Ник Перумов - Разрешенное волшебство
Девушка затравленно огляделась. Мрак вокруг поляны сгустился, сжался, обратившись в неприступную чёрную стену, из-за которой на дерзкую в упор глядели десятки голодных глаз. Любой визит к Отвечающему кончался одинаково — вопрос, на который ты сама не нашла ответа и обратилась с ним к потусторонним силам, развязывал тем силам руки, выпуская их на волю. Обращаться к Отвечающему рисковала одна лишь Джейана — даже неустрашимый Тверди слав здесь пасовал, понимая, что из всего клана только его подруга может обуздать и загнать обратно в их обиталища темные орды, что вырывались на свободу, едва дух заканчивал свой ответ.
Холодные голоса бродячей нечисти затянули всегдашнюю тоскливую песнь. В стене мрака вспыхнули зелёные, алые, рыжие глаза. Засвистел ветер; и задергался, заскрипел старый горелый пень, точно норовя вырваться наконец из земли, пустить в ход руки-корни, обхватить ими, стиснуть задавшую неправильный вопрос, сдавить, услышать жалкие мольбы о пощаде, а потом — предсмертный хруст костей.
— Не понимаю, не понимаю, не понимаю, — неслось со всех сторон. Мрак надвинулся, совсем рядом перекликнулись холодные, исполненные ядовитой ненависти голоса — и тут даже неустрашимая Джейана от страха покрылась липким потом. Из тьмы надвигалось нечто неведомое, неосязаемое, бесформенное, лишенное клыков, когтей, рогов и прочего, но оттого ещё более страшное. Руки девушки бессильно повисли вдоль тела. Она не могла пошевелить и пальцем, сотворить защитное заклятие, она вся оказалась во власти безжалостных нечеловеческих сил, сил, с которыми Твердиславичи никогда не сталкивались и потому ничего о них не знали. Учитель, конечно, всегда предостерегал — не следует прибегать к помощи Отвечающего, ответы нужно искать самим, потусторонние силы алчны и коварны, они никогда ничего не делают бесплатно и не помогают бескорыстно; но разве сейчас, когда исчез Твердислав со всем Старшим Десятком, когда из беспредельности незнаемых земель надвигается-накатывает неведомая, неодолимая сила — разве могла Джейана поступить иначе?
Лица коснулись бесплотные ледяные пальцы, и девушка не сдержала слабый, постыдный крик ужаса. Чья-то незримая рука лениво опустилась ей на голову, прошла сквозь кожу и кости черепа, бесцеремонно принявшись копаться в её, Джейаны, памяти, с ловкостью жонглера извлекая из-под спуда все тайные страхи, давно и с усердием загонявшиеся в самые дальние уголки души. Земля под ногами вспучилась — и обретшие плоть ночные кошмары один за другим, словно жуки-дергунцы по весне, полезли на поверхность, стряхивая чёрные комья, разворачиваясь в бесконечную шеренгу и надвигаясь на Джейану.
Кажется, она закричала. Перед глазами стремительно проносились картины одна страшнее другой — пиршество невиданной нечисти над грудой мёртвых тел. Она видит запрокинутые лица мёртвых и узнает их — одно за другим. Малыши. Гилви с бесстыдно раскинутыми ногами, промежность окровавлена. Фатйма с развороченной грудью. Мих, над чьими внутренностями справляет пир какая-то мелкая людоедская нечисть. И Твердислав — тоже мертвый, со скушенными напрочь руками. Такого с ней никогда ещё не было. Вся её сила таяла, точно собранный медовками воск на ярком солнце. Ни защиты, ни обороны. Ничего. Совсем ничего. Только пустота и одиночество.
“У тебя есть выход”, — внезапно услышала она. Голос этот оказался ровен, холоден, строг, но при этом — отнюдь не лишён внутренней сжатой силы.
Еще миг — и Джейану охватила бы слепая гибельная паника.
“Нет! Нет! Не сдамся! Не побегу! И слушать не стану!”
Заклинаний не осталось, и последнее, на что можно рассчитывать, — на собственную волю. Если сейчас не дрогнешь, то тебя, может, и убьют, — но душа твоя чистой и незапятнанной предстанет перед Великим Духом, ты смело и прямо взглянешь Ему в глаза, и никто не сможет осудить тебя за трусость — самый страшный грех перед кланом.
Раздирая кожу, по ноге Джейаны прошёлся горелый корень. Пень вывернулся-таки из земли. И это странным образом помогло девушке — как справляться со взбесившимися древесными духами, Деснянками или иными обитателями чащоб, Джейа-на знала прекрасно. И сейчас сознание само по себе воспроизвело начисто было вылетевшие из головы защитные формулы.
Она никогда не знала, что с её пальцев, оказывается, способен течь голубой огонь. И, конечно, никогда и представить себе не могла, что сама, своими руками уничтожит Отвечающего.
Огонь вырвался наружу вместе со спазмом резкой боли. Короткая голубоватая вспышка озарила крошечную поляну и толпу каких-то жутких тварей вокруг — больше всего они напоминали поднятые
из могил людские скелеты. Густо, густо стояли они между деревьями, среди кустов, тесно друг к другу, без малейшего просвета; кости кое-где отливали металлом, в пустых глазницах горели огни глаз. Никогда ещё Джейана не видела ничего подобного, не знала, как и чем с ними бороться, и поэтому всё, что ей осталось, это, сжав зубы, ударить, точно копьём, той самой новообретенной силой.
Кольцо врагов распалось. Молния обожгла саму Джейану — но при этом пробила широкую брешь в строю окруживших её. Не теряя ни секунды, девушка ринулась в проем.
Цепкие лапы Ночи скользнули по плечам, разрывая прочную ткань куртки. Чьи-то когти попытались вцепиться ей в шею и промахнулись, лишь оцарапав кожу. Джейана врезалась в стену душис-тиков, высоких мягких кустов, что запахом своим всегда отлично отпугивали нечисть, и погоня разом отстала.
Сердце готово было вырваться из груди. По лицу стекали пот и кровь из невесть откуда взявшихся царапин. Чувствуя, что более не в состоянии сотворить ни одного заклятия, Джейана бросилась бежать, понимая, что даже душистики — плохая защита, что эти костяные твари достаточно хитры для того, чтобы выкурить её и оттуда.
Дежуривший на Ближнем Валу Сигурд только присвистнул, увидав внезапно вырвавшуюся из злой ночной тьмы предводительницу клана. Джейана тяжело, с хрипом дышала, наброшенная поверх туники лесная куртка разорвана, обильно закапана кровью, лоб разодран, на щеке и шее — следы чьих-то когтей.
Разумеется, ни одного вопроса Сигурд не задал.
— Короче, — упершись руками в стену Вала, Джейана постояла так несколько мгновений, низко опустив голову и стараясь побороть подступившую тошноту.
— Тут у вас всё спокойно? Ничего сейчас не слышали?
— Всё спокойно, — как можно солиднее ответствовал мальчишка. Сигурд отличался отчаянной непоседливостью, и потому, несмотря на его почти четырнадцать лет, никто в клане не принимал его всерьёз. Правда, Великий Дух не обделил озорника и проныру Сигурда магическим даром — он мастерски чуял нечисть за доброе поприще, — и потому Джейана, не колеблясь, поставила его на Ближний Вал. Если что случится — Сигурд поднимет тревогу лучше и скорее сторожевого духа.
