Симона Вилар - Ведьма
Тур вновь поворачивался, собравшись с духом, потом опустил голову и пошел в наступление. И когда бык оказался совсем рядом, Свенельд вдруг отчаянно закричал и, рванувшись, совершил невероятный прыжок. Он просто взмыл над низко опущенной турьей головой, почти ударив по ней пяткой, — миг, и он схватился за его рога, развернулся, и оказался сидящим на могучей изогнутой спине тура.
Бык замер. Этого короткого мгновения варягу хватило, чтобы сжать чудовище за рога у самого основания, возле головы. Ногами же он обвил его шею, пришпоривая, как взбесившегося тарпана[25], которых некогда укрощал в степях над Днепром. И тур вдруг совершил стремительный скачок, почти встал на дыбы, словно он и не был могучим лесным быком, а в самом деле превратился в легкого скакуна.
У Свенельда клацнули зубы, когда эта туша опустилась на все четыре ноги, погрузившись копытами в мокрую грязь, смешанную с хвоей. Варяг продолжал сдавливать скрещенными ногами гортань тура, стараясь придушить страшного зверя, пока бык мотал головой, пытаясь освободиться, а потом вдруг рванул с места, с невероятной скоростью устремившись в чащу.
Свенельд смог уклониться от нависавшей хвойной лапы, потом же он просто не замечал их, распластавшись на изогнутой белой спине тура, обвив его ногами и вцепившись руками в рога. Вокруг него все гудело и рвалось, грохот несущихся копыт оглушал, тело болело, хлопья звериной пены летели назад ему в лицо, забивая глаза и ноздри. Казалось, это будет длиться бесконечно. Мелькали слившиеся в единую массу стволы деревьев, Свенельд то взлетал вверх на спине тура, когда тот с удивительной ловкостью перемахивал через валежник, то словно проваливался в глубину, когда зверь опускался на свои мощные, но такие проворные ноги. Странно проворные… Любой нормальный бык уже должен был устать от подобной скачки, но под Свенельдом был необычный тур. У воина уже зубы не держались в челюстях от тряски, хватка его ног ослабевала, руки начинали скользить по шершавым рогам. Он понимал, что больше не выдержит, что сейчас рухнет, и тогда белое чудовище закончит начатое…
Все изменилось в одно мгновение. Свенельд не сразу и понял, что огромный тур вдруг стал стремительно уменьшаться в размерах. Миг — и варяг уже чиркнул ногами по земле, а потом стремительно полетел через голову. Не разбился он лишь потому, что упал на заболоченную землю, но все же в первый момент задохнулся от удара и боли. Его перевернуло, покатило. И когда, уже почти ничего не соображая, он приподнял голову, то успел заметить, как вместо огромной туши рогатого великана под корягу с писком юркнула белая мышь.
Все. Он больше ничего не понимал и, упав лицом на влажный мох болота, лишился сознания.
Очнулся Свенельд от холода. Сырая влага пропитала его кольчугу и подкольчужницу, грязь налипла на лицо. Варяг приподнялся, но не сразу сообразил, где он. Стал отползать из сырой ложбинки на сухой островок, сел, ощупал себя. Кроме двух-трех незначительных царапин, он ничего не обнаружил, а вот то, что он оружие потерял — было худо. Хотя не все потеряно — за поясом у него оставался охотничий тесак, за голенищем сапога был спрятан нож. Свенельд невольно перевел дыхание, когда нащупал их рукояти. Без доброго булата было бы совсем скверно.
Свенельд стал озираться, пытаясь определить, куда занесло его рогатое чудище, и ему совсем не понравилось то, что он увидел.
Болота, огромные бесконечные болота. Уже смеркалось, и кругом, куда ни кинь взгляд, — только плоские кочки, заросшие сухим камышом и голым кустарником, а между ними — черная жижа болот. Пахло сыростью и болотным торфом. Слабо стелилась туманная дымка, за которой выступали остовы деревьев — сухие, мертвые и белесые, как кость.
— И все же Свенельд решил двигаться. Нащупывал в полутьме ногой твердую почву и делал осторожный шаг. Уйти отсюда было необходимо. Варяг нутром чуял, каким опасным является это место. В туманной зыби то и дело чудились какие-то подозрительные шорохи и скрипы. Свенельду невольно вспомнились рассказы о жутком и колдовском: о бродячих деревьях, норовящих разорвать на куски незадачливого путника, об утопленниках, наблюдающих за живыми и ждущих момента, чтобы утащить их в трясины, о других болотных страхах… Один раз ему даже показалось, что коряга, мимо которой он прошел, со скрипом потянулась за ним, в другой раз во мраке померещилось, что из заводи на него кто-то пристально смотрит, даже вода колыхнулась словно со вздохом, но он переступил и пошел дальше. Старался внушить себе, что все это ему только кажется, но после всего происшедшего за последние дни он готов был поверить во что угодно. Однако поверить — значило упасть духом. И варяг, сжимая костяную рукоять ножа, стал тихо напевать, чтобы приободрить себя:
Ой, уеду я в дали дальние,
За степную ширь, за ясен рассвет…
Но где теперь те степи привольные, куда он ходил в молодецкий дозор? Как хотелось ему оказаться в чистом поле, да на вольном ветру! Угораздило же его принять пост посадника в диком древлянском краю, где невесть что творится. А ведь, поди ж, гордился до сих пор своим высоким званием посадника.
Вновь что-то скрипнуло и булькнуло, один раз Свенельд даже различил человеческий голос: словно издали позвали его по имени. И тут же зашептало, зазвало кругом:
— Свенельд… Свенельд…
Старухи рассказывали, что нет ничего хуже, как обернуться на такой вот зов. Вмиг нечисть болотная накинется, утащит…
Тут Свенельд едва не вскрикнул. Показалось, что кто-то из волы хочет схватить его за голенище сапога. Он крутанулся, отскочил на сухую кочку — а ведь и впрямь ушла под воду бледная когтистая лапа.
— Тьфу ты нечисть!..
Он испытывал жгучее желание бежать отсюда неведомо куда. Еле сдержал себя. Поддаться страху в лихом месте — непременно накликать на себя беду. Пока человек не боится — он еще в силе. И варяг вновь стал напевать:
Ой, уеду я в дали дальние…
Противно было слышать свой дрожащий голос. Свенельд набрал побольше воздуха в легкие, хотел заорать во всю мощь, но слава богам, не успел. Зато теперь отчетливо услышал голос вдалеке:
— Свенельд!.. Посадник Свенельд! Отзовись!
На этот раз варяг решил, что его на самом деле ищет кто-то.
— Сюда! Здесь я!
А через миг, даже не веря в удачу, различил оранжевый светлый огонек вдали за туманом.
— Где? Где ты?
Голос был звонкий, молодой и такой ясный, что варяг сразу поверил в него.
— Здесь я!
Огонек вдруг исчез, но Свенельд понял почему. Впереди возникли деревья, целая купа. Неужто кончились болота?
Варяг ускорил шаги и вскоре почувствовал под ногой твердую почву. Ступил под сень деревьев, врезался в кустарник. И тут же, налетев на корягу, рухнул на землю. Пока переводил дыхание, такой страх накатил, что даже застонал. Но где же тот, кто окликал, звал его? Свенельд прислушался, приподнявшись на локте, и тут уловил некий странный звук — какой-то быстрый громкий треск. Будь он среди степных курганов, решил бы, что это змея, гадюка ядовитая. Но здесь…
