехом пополам, чтобы не ссориться, не переходить друг другу дорогу… А потом объявился Нащокин. И начал всех подгребать. Он и сам колдун, если ты не поняла…
– Поняла уже.
– Вот то-то. Не особенно могучий и замысловатый, но все же кое-что может… За год-другой сбил всех в стаю. Дисциплина, иерархия, всяк знает свое место, и все повинуются… а те, кто пробовал сопротивляться, горько пожалели – сейчас, когда он набрал силу, против и словечка не пискнешь. Видишь, мне самому приходится прислуживать – тяжеленько в мои годы перебираться в новые места, здесь я прижился, а что будет на новом месте, еще неизвестно…
– А зачем ему все это?
Нимми-Нот подпрыгнул не менее чем на аршин, ухитрившись с поразительной точностью приземлиться на то же самое место. Взъерошил шерсть на спине, фыркнул, зашипел:
– Ты что, такая уж дурочка? Во-первых, власть. Вы, люди, на нее падки, о чем бы речь ни зашла, усмотришь человеков, которые лезут к власти… Во-вторых, ему от этого идет нешуточная выгода. При некоторой оборотистости услуги своих подданных нетрудно перевести в звонкую монету – не всех, конечно, но очень и очень многих легко приспособить к какому-нибудь делу, которое приносит множество золотых кругляшков… Тебе, я думаю, подробности не особенно интересны? Вот и хорошо, а то мне бы не хотелось тебе все выкладывать – еще дойдет до него, и придется мне потом бежать куда глаза глядят…
– Ладно, избавь меня от подробностей, – великодушно согласилась Ольга. – Мне они ни к чему, главное было уловить в общих чертах, с кем придется иметь дело…
– С законченным прохвостом, говорю тебе. Ну, а коли уж ты его интересуешь по помянутым двум причинам, он не отвяжется. Может, тебе перебраться отсюда?
– Если бы все было так просто… – задумчиво сказала Ольга. – Есть ведь и другой путь. Нащокин, надо полагать, не всемогущ?
Нимми-Нот съежился, ухитрившись уменьшиться чуть ли не вдвое, втянул головенку в плечи, клубком свернулся:
– Ты что, драться с ним собралась?
– А почему бы и нет?
– Не стоит…
– Это – по-твоему, – сказала Ольга. – Ты, как я понимаю, создание, категорически чуждое всякой драке и войне…
– И горжусь этим! – отрезал Нимми-Нот. – Война – не в наших традициях, нам бы понезаметнее проскользнуть подальше от любых сложностей и опасностей… Я понимаю, вы, люди, другие, но ты подумай здраво и не связывайся… Тут не в могуществе дело, а в том, что ты будешь одна против множества…
– Ладно, мне твои советы на сей счет не нужны, – оборвала Ольга. – А что ты думаешь о…
И она вообразила себе образы камергера и графа Биллевича, превосходно зная, что сейчас, когда она открылась, собеседник сможет их узреть.
Словно взорвалась бесшумная бомба – Нимми-Нота будто порывом бури смело с подлокотника, он прошелся кругом по комнате: по полу, по стене, по потолку, по другой стене. Ольга и не собиралась следить за его шальными метаниями, сидела в прежней позе, терпеливо ожидая, когда собеседник успокоится.
– С тобой не соскучишься… – сказал Нимми-Нот, вернувшись на подлокотник, поеживаясь, подергиваясь, то и дело оглядываясь на темные окна. – Выбрала ты себе компанию… Это самые опасные существа на свете, каких я знаю…
– Но ведь это, насколько я понимаю, тоже пережиток?
– А какая разница? Это, между прочим, пережиток настолько древнего и жуткого зла, что о нем и думать-то страшно, не то что близко подходить… Вот уж от кого нужно бежать без оглядки… – его голос преисполнился нешуточного страха. – У тебя что, и с ними контры?
Ольга закрылась, заслонила мысли от всякого чужого проникновения – побоялась, что перепуганный Нимми-Нот, чего доброго, навсегда ее покинет, удерет так далеко, что его, даже зная имя, назад не дозовешься.
– Да нет, с чего ты взял, – сказала она самым естественным тоном. – Просто-напросто я их однажды видела… за весьма интересными делами, ну и стало любопытно…
– Хорошо еще, что они тебя не видели, иначе бы ты тут не сидела так спокойно… На будущее – держись от них подальше. Целее будешь и дольше проживешь.
– Страшнее кошки зверя нет… – задумчиво произнесла Ольга.
– Ты о чем?
– Так, рассуждаю о своем, девичьем… Вот еще что. Может, ты знаешь, что это такое?
Она достала медальон и, раскрыв его, поднесла к мордочке собеседника. Ожидала, что вновь, чего доброго, начнутся акробатические пляски по стенам и потолку, но Нимми-Нот сидел смирнехонько, вглядываясь в золотую вещичку, чуть наклонив набок косматую головенку. Из шерсти показались длинные уши – ага, и уши у него имеются…
– Ну?
– Вот честное тебе слово, не представляю, что это такое, – наконец протянул Нимми-Нот. – Не могу понять. И усмотреть решительно не в состоянии. Какое-то оно… не наше. Нездешнее. Никогда не сталкивался с подобными ощущениями. Бездна… или не бездна? Как пропасть… Ну не понимаю я! – вырвалось у него прямо-таки со стоном. – Нездешнее что-то…
![Александр Белогоров - Большая книга ужасов. 18 : Черный фотограф. Бунт марионеток [повести]](/uploads/posts/books/276968/276968.jpg)
