Симона Вилар - Ведьма
Вскоре они вошли в густой ельник, где было решено спешиться. Здесь было тихо и сумрачно от нависавших еловых лап, воздух замер безо всякого движения. Все кругом молчало, окутанное мутной пеленой невесгь откуда наползшего тумана, в котором затухали все звуки.
Малфутка ждал их на небольшой поляне, облокотясь о ствол огромной, покрытой лишайниками ели. Он что-то сказал колченогому охотнику, и тот сделал знак остальным.
— Здесь самое место. Пусть гости ждут тут в засаде. Ну, а мы пойдем на тропу тура и, как только он появится, погоним сюда.
Свенельд осмотрелся, потом стал проверять снаряжение, оглядел рогатину с длинным и широким острием на конце, поправил меч у бедра. Ему еще не доводилось пешим идти на тура. Луда ничего, будет о чем порассказать в Киеве.
— Эй, парень, долго ли ждать зверя придется? — окликнул он Малфутку.
Тот только глянул и отошел, растворился за стволами деревьев. Свенельд так и не понял, отчего его слова вызвали усмешки на лицах бородатых древлян. Может, их позабавило его незнание подобной охоты?
Когда Громодар расставил по местам охотников и удалился с загонщиками, Свенельд обнаружил, что остался в компании Мала и его бояр. Они заняли позицию у большой ели и пустили по кругу мех с медовухой — сладкой и крепкой настолько, чтобы согреть в сыром лесу, но не дать захмелеть на охоте.
Мал, хитро щурясь, поглядывал на Свенельда.
— Может, теперь, пока ждем, все же поведаешь, что так напугало тебя у заброшенного селища, посадник?
— Отстань, — отмахнулся варяг. — Я о том вспоминать не хочу, так тебе какое дело? Лучше скажи, как тушу зверя делить будем?
— Это которого? Не уложили пока еще. Али ты зубы заговариваешь, не желая отвечать?
Свенельд видел, как внимательно глядят на него Мал и бояре, но только вновь пригубил из меха. Заговорил о другом. Мол, он еще не забыл, как в прошлом полюдье его принимал Громодар, поил, кормил, девок красивых присылал для утех. Свенельд даже запомнил одну, чернявенькую такую, на ней еще красный яркий плат был. Девка сперва стыдливой казалась, но потом…
Мал стать ржать, как жеребец, даже сойки со стрекотанием сорвались с ближайшего дерева.
— Да умолкни ты! — рассердился на непонятное веселье князя Свенельд. — Шумишь, как скоморох на базаре. Так мы и зверя спугнем.
А Мал вдруг погрустнел, стал откручивать и закручивать ремень у основания короткой сулицы.
— Нравишься ты мне, друже Свенельд, — сказал он наконец с какой-то горечью в голосе. — И что бы ни случилось в дальнейшем, знай: по сердцу ты мне, Свенельд. Не враг я тебе.
— Да ты только женихаться не начинай, — отшутился варяг, не придавая значения грусти в голосе князя.
В это время один из древлянских бояр шикнул на них.
— Слышите? Зверя подняли, гонят уже. Так что не время теперь для бесед душевных — тур в любой момент может появиться.
Охотники быстро скользнули за деревья, стали устраиваться, поближе раскладывая сулицы и рогатины с тяжелыми наконечниками, проверять стрелы.
Ждали довольно долго, вслушиваясь в дальний лай псов и глухие звуки била, в отдаленные крики. Потом насторожились — треск бурелома раздался неожиданно близко, а там послышался и тяжелый топот.
Свенельд напрягся, прислушиваясь. Понял, что не охотники подняли зверя, сам уходил. Опытный. Варяг неожиданно пожалел, что рядом нет никого из его дружинников. Те поддержали бы, случись что, а эти… Краем глаза он заметил, что его спутники наблюдают за ним, словно охотничья потеха не больно их занимает.
Следующее произошло мгновенно. Ветви елей колыхнулись, и между ними появилась светлая рогатая голова. Огромная. Свенельд даже рот раскрыл — такого и он не ожидал. Это был настоящий гора-зверь. И абсолютно белый. Красавец!
Белый тур замер в клубившемся блеклыми завитками по поляне легком тумане, мотнул огромной башкой. Он был без обещанного стада телок, одинокий и величественный. Его гигантские рога, шершавые, как кора дерева, были широко разведены в разные стороны, но на концах заворачивались вперед. Тур принюхался, потом повернул лобастую голову и зыркнул светлыми глазами. Свенельду показалось, что в их дымчатой глубине светятся угольно-красные зрачки. А еще через миг понял, что зверь смотрит в его сторону. Потом хвост быка дернулся, и он переступил с ноги на ногу.
Какой-то шорох в стороне на секунду отвлек внимание Свенельда. Быстро глянув, варяг заметил, как Мал и его бояре, побросав оружие, кинулись прочь. Эх, охотники!.. Но больше медлить было некогда. Белый тур уже рыл сырую землю огромным раздвоенным копытом и, опустив рогатую голову, начинал наступление.
Ругнувшись, Свенельд успел стремительно отскочить в сторону и с силой метнуть рогатину. Есть!.. Широкое лезвие глубоко зашло под лопатку зверя, торчавшее древко качнулось. Тур крутанулся, однако при этом не издал ни звука, только мотнул головой, словно выискивая, откуда взялась этакая напасть. Через мгновение он опять посмотрел на варяга. И у Свенельда вдруг все внутри похолодело. Что, однако, не помешало ему с поразительной быстротой отпрыгнуть, когда бык вновь ринулся на него. Но это варяга уже спасло его тренированное тело воина, отреагировавшее до того, как ум подсказал — беги! Ибо с этим молчаливым яростным туром что-то было не так.
Бежать Свенельд не успевал. При развороте белый тур зацепил его одним из своих рогов — хоть и вскользь, но этого хватило, чтобы Свенельд покатился по земле. Потерял шапку, но быстро подскочил, отплевывая грязь и стирая налипшую на лицо хвою. Каким-то чудом он успел выхватить меч и, уклоняясь, резанул по боку разворачивавшееся белое чудище. А тур, врывшись в землю всеми четырьмя копытами, остановился и уже вновь разворачивался. Эта огромная махина двигалась с неимоверным проворством — при том, что из-под его лопатки торчало толстое древко рогатины, а другой бок был окрашен кровью от пореза мечом!
Только тут Свенельд заметил, что выронил меч. Он валялся не очень далеко, но поднять его Свенельд уже не успевал. Варяг только и смог, что отскочить за ель, которая так и загудела, когда в нее врезался турий лоб. Сверху посыпались шишки и хвоя. Но бык все же замер, даже затряс головой. Этого было достаточно, чтобы варягу удалось каким-то чудом подхватить оставленный кем-то из бояр дротик и прямо из-за ствола всадить в грудь животного новое жало, надавить с усилием, чувствуя, как туго поддается звериная плоть. Удар должен был если и не свалить быка, то здорово ранить. Однако зверь устоял.
Устоял, но отступил. Он вскинул рогатую голову и открыл рот, словно в реве или в крике боли… Однако не издал ни единого звука. И это выглядело так жутко, что Свенельд в первый миг оцепенел. Смотрел несколько бесконечно долгих мгновений, как раненое животное с топотом и хрустом крушит мелкие елочки, вскидывая голову, словно от дикой боли. Потом тур замер и медленно повернул голову. Варяг и это белое чудовище смотрели один на другого. Свенельд окаменев, бык будто в раздумье. И опять варяг видел, как разгораются алым пламенем глаза у белого зверя.
