Дженнифер Барнс - Среди волков
Я собралась, чтобы не было заметно, что меня застали врасплох, и ответила, не оборачиваясь:
— Я пришла.
Внутри меня боролись инстинкты-близнецы. Один говорил мне, что я должна вести себя так, как будто моя безопасность меня совсем не беспокоит, потому что ничто так не возбуждает аппетит обра, как человеческий страх. Другой говорил мне, что стоять спиной к волку — идея не самая хорошая, и так всегда было. По прошествии нескольких секунд я с равнодушным видом повернулась, прислонившись спиной к клетке, которую трогала рукой, и мои глаза начали искать того человека, ради которого я спустилась вниз.
Мальчишка моего возраста. Темные волосы, светлые глаза, на несколько дюймов выше меня, тело сухощавое и мускулистое. Рубашки на нем не было, и то, как он лежал в своей клетке, выглядело совершенно естественным… и диким, самым диким, что мне доводилось видеть за много-много лет. А выражение лица его, напротив, было совершенно человеческим.
— Я даже не был уверен, что наверху кто-то есть, — сказал он, глядя мне в глаза. — Почувствовал, что Маркус и Сора ушли, но потом учуял тебя и услышал… я что-то услышал.
Я сделала шаг вперед по направлению к этому мальчишке в клетке.
— Ты хорошо пахнешь, — сказал он. — Мясом.
Я сразу же прекратила продвижение вперед. Он снова понюхал воздух.
— Стаей пахнешь, — добавил он, наклонив голову набок, пытаясь понять, как я могу быть человеком и все-таки пахнуть больше хищником, чем добычей.
— Я — Стая, — сказала я. А ты нет, добавила мысленно. — Я Брин.
Я надеялась, что мальчишка знает мое имя. Большинство обров знали — даже те, которые приходили в гости с других территорий. И даже те, которые были в объятиях безумия. Совсем не часто человеческого ребенка принимали в Стаю, тем более что это делал сам альфа, и все эти обстоятельства, связанные с моим удочерением, делали меня еще большей знаменитостью в кругу этих мальчишек.
— Я Чейз, — сказал он.
— Довольно нелепое имя для оборотня. — Это наблюдение как-то само собой слетело у меня с языка. Мальчишка даже не моргнул. На самом деле я даже начала сомневаться в том, что он вообще моргал с тех пор, как я вошла в комнату. — Оборотни очень часто охотятся или преследуют кого-нибудь, — объяснила я. — И тебя зовут Чейз. Смешно.
Одни люди смеются в лицо опасности. Другие от нее убегают. За свою жизнь я делала и то и другое, но сейчас, когда глаза Чейза были устремлены на меня и вся его поза была больше волчьей, чем человеческой, лучшее, что я могла сделать, это продолжать болтать.
— Ты не обр. — В голосе Чейза слышалось какое-то гудение, слабая вибрация, которая могла бы быть рычанием, но не была им. — Ты не обр, но ты — Стая.
— Я человек, — сказала я, — но я принадлежу Каллуму. — И больше не стала ему ничего объяснять.
В большинстве случаев имени Каллума вполне хватало для моей защиты. Хотя между Чейзом и мной находились стальные прутья решетки, я не могла избавиться от чувства, что его волк находился очень близко к поверхности, так близко, что мне на самом деле могла потребоваться защита. Это было очень странно. Несмотря на то что именно его боль привела меня сюда, Чейз сейчас казался очень спокойным и совсем не возбужденным, каким мог бы быть его волк, установивший контроль над человеком.
— Ты знаешь, где Каллум? — спросил Чейз, зацепившись за произнесенное мной знакомое имя. — Он вроде должен был выпустить меня. Хотел к ночи вернуться.
— Солнце еще не село, — ответила я. — Рано еще. А Каллума здесь нет, потому что он занимается делами Стаи.
Объяснять, что это были за дела, необходимости не было.
— Мне все время кажется, что сейчас ночь, — сказал Чейз, и его голос был довольно задумчивым, особенно если принять во внимание тот факт, что его глаза начали округляться, а зрачки расширялись и меняли цвет. — Каллум говорит, что все пройдет. Он сказал, что за один месяц я прошел большой путь. И что у большинства людей в моей ситуации годы уходят на то, чтобы закрыться от ночи, подавить в себе желание бегать и охотиться в дневное время.
— А что это значит — «в твоей ситуации?» — спросила я Чейза, придвигаясь к нему, несмотря даже на то, что чувствовала приближение его Изменения и все, чему меня учили, говорило мне, что пора было сваливать.
— Моя ситуация? — переспросил Чейз, конвульсивно выгибая спину, в полном несоответствии со своим голосом. — Меня укусили.
От этих слов мои ноги налились свинцом. Я не могла двинуться с места, не могла начать подниматься вверх по ступеням лестницы. Я могла только наблюдать за тем, как мышцы Чейза, вздрогнув, возродились к жизни и по его телу прокатилось напряжение, как волна, которую делают фанаты на переполненном стадионе. Сокращения мышц следовали одно за другим, и я уже не видела перед собой мальчишку. Я видела перед собой черного, как ночь, волка, в котором было килограммов восемьдесят веса. На груди и лапах у него было несколько отметин, и его глаза в одно мгновение меняли цвет с бледно-голубого на опасно-желтый.
Мне не следует быть здесь.
Чейз не был похож на монстра, но в этой своей форме он легко мог убить меня, даже не собираясь этого делать. Он сказал себе: она пахнет Стаей, но она также пахнет мясом. И сейчас, когда он переключился, нельзя было с определенностью сказать, что для него значило больше.
Он в клетке, напомнила я себе, но эти слова ничего мне не говорили, потому что я не могла оторвать взгляда от диких глаз Чейза, и в моей голове звучали слова, которые он сказал перед тем, как переключился. Снова и снова.
Меня укусили.
Меня укусили.
Меня укусили.
Это было невозможно. Оборотни так не рождались. Состояние передавалось от отца к сыну и редко — очень редко — к дочери. Книги и фильмы могли бы заставить меня поверить в то, что небольшая царапина или укус могут превратить кого-то в оборотня, но тысячелетняя история их жизни утверждала, что это не было правдой. Если только это не происходило в присутствии вожака стаи и он не формировал связи между кусающим и укушенным — простой укус оборотня сам по себе ничего сделать не мог. И даже Отметины — как у меня или у жен оборотней, — даже они не превращали помеченных в оборотней. И я была тому живым примером.
Меня укусили.
Потребовалось бы значительно больше, чем простой «укус», чтобы превратить человека в оборотня. Здесь нужна была бы настоящая резня, и вряд ли кто-нибудь смог бы выдержать подобное нападение. Никто бы не смог. По правде говоря, немного нашлось бы оборотней, готовых зайти так далеко — вызвать ярость альфы, атаковав человека и рискуя быть пойманным при этом. И все же…
