Шерри Томас - Гибельное море (ЛП)
– Я тоже не задержусь, – сказал Тит. – Дома враги на мой трон нацелились.
Его слова вызвали дружный вздох; громче всех, естественно, охнул Купер.
– Но переворота же не будет? – неуверенным голосом спросил он.
– Кто знает? – пожал плечами Тит. – За моей спиной плетутся всяческие интриги. Но не волнуйся, Купер. Что принадлежит мне, моим и останется.
Купер покачнулся. Иоланте даже показалось, что он может свалиться под влиянием одновременно коньяка и волнения – редко Тит обращался к нему не с приказом освободить помещение.
Но тут Купер выпрямился, и мальчики обернулись к Кашкари, который знаком попросил передать ему бутыль:
– Если бы этот разговор состоялся до того, как я поехал домой на каникулы, я бы поднял руки и сказал: «Извините, ребята, мне, если честно, не на что жаловаться». – Он глотнул коньяка. – Но потом я приехал домой как раз вовремя, чтобы отпраздновать помолвку брата. Как оказалось, мой брат собирается жениться на девушке моей мечты.
Иоланта поразилась. Даже не самим откровениям Кашкари, а тому, что он поделился чем-то настолько личным. Конечно, она знала его всего несколько месяцев, но ничто в нем ни в малейшей степени не предполагало, что он из тех, кто раскрывает душу.
– Боже мой, – пробормотал Купер, – мне так жаль.
– Ты выразил мои чувства. – Кашкари мрачно улыбнулся и снова поднял бутыль: – За жизнь, которая рано или поздно даст тебе в зубы.
* * *
Летняя вилла Королевы Времен Года стояла на узком полуострове, врезавшемся в глубокое, питаемое ледниками озеро. Солнце только что показалось над окружавшими озеро пиками; вода была почти того же цвета, как и роскошный плющ, увивавший стены кремового дома.
Тит стоял на террасе с видом на озеро под увитой лозами колоннадой, с которой свисали гроздья янтарных цветов.
Все здесь выглядело прекрасно и рано утром, и при свете луны. Ни одно место не могло быть достаточно совершенным для Фэрфакс, но это – почти совершенно.
«И жили они долго и счастливо».
Из Горнила он вышел в более обыденную обстановку лаборатории. После того, как они с Фэрфакс, подпихивая и подталкивая, довели сильно опьяневших ребят обратно в дом, Тит отправился работать. Мальчики вряд ли проспятся раньше полудня, а он хотел поскорее закончить сооружение нового входа.
Мало ли что случится завтра. Особенно с ним.
Тит зевнул. Было уже почти девять утра. Он вышел из лаборатории в заброшенный хлев в Кенте. И оттуда быстро перескочил в свою комнату в Бейкрест-хаус.
Фэрфакс сидела там, ждала его, перелистывая страницы снятой с полки книги – из почтения к его положению, Титу выделили лучшую комнату в доме, с отдельной ванной, широким балконом, выходящим в сторону моря, и двумя полками книг в кожаных переплетах.
– Готов? – спросила она, имея в виду новый вход в лабораторию.
– Почти. Нужно выждать еще примерно сутки, и останется последний этап.
– Я скучаю по Горнилу, – вздохнула Фэрфакс. – С тех пор, как я была в нем, уже три месяца прошло.
После четвертого июня Тит держал свою копию Горнила в лаборатории, чтобы Атлантида не смогла ее конфисковать. В монастыре среди Лабиринтных гор хранилась еще одна копия, но летом ни одному из них не удалось там побывать.
– Осталось недолго.
– Много цветов разбросал? Небось, несколько мешков? – поддразнила Фэрфакс.
Бочек.
– Не скажу.
– Ладно, я же не ради декора туда собираюсь, – ухмыльнулась она. – Ложись спать. У тебя усталый вид.
Тит упал спиной на кровать:
– Старею. Раньше, бывало, не спал ночами и от этого только лучше выглядел.
– Зеркала тебе лгали. – Фэрфакс накрыла его одеялом.
Взяв ее за руку, он поцеловал подушечки пальцев.
– Спасибо тебе. За все.
– Ну что тут скажешь? – Голос доносился уже словно издалека. – Эта дама любит спасать принцев в беде.
Тит улыбнулся и провалился в сон.
И когда проснулся, все еще улыбался.
Ему привиделось, что они вдвоем сидят на декоративном парапете на террасе летней виллы Королевы Времен Года. И вместо того, чтобы целоваться, Фэрфакс рассказывает ему какую-то длинную мудреную шутку.
Проснулся Тит от смеха – хотя сейчас, открыв глаза, не мог вспомнить, что же она сказала.
И тут же услышал ее через оставленное приоткрытым окно. Она снаружи разговаривала с Купером. Шум прибоя и ветер не давали разобрать слова, но ясно было, что Фэрфакс рядом, в безопасности, в хорошем настроении.
Тит сел и рукой оперся на что-то твердое на кровати – брошенную ею книгу. Взгляд упал на небольшие, богато украшенные часы на подоконнике: четырнадцать минут третьего.
Интересно. Именно в это время, согласно предсказанию матери, он увидел проявление стихийной магии, изменившее жизни всех с ним связанных. Из-за этого предсказания Тит всегда, когда находился в замке, после обеда ложился в постель, и Далберт будил его точно в четырнадцать минут третьего, чтобы все случилось до последней мелочи так, как предрешено.
Тит вышел на балкон, на свежий ветер с моря. На горизонте собирался шторм, но здесь погода была еще солнечной и теплой – по крайней мере, настолько, насколько может быть теплой погода в начале осени на берегу Северного моря. Внизу на газоне Купер и Фэрфакс играли в крокет. Оба помахали ему, приветствуя. Тит царственно кивнул в ответ.
– Не хотите ли присоединиться к нам, ваше высочество? – крикнул Купер.
Уже собравшийся ответить Тит почувствовал, что его палочка вдруг нагрелась. И начала ритмично менять температуру, становясь то горячей, то прохладной: палочка передавала призыв о помощи. И не простой, а корабельный, сигнал о бедствии на воде.
Где-то рядом есть корабль магов?
– Минут через пять, – отозвался Тит.
Он смотрел на море, но никаких судов не видел. Фэрфакс тоже искала. Она, видимо, почувствовала сигнал его запасной палочки, которую носила в сапоге.
Тит наложил заклинание дальнозоркости – и был потрясен. В семи верстах, посреди Северного моря, плыл атлантийский корабль. Нет, совсем не боевой, но гораздо крупнее патрульных катеров. Корвет для преследования в море.
Кого он догоняет?
Обнаружить шлюпку, удирающую от корвета, удалось через несколько секунд.
Тита ждало еще одно потрясение: единственным пассажиром шлюпки оказался Уинтервейл.
Глава 7
Пустыня Сахара
Что бы там их ни нагоняло, было оно большое и двигалось быстро.
Тит повернулся к чародейке:
