Царь царей (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Нет тут твоего сс… грифона, — авторитетно заявила Юния.

— Это ты еще с чего взяла?

— Там люди. Я их чувствую. Никто не ранен, не убит. Думаю, есс… сли бы здесь появился грифон, то ничем хорошим это не закончилось бы.

— Логично.

Пришлось разворачиваться и уезжать несолоно хлебавши. А что делать? Не приставать же к отдыхающим с вопросами, не встречалась ли им здесь небольшая, но очень гордая нечисть? Вот и я думаю, что эта мысль так себе.

Еще дурацкой затеей показался метод моего поиска. Покататься на машине, конечно, хорошо, но тут лучше бы пролететь квадриком. Хотя, если Куся спрятался, как ты его увидишь в тени деревьев?

— Ждать надо, — зевнула лихо. — Рано или поздно тварь сс… себя проявит.

— Ага, вот только и ратники воеводы возбудятся по этому поводу. Нет, мы должны найти его раньше. И Куся никакая не тварь, — неожиданно для себя встал на защиту животины я. — Он грифон. Обычная нечисть. Не виноват же, что таким родился.

— Какой ты сегодня добрый. Сс… сначала чужан бросился защищать, потом нечисть. Ждешь значок от сс… Великого князя «Добряк всея Новгорода»?

— Это не я такой добрый, просто вы все злые, — огрызнулся я. — В любом случае надо оставаться человеком.

— Ага, сс… человеком-пауком.

— Ты вообще откуда этого нахваталась?

— С балбесами твоими телевизор сс… смотрела, пока ты по Изнанкам бегал. Там фильм был про рубежника, который умел по сс… стенам ползать. Только переврали все.

— Какого рубежника? — рассмеялся я.

— Обычного. Его Арахнид звали, жил в Литовском Княжеств в сс… свое время. Возвышался, когда убивал людей, которые не могли двигаться. Помнится, сс… сначала он веревками их связывал, а посс… сле, на пятом рубце, стал слюну ядовитую выделять.

— Ты-то откуда все это знаешь?

— А я его выпила. Тоже, получается, сс… много добра кому-то принесла, да?

Я не стал спорить. Я давно осознал, что у каждого свое понятие о добре. У кого-то как в анекдоте про Ленина — если не полоснул бритвой по шее, то уже молодец. Меня больше волновало, что медленно надвигался вечер, а я не чувствовал и следа грифона.

Поэтому прокатившись еще раз по бездорожью, я вырулил на трассу и помчал к единственному консультанту по пересеченной местности. Само собой, предварительно зарулив в магазин. И чуток поэкспериментировав, раз уж ему крендели приелись.

У заветного пня я был уже через четверть часа, развязывая пакет со сладостями.

— Это что еще такое? По виду, словно снег, — не стал томить меня леший соблюдением всех правил.

— Зефир, батюшко.

— Плохо звучит, — нахмурился тот. — Слово не наше. Зефир… Как ифрит. Был у меня лет сто пятьдесят назад здесь один рубежник с востока, поработивший огненную нечисть. Эта парочка мне чуть пол-леса не сожгла.

— От зефира может только половина жопы слипнуться. С лесом ничего не случится.

Леший осторожно взял лакомство, откусил, и его брови поползли вверх. А лицо приобрело выражение как у лихо, когда она «пригубила» Зою. Разве что леший был посимпатичнее.

— Как вкусно.

— Агар, сахар, подсластители, еще сахар. В общем, все, как ты любишь, батюшко.

— Ладно, языкастый, чего пришел?

— У меня тут проблемка одна нарисовалась. Грифон убежал. Точнее улетел.

Бедняга леший поперхнулся и закашлялся. Я даже завис в трудном выборе — ударить его по спине или нет. Сильная нечисть справилась сама.

— Так не шутил ты? Ох, Матвей. Что ни день, то у тебя веселье. Ну, сбежал, ты и радуйся. Может, к лучшему. Грифон — это не пес дворовой.

— А как же «мы в ответе за тех, кого приручили» и все такое?

Я тем временем понимал, что Кусю батюшко точно не видел. Иначе бы он так не удивлялся.

— Это где ты такого понабрался? — потянулся за зефиром леший, но остановился на полдороге.

— В книжках хороших написано.

— Грифоны существа кровавые, есть у них такое. Но в своем…

— Праве, — закончил я.

— Ну да, — рассмеялся леший. — Все забываю, что тебе рубежные правила и законы не указ. Если твой грифон поумнее, заберется подальше от людей. Глухих мест у нас здесь по-прежнему хватает. Если нет, выйдет к чужанам или рубежникам. Да только исход один будет. Рано или поздно убьют его.

— Вот мне и надо найти его первым, чтобы уменьшить количество смертей. Любых.

— Как же белка может птицу найти? — удивился батюшко. — Грифон, ежели захочет, в любое место улетит. Так и будешь за ним гоняться? Или ты о нем знаешь чего-то особенное?

— Нет, конечно, грифон как грифон. Живой, в отличие от его сородичей. Разве что на голос Царя царей, ну, или Морока, по-вашему, очень остро отреагировал. Удрал куда глаза глядят, лишь бы спрятаться.

Леший задумался, даже жевать перестал. И смотрел он не на меня, а скорее куда-то сквозь. После чего начал говорить:

— Про голос Морока ты правильно заметил. Зачастил темный бог. Я-то уж своих, конечно, в лесу удержал. На то я тут и поставлен. Вот только ошибаешься ты.

— В чем это?

— Когда Морок говорит, нечисть себя по-разному ведет. Некоторые, как ты правильно сказал, всеми силами пытаются спрятаться. Другие будто с ума сходят, начинают бесчинствовать, и таких большинство. Но есть и третьи. К кому именно Морок и обращается…

Леший замолчал. Вот, блин, словно недавно прошел какой-то курс по удержанию внимания аудитории. И нужно сказать, усвоил он информация великолепно. Я был готов из штанов выпрыгнуть от нетерпения.

— Тех, кого он призывает. Вроде как избранные для него.

— Куда призывает? — удивился я.

— Вот это самое интересное. Никто не знает. Слышал я, что многие из них пропадают. Других после находят мертвыми.

— Вот ты меня, блин, успокоил.

— Я к тому, что, может, и не наворотит твой грифон дел. Попросту не успеет. Вот только зачем он Мороку понадобился?

Я пожал плечами. Вот действительно — непонятно. Куся от горшка два вершка. По нашим меркам, даже не ребенок, неразумная кроха. На роль избранного никак не годился. Или, может быть, его сознание как-то формировалось, пока он подпитывался Осколком?

Меня словно током пробило. Вот ты, Матвей, форменный идиот. Объяснение лежало практически на поверхности. Почему Куся так остро отреагировал на призыв Царя царей? Да его хрен знает сколько лет подпитывал Осколок, через который этот хмырь выходит в эфир на наших радиочастотах. Но Куся сейчас явно ближе к Царю царей, чем многие кроны, которые использовали части Оси.

Интересно, куда мог рвануть грифон, призываемый этим Мороком? В другой мир, к «батьке»? Вот только существовало одно жирное «но» в виде чуров. Лишь у них была правильно оформленная компания для перевозки. А что если… Если в этом и есть план Морока? Ведь чуры — та же нечисть, на которых действует голос Царя царей. И пока Первожрец Нежизни отвлекает остальных, своих подопечных он, наоборот, направляет именно к чурам. Не скажу, что мне очень понравилась догадка, однако подобную версию нужно было проверить.

— Спасибо, батюшко, — махнул я лешему.

— За что? — удивился тот.

— За разговор.

— Вот ведь оглашенный. Погоди, забери пакет вот этот. В моем лесу много лет будет лежать, да так и не сгниет.

— Мы за экологию, — поднял я руку, сжатую в кулак, глядя, как леший высыпает остатки зефира прямо на пень. — Следующий раз в бумажном пакете привезу.

Судя по тому, с какой скоростью леший расправлялся со сладостью, та не успеет испортиться. Интересно, а у нечисти бывает диабет? Вопрос в любом случае останется без ответа. Для этого надо сдать кровь. А у лешего по венам, скорее всего, течет березовый сок.

— Чего сс… придумал? — спросила лихо, когда мы с Большого поля вернулись на трассу.

При лешем Юния старательно не отсвечивала. Даже не пыталась познакомиться с могущественной нечистью. И я догадывался почему. Дама она с историей, причем, не очень хорошей. А батюшко у нас товарищ справедливый, тяготеющий к добру. Он даже к людям относился с большим сочувствием, чем к рубежникам. Потому что последние у нас могли за себя постоять. Думаю, первое впечатление о лихо у него сложилось бы весьма конкретное.