Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. М. Каменкович, С. Степанов)
– Ну и ну! – крикнул кто-то из темноты, – Гляньте-ка! Хоббит Бильбо верхом на пони! Вот потеха-то! Каков красавчик!
– Чудеса в решете!
Тут эльфы запели другую песенку – столь же нелепую, как и предыдущая, с которой вы уже познакомились.
Наконец какой-то эльф, молодой и довольно высокий, выступил из-за деревьев и поклонился Гэндальфу и Торину:
– Добро пожаловать в Ривенделл!
– Благодарю, – без особой радости в голосе произнес Торин.
Однако Гэндальф уже спешился и оживленно беседовал с окружившими его эльфами.
– Вы немного сбились с пути, – сказал молодой эльф. – Если, конечно, вам нужна тропа, которая ведет к мосту и за речку, к Дому Элронда. Мы покажем вам дорогу, но здесь лучше спешиться, пока не пройдете мост. А может, останетесь и споете с нами? Или вы прямо к Элронду? Ужин, похоже, давно готов. Вон как тянет дымком!
Хотя Бильбо смертельно устал, он, пожалуй, задержался бы ненадолго. Ведь никогда не стоит упускать случая послушать пение эльфов в июньскую звездную ночь – если вы, разумеется, знаете в этом толк! А кроме того, ему хотелось перекинуться парой слов с этими эльфами, которые откуда-то знают, как его зовут и кто он такой, хотя сам он раньше их в глаза не видел. Интересно,что скажут они об их походе? Ведь эльфам многое известно, а по части новостей им просто нет равных. Они как-то сразу узнают обо всем, что еще только затевается.
Однако гномы, все как один, были за ужин (и по возможности поскорее!), а потому не пожелали задерживаться. Ведя своих пони в поводу, они двинулись дальше. Эльфы указали им торную тропу, которая привела наконец к берегу речки. Речка оказалась быстрой и громко журчала, как журчат летним вечером все горные речки, после того как солнце целый день палило снега навершинах. Через речку был переброшен узкий каменный мост без каких-либо ограждений – такой узкий, что по нему едва мог пройти пони. Пришлось идти медленно и осторожно, один за другим, ведя лошадок под уздцы. А эльфы, пока вся компания переправлялась на ту сторону, освещали дорогу яркими фонариками и пели веселую песенку.
– Эй, папаша! – подтрунивали они над Торином, который полз по мосту чуть ли не на четвереньках. – Бороду не замочи! Она и так вон какая вымахала – зачем еще поливать-то?
– За Бильбо! За Бильбо присмотрите! Не то съест все блинчики и не пролезет в замочную скважину!
– Тише, тише, благородные эльфы! Доброй ночи! – урезонивал их Гэндальф, который шел по мосту последним. – Долины имеют уши, а некоторые эльфы – слишком длинный язык. Доброй вам ночи!
Наконец путники подъехали к Дому Элронда и увидели, что двери гостеприимно распахнуты.
Вот ведь какое странное дело: о чем-нибудь хорошем, скажем, о приятно проведенном времени, рассказывается как-то быстро – да и слушают вполуха; а вот истории о чем-нибудь малоприятном, пугающем и отчасти жутковатом получаются зачастую очень длинными и пользуются неизменным успехом.
В гостеприимном Доме Элронда путники задержались по меньшей мере недели на две – и у них не возникало ни малейшего желания уходить оттуда. Бильбо с большим удовольствием остался бы там навсегда – и даже предложи ему кто-нибудь немедленно и без всяких хлопот вернуться в свою уютную хоббичью нору, вряд ли он соблазнился бы. Однако, как это ни печально, рассказать об их пребывании в Доме Элронда почти нечего.
Хозяин этого Дома был Другом Эльфов. Предки его пришли на Север давным-давно и упоминались еще в тех страшных прапрадавних легендах, где рассказывалось о войнах, которые вели с гоблинами эльфы и первые люди-северяне[*]. В те дни, к которым относится наше повествование, еще не перевелись люди, в чьих жилах текла смешанная кровь эльфов и героев Севера, а Элронд, хозяин Дома, был среди них самым известным.
Он был прекрасен собой, как благородный эльф, могуч, как воин, мудр, как волшебник, строг и благообразен, как король гномов, мягок и ровен, как теплое лето. Имя его прочно вошло в легенды, но в нашей истории о Большом Приключении Бильбо роль Элронда не особенно велика, хотя и не так мала, в чем вы сможете убедиться, если нам удастся когда-нибудь добраться до конца этой повести. Дом Элронда был поистине Дом: там можно было есть, пить, слушать истории, петь песни, а можно было заниматься и тем, и другим, и третьим понемножку, в свое удовольствие. А Зло не имело доступа в долину Ривенделл.
Мне остается только пожалеть, что у меня нет времени пересказать вам и малую толику тех занимательных историй, которые услышали в Ривенделле гости, или привести здесь хотя бы пару песенок. Скажу только, что уже через несколько дней наши путешественники, равно как и их пони, как следует отдохнули и набрались сил. Поизносившаяся одежда была заштопана, синяки зажили, настроение у всех поднялось, и надежда на успех предприятия окрепла. Эльфы наполнили их котомки провизией – довольно легкой, но достаточно питательной, чтобы путникам хватило сил на тяжелый переход через горы. А кроме того, им надавали кучу полезных советов. Так они и дожили в Доме Элронда до кануна Преполовения Лета и с рассветом следующего дня собрались продолжить путь на восток.
Элронд был большим знатоком рун. Взглянув на мечи из пещеры троллей, он сказал:
– Их ковали не тролли. Это мечи старинной работы, сделанные моими родичами, Высшими эльфами[*] Запада. Их выковали в Гондолине[*] для войны с гоблинами. Эти мечи, вероятно, стали добычей какого-нибудь дракона или гоблина, так как много веков назад именно драконы и гоблины разрушили Гондолин. Это очень знаменитые клинки, и у каждого есть свое имя. Твой, Торин, зовется Оркрист[*], что на языке Гондолина[*] означает «Сокрушитель Гоблинов». А тот, что у Гэндальфа, – Гламдринг, то есть «Молотящий Врагов». Некогда его носил король Гондолина. Берегите их!
– Интересно, как они попали к троллям? – подивился Торин, с любопытством разглядывая клинок.
– Трудно сказать наверняка, – покачал головой Элронд, – но легко догадаться, что ваши тролли ограбили каких-то других грабителей или, скажем, набрели на остатки сокровищ, припрятанных где-нибудь в горах Севера. Говорят, в заброшенных подземельях Мории до сих пор находят позабытые клады, зарытые там еще во времена войны гномов с гоблинами.
Торин глубоко задумался над словами Элронда.
– Я не посрамлю этого меча! – вдруг воскликнул он. – И да сокрушает онгоблинов ныне так же, как встарь!
– Боюсь, что этим ему и придется заняться, когда вы окажетесь в горах, – с улыбкой заметил Элронд. – А теперь покажите мне вашу карту.
Элронд взял карту и долго изучал ее, а затем покачал головой, так как не вполне одобрял замысел гномов и их наследственную любовь к золоту. Однако он ненавидел драконов, их жестокость и коварство. С болью в сердце вспоминал он развалины Дейла, его некогда звонкие колокола и опаленные огнем берега реки Бегучей. В вечернем небе ярко светил серебряный месяц. Элронд поднял карту и посмотрел ее на просвет.
