Наталья Колесова - Оборотень
— Язык любви, леди… — шепнул он мне в губы. — Слышали вы его раньше? Показать вам, что такое любовь?
Он прикусил мою нижнюю губу — очень бережно — поцеловал, тронул языком, очерчивая ее контуры.
— Сладкая, — сказал он. — Откуда им знать, что ты такая сладкая? Никто не знает — только я…
Он целовал меня осторожно, словно давая привыкнуть, но долго, так долго, и был так близко… Я чувствовала легкие касания к своей груди — он водил по ней кончиками пальцев, словно трепещущими крыльями бабочек, скользил тыльной стороной запястья… Я услышала его вздох, когда его ладони, наконец, легли на мои груди. Протестующе забормотала, и он вновь накрыл мои губы своими: в этот раз поцелуй был требовательным и жестким, и ладонь, ласкающая мою грудь, казалась продолжением поцелуя.
Я полулежала на его плече, переводя дыхание и слыша его колотящееся сердце. Лорд Фэрлин смотрел на свою руку — пальцы скользнули за тонкую ткань рубашки, опустили лямки. Я напряглась, но не пошевелилась — скорее пройти через это. Но он не торопился. Он глядел со странной улыбкой — почти мечтательной.
— Ты светишься, — сказал тихо. — Вся светишься. Лунная дева…
Обрисовывая пальцами легкие круги, он ласкал мои груди. Прикосновения заставляли гореть кожу. Я вцепилась в его руку — но скорее по-тому, что вдруг стало тяжело дышать, чем от смущения или неприятия. Он взглянул мне в глаза.
— Прошу тебя. Прошу тебя…
Склонился надо мной — терся о мои груди лицом, губами, шепча что-то горячее, невнятное, прерывистое… Водил влажным теплым трепетным языком по болезненно напрягшимся соскам, слегка подталкивая, подсасывая…
Я подняла тяжелые веки, блуждая взглядом по пологу над кроватью — свечи гасли или темнело у меня в глазах? Все стало странно расплывчатым, таяло в теплом тумане…
— Боги мои! — услышала я сдавленный возглас. Мужчина, больно притиснувший меня к себе, навалился тяжелым телом, содрогнулся — раз, еще раз — замер, прижавшись щекой к моей груди. Я не двигалась, медленно приходя в себя и ощущая в животе незнакомую боль, похожую на спазмы от голода. Лорд, наконец, зашевелился, ослабил объятья и лег рядом. Из его глаз медленно уходил туманный блеск.
— Достаточно на сегодня, — сказал он, легким движением возвращая на мои плечи смятую ткань рубашки.
— На сегодня? — пробормотала я, торопливо укутываясь до самого подбородка. Фэрлин усмехнулся, постепенно превращаясь в привычного Лорда-Оборотня — лишь необычный свет теплого золота плыл в его глазах.
— Мне хочется продлить удовольствие, леди. Мы ведь не обговаривали срок? До свадеб еще две недели.
— Две недели?! — потрясенно воскликнула я. Он тихо рассмеялся, приглаживая ладонью мои растрепанные волосы. Две недели — и каждую ночь я должна терпеть его поцелуи, его странные бесстыдные ласки!
— Я могу идти? — еле выговорила я.
Он удивился.
— Зачем? Здесь хватит места на двоих. А к утру вы окажетесь в своей постели, даю слово.
— Ваше слово… — пробормотала я, отворачиваясь. И вздрогнула, когда его тело прижалось ко мне, левая рука скользнула под изгиб талии и легла на живот, а вторая погладила грудь.
— Вы сказали, на сегодня достаточно, — пробормотала я в подушку.
— Конечно, — согласился он, целуя меня в ухо. — Я просто обнимаю вас. Но если вы будете так вздрагивать, мне захочется продолжить.
Я мгновенно замерла. Лорд несколько раз вздохнул, крепче прижимаясь ко мне — и уснул. Я думала, что не сомкну глаз, но уснула тотчас, хотя несколько раз просыпалась, когда его сонные руки начинали двигаться — медленно, словно утомлено…
Конюх привычно приготовился помочь, но его отстранили, легко подняли и усадили меня в седло. Ладонь лорда Фэрлина задержалась на моем колене. Я глядела на него в растерянности, чувствуя, как от стыда и замешательства пылает лицо.
— Я скучал все утро, — негромко сказал он. — Где вы были?
— Я поздно встала… — увидев вспыхнувшую на его лице улыбку, по-няла, что не стоило этого говорить.
— Плохо спали? — спросил лорд серьезно, и я взмолилась:
— О, пожалуйста, оставьте меня, я не могу…
— Выносить мое присутствие еще и днем? — подхватил он. Глаза его гневно сверкнули. — Днем ли, ночью — вы моя, не забывайте это!
— Вы не даете мне забыть! — воскликнула я с не меньшим гневом.
Его лицо потемнело; резко развернувшись, лорд отошел. Склонив голову, чтобы скрыть внезапные слезы, я перебирала поводья.
— Что-то случилось? — спросил появившийся Бэрин.
— Нет, конечно, нет!
— Вы поссорились с Фэрлином? Он несколько раз спрашивал вас… был рад, когда вы, наконец, спустились. А сейчас он вне себя. Видите? Он никогда так не обращался со своим жеребцом… Леди Инта… Он обидел вас?
Я заставила себя взглянуть на Бэрина. Он казался озабоченным — но, скорее, не моей судьбой, а настроением брата.
— Вы такие разные, Бэрин…
Он улыбнулся почти смущенно.
— О, нет, вы просто плохо его знаете. И меня. Надеюсь, со временем вы поймете нас. Простите нас.
— Время? Какое время? До свадеб осталось совсем немного. Я не останусь здесь и минуты после отъезда моей сестры!
Бэрин уклончиво повел бровью, словно сомневался в этом. А не подозревал ли он о том, что происходит между мной и его братом?
Сумерки неумолимо приближались. Я с тоской наблюдала за садящимся солнцем. Опять наступала ночь — ночь Оборотня…
Лорд Фэрлин стоял у окна, прислонившись виском к камню стены. Он, казалось, не заметил моего прихода, и я застыла посреди спальни, сцепив руки. Не меняя позы, лорд искоса взглянул на меня, двинул кистью руки, указывая на кресло неподалеку. Я молча села. Молчал и он, лишь трещали дрова в камине, да по-весеннему пел ветер за окном.
— Я думал о вас, — сказал лорд хрипло. — Я целый день думал о вас. Вы знаете — какая пытка — видеть вас и не коснуться? Это чувство сродни голоду, но мучительней во сто крат. Вы знаете, что я могу возненавидеть вас за это?
— Так утолите свои желания, — холодно отозвалась я. — И оставьте меня в покое.
Не знаю, почему, но меня взволновали его слова и его голос — хриплый низкий монотонный голос…
Лорд Фэрлин оттолкнулся плечом от стены, пошел ко мне — стараясь сидеть неподвижно, я следила за его приближением — и охнула, когда сильные руки рванули ворот моего платья, обнажая грудь. Он нетерпеливо оттолкнул мои вскинутые ладони, больно стиснул мои груди. Я закрыла глаза, когда он склонился ко мне — и вскрикнула от укуса в шею.
Лорд Фэрлин отпрянул, тяжело дыша. Луна стояла за его спиной, и лишь горящие глаза различала я — голодные глаза дикого зверя.
