Элеонора Раткевич - Деревянный Меч
И тут время словно замерло. Все застыли на долю мгновения и лишь затем возобновили свои действия. Однако дальнейшее развитие этих действий оказалось несколько непредусмотренным.
Юноша, который так старался вытрясти из Кенета дух, снова рванул его на себя и сдавил могучими железными объятиями. Потом он оторвался от Кенета, положил ему руки на плечи, осмотрел его, как бы не вполне веря своим глазам, снова дернул к себе и с победительным рыком прижал к сердцу.
– Так, значит, если б не он? – осведомился высокий, с нехорошей задумчивостью во взоре поглядывая на служителя.
Третий их спутник, доселе молча стоявший на страже у дверей, тихо захохотал.
Высокий подошел к юноше, вырвал Кенета из его объятий и, в свою очередь, крепко обхватил за плечи.
– Значит, он жив? – спросил высокий.
– Не ваше дело, – упрямо повторил Кенет. – Он ранен, и я никому не позволю…
Третий у дверей снова захохотал.
– Мы могли и не торопиться, – утирая слезы смеха, простонал он. – С таким защитником Аканэ как за каменной стеной. Даже высокий усмехнулся. До Кенета наконец дошло.
– Так вы его не?.. – запинаясь, выговорил он.
– Ни в коем случае, – заверил его высокий.
До служителя тоже дошло, какую ошибку он совершил, и он завизжал, сообразив, что с ним сейчас начнут делать что-то очень и очень нехорошее.
– Умолкни, – посоветовал ему высокий. – И без того убить тебя хочется – ну никакого терпения не хватает. Служитель покорно умолк.
– Где раненый? – спросил высокий.
– Пойдемте, – сказал Кенет, все еще сомневаясь. Однако сомнения мигом покинули его, когда раненый радостно распахнул глаза на тихий оклик: “Аканэ, дружище! Живой!”
Юноша и высокий подняли раненого Аканэ бережно и осторожно.
– А мальчик? – напомнил им третий, указав на растерянного Кенета.
– А мальчика с собой возьмем, – немного подумав, сказал высокий. – Заедят его здесь. Собирайся, малыш.
– Но как же? Я ведь здесь… а больные?
– Он тоже больной, – возразил высокий. – И ему нужно менять повязки, и раны промывать, и все такое. У нас самих вряд ли получится.
– Да у нас!.. – вскипел было юноша, но третий незаметно для Кенета основательно пнул приятеля в лодыжку. Юноша поперхнулся и уныло закончил: – Действительно, не очень получается.
– А с той мразью что будем делать? – спросил третий.
– Со служителем? А что с ним делать? Пусть живет, – брезгливо отозвался высокий. – Еще и руки об него марать.
Глава 3
ВОЗДАЯНИЕ
Сборы Кенета были недолгими.
– Я готов, – сказал он, надев куртку и, взяв в руки посох.
– Это все? – поднял брови высокий. – Ладно, пойдем. И поскорее, пока тот мерзавец не поднял на ноги всю больницу.
– Может, лучше его связать? – предложил юноша.
– Нет, не лучше! Пока будем его связывать, время потеряем. Вдобавок могут заметить, как мы шастаем туда-сюда. Нет, не стоит хлопот. Нам бы до выхода добраться поскорее.
– А зачем нам сюда? – удивился Кенет, когда высокий и юноша свернули в ближайший коридор.
– Как это зачем? – в свою очередь нетерпеливо удивился юноша – Там выход.
Кенет покачал головой.
– Слишком далеко. Есть другой выход, ближе.
– Веди скорее! – воскликнул третий. – Что за выход?
– Через него мусор выносят, – объяснил Кенет.
– Так его отсюда еще и выносят? – приятно изумился третий. – Вот бы никогда не подумал.
Свежий воздух оказался нестерпимо, почти пугающе сладостным, у Кенета закружилась голова. Как давно он не дышал по-настоящему?
– Скорее, Лим, скорее, – торопил третий. – Скорее, пока за нами нет погони. Чего ты ждешь?
– Ищу какое-нибудь укрытие, – отозвался высокий. – С Аканэ мы не сможем идти быстро. Нас догонят.
– Нас не догонят, – возразил третий. – Если ты хоть немного поторопишься, нас не догонят. Нам этого парнишку сама судьба послала. Он вывел нас гораздо ближе, чем я рассчитывал.
– Ближе – куда? – спросил высокий Лим, послушно ускоряя шаг.
– К подземному ходу, – отрезал третий. – Да поторопитесь же, ради всего святого! Сюда, скорей!
Узкая улица оканчивалась тупиком, но третьего это не смутило. Он направлял беглецов именно в тупик.
– Иди сюда, парень, – подозвал он Кенета. Кенет подчинился без вопросов: похоже, третий знал, что делает.
Третий вспрыгнул Кенету на плечи, коснулся пролета небольшого моста, ощупал его, сильно стукнул, прислушался, еще ударил. Откуда-то со стороны послышался громкий натужный скрежет, почти стон, словно старый-престарый каменный великан с трудом разгибает свою гранитную поясницу. Глухая на вид стена раздвинулась, в ней образовался узкий проем.
– Скорей туда! – воскликнул, спрыгивая наземь, третий. – Пока дверь не закрылась.
Они едва-едва успели. Кенету сдвигающаяся стена чуть не придавила ногу, но он рванулся, и холодная каменная глыба лишь пребольно стукнула его по пятке.
– Темно, – отчего-то шепотом сказал он, и его шепот гулким шорохом пронесся над головой и умчался в темноту.
– Сейчас будет светло. – С этими словами третий шумно завозился. Потом послышалось многократно усиленное постукивание кремня, и через несколько мгновений факел вспыхнул. Кенет невольно прикрыл глаза ладонью.
– За мной, – скомандовал третий, – только тихо. Сами слышите, как здесь каждый звук отдается.
Высокий Лим и юноша, осторожно несущие Аканэ, последовали за ним. Кенет замыкал шествие. Он не очень понимал, где он находится и почему. Изнурительный труд последних недель, недостаток сна и недавнее потрясение лишили его на какое-то время способности соображать. Три человека несут четвертого, и он идет вместе с ними, только и всего. Он не мог задуматься, ни кто они такие, ни почему он, собственно, здесь, а не в больнице или где-нибудь еще. До сих пор он не знал, что усталость может возбуждать и опьянять, как крепкое вино, да и опьянение от вина не было ему знакомо. Между тем он был пьян по-настоящему, пьян усталостью, пьян настолько, что мог бы дойти до края света, не чувствуя собственного утомления – если бы не заснул на третьем шаге. Но он не спал, он не мог бы сомкнуть глаза, даже если бы и захотел, – или так ему казалось. Просто его сознание время от времени уплывало куда-то, качалось в ритме гулких шагов, и на всем свете не было ничего, кроме этих размеренных шагов и неровного дыхания, ничего, кроме шагов, ничего… Факел трещал, чадил, и все вокруг темнело. Потом он снова ярко вспыхивал; Кенет иногда замечал это, иногда – нет. Иногда он видел не только факел, но и спины идущих впереди, однако чаще он различал только подрагивающие языки пламени.
Потом подземный переход как-то внезапно кончился. Впереди вновь возвышалась глухая стена. В углу стояла бочка с водой. Третий опустил факел в воду, и лишь затем Кенет услышал его тихие уверенные шаги. На сей раз стена отодвинулась совершенно бесшумно. Кенет понял, что путь открыт, лишь когда прозрачный ночной воздух коснулся его лица.
